Страница 19 из 20
И замерла, как статуя в костёле древнего замка.
Через минуту Марта набрала побольше воздуха, сделала шаг в бок, к спасению. Мелко переступая, она пробралась вдоль подоконника, затем по стене к арке, нащупала круглый косяк, развернулась, кинулась открыть – и не смогла. Что за дверь? Ровная, белая, ни ручки, ни трещинки!
Марта толкнула, налегла, ударила плечом – не получается! Она в отчаянии прислонилась затылком и ощутила гладкую, тёплую поверхность.
Грейн стояла всё так же. Спит? Или наблюдает? Сейчас очнётся, сейчас передумает. А может – специально даёт надежду, как подраненному мышонку?
Когда убивают сознание, оно не может забыться в обмороке, оно захлёбывается болью до конца.
Монашка облизнула губы и попросила чуть слышно:
– Открой? Не могу…
Рыцарь встрепенулся, поглядел строго. Пошёл к Марте. Она чувствовала себя сейчас тем комочком из снега, о котором рассказывала матушка Иветта.
Грейн приблизилась, подвинула монашку и нажала на квадратный барельеф сбоку от двери. Гладкая поверхность отъехала в сторону, освобождая проход. За ним простирался коридор, стены лучились кремовым светом.
– Прощай, – выдохнула Марта, скользнув прочь из зала, где под фресками темнела кровь. – Желаю тебе найти Его, Грейн.
Фигурка монахини сложила ладони в молитве, из сияния протянулись ветви и сомкнулись вокруг неё. Фонарь захлопнулся. Он горел кротко и ласково.
Рыцарь с чёрным крестом на груди ещё минуты три смотрел на тёплый шарик. Вокруг кожаных сапог копошились божьи коровки.
А потом крестоносец выпрямился, повернулся и двинулся прочь, чтобы никогда больше сюда не приходить. Он шагал с такой решимостью, что изгибы коридора спрямлялись перед ним, тупики расступались аллеями, а затянувшие проход виноградные лозы спешили всосаться в пол.
Один раз на дороге оказалась фигура в зелёном капюшоне, но она поспешно отступила и слилась со стеной.
***
Конрад всегда был хаускомтуром Мариенбурга. Сменялись великие магистры, великие маршалы, великие комтуры, а Конрад… Конрад оставался при замке. Он знал, где взять десяток боевых коней в подарок венгерскому королю, как сделать, чтобы стены стояли и пиво не кончалось. Даже при осаде.
Но паршивый заяц сильно подпортил репутацию. Вот кто разболтал Магистру, что косой когда-то мяукал? Наверняка один из поварят. Ничего, главное – вернуть в казну деньги Генриха. Погиб же и ничего так и не подписал, сукин сын. То есть дочь.
Длинноносый нотариус в лиловом платье поклонился и положил на стол пять свитков.
– Теперь всё в порядке? – спросил Конрад. – Никто не подкопается?
– Пришлось применить все связи, чтобы достать фамильную печать Таупаделей, – медово улыбнулся нотариус. – Не беспокойтесь, бумаги абсолютно законны. Всё наследство достанется Ордену, ни один эксперт не опровергнет подлинность подписи и оттиска.
Комтур грохнул на стол мешочек с золотом. Нотариус принялся пересчитывать дукаты.
***
Тевтонка неслась по Осенним покоям Древа, потолок застилала листва. Мимо виска шлёпнулось яблоко. Грейн зло пнула его и крикнула в никуда:
– Это знак, да? Ты пытаешься разговаривать со мной? Тогда скажи.
Она крутанулась, задрала лицо к сводам.
– Ты, Древо! – заметалось эхо между стволов. – Прорва бестолковых знаний и никчёмных навыков, всякого хлама – скажи, что ты знаешь о Боге? У тебя вырезано на всех дверях «не приближайся к богам», «не становись богом». Так покажи мне Его!
В грудь ударил ледяной ветер, град шибанул по забралу и латам. Спину ожгло, застучали песчинки, обкатанные в барханах. На стволах раскрылись белые цветы с жёлтыми тычинками, воздух наполнился облаками пыльцы. Пыльца серебрилась, сгущалась, ложилась в образы.
Вихрастый дядька с косматой синей бородой, палящий из обреза. Тор, бог грома. Он изменил свою Вселенную, чтобы не проиграть в войне, и теперь воюет вечно. Если перестанет стрелять – его мир растопчут.
Женщина с шестью тяжелыми грудями по кругу. Её планета должна была сотни лет назад выродиться, но Изида раз за разом исправляет историю, подкидывает своим амазонкам мужей то из других галактик, то из прошлого.
Рэндом… Скользкий тип, и братцы не лучше.
Боги держат на плечах мироздание, каждый – своё, особое. Стоит им вздохнуть свободней, прервать вечный бег по кругу – и их универсум придет к изначальному варианту. В состояние, которое бога совсем не устраивает.
– А в моей Вселенной? – настаивала Грейн. – Есть что-то похожее?
Пыльца собралась в кокон, закружилась, уплотняясь. В сердцевине её заблистали вспышки, разряды молний.
– Ну?!
Кокон изогнулся, изобразил знак вопроса.
– Не знаешь, – протянула Грейн, усмехнулась едко: – Ты – не знаешь!
Она помолчала. Потом рубанула ладонью:
– И не надо! Все это – лишь поганые божки. Смертные, которые лепят себе троны на костях.
Пыльца осыпалась, легла жемчужным ковром.
В инструкции сказано – этого не делать. Ни в коем случае не сливаться со всеми реинкарнациями сразу, ведь человеческий мозг лопнет, растворится среди миров и эпох, и тут же начнётся следующее воплощение.
Но Грейн уже не боялась смерти. Не боялась сойти с ума. Она крикнула:
– Эй, миллионы жизней, прожитые зря, растраченные на пустяки, явите мне Его, давайте! Если ни одна из вас не видела Бога – чего вы стоите?!
Грейн подняла руки вверх. Зелёное пламя из её глаз ударило в один светильник, в другой, в третий. Она открывала их все, все эти пронумерованные могилы её самой. Мощные потоки мятного света искрились в ладонях, она пыталась объять то, до чего только можно и нельзя дотягиваться.
Она искала. Верования, легенды, колдовские обряды, культы. Чудеса, явления святости, встречи со сверхъестественным. На поверку ничего за рамки рационального не выходило: либо инопланетяне, либо электричество. Рай и ад? Места отличные, места ужасные, места просто потрясающие и почти нереальные – но всё по эту сторону бытия, на планетах и звёздах.
Изо всех сил Грейн тосковала и билась. Хотела верить – и видела, что это лишь очарование, что священные тексты врут.
Однако за многими легендами стояло нечто общее, вилась синяя нить. Появляется, помогает, исчезает. Волшебник, демон, воображаемый друг. Один или с друзьями.
Кто он?
Имени не было.Он не хочет, чтобы о нём знали, заметает следы. На его фигуре невозможно остановить взгляд.
Погодите-ка! Темнокожая врач рядом с потрепанной полицейской будкой. Большеротая блондинка в клешеных джинсах. Пожилая дама выгуливает металлического пса. Рыженькая, её муж, миниатюрная учительница. Они в чём-то участвовали, стояли рядом, пространство-время вокруг них расходится рябью. Девочка-Которая-Учится видит подобные вещи, даже если не отдаёт себе отчета в том, что именно видит.
Грейн лежала под яблонями, на шлем нападало уже прилично красных листьев. Встала, разметав их, и пробормотала:
– Очередной поганый божок. Найду его и потыкаю мечом.
А вдруг он знает ОТВЕТ?
– Где же мне разыскать этих странных людей? – задумалась она… И расхохоталась:
– О, ясно – где! Ну, стеклянные тётки, соскучились? Я иду к вам!
Да, конечно же. Свидетельство. Вот куда надо снова попасть.
Поднявшись, Грейн взмахом открыла люк между стволов. В проёме виднелся компактный корабль НАВИ, который как раз успел зарядиться для следующего перелёта.
Когда окно закрылось за сумасшедшей, из стены вышел друид в зелёном плаще. Голова под капюшоном была лосиная, но без рогов. Он проскрипел:
– Гх-м. Надеюсь, не вернё-ётся. Если, конечно, найдёт его. И почему подобное происхо-одит именно в мою смену?
Задумчиво почесав между ушей, друид выломал лиану, стукнул о яблоню – получилась метла. И принялся подметать осевшую пыльцу, то и дело прерываясь, чтобы развести мохнатыми руками. Длинная верхняя губа обиженно шевелилась.
========== 6. Суд ==========