Инвестком

Среди тех, на кого в самые первые дни обратил внимание Игорь, была и Дина Марковна, тучная, с цианотичным лицом, едва ходившая из-за одышки, её мучил астматический бронхит. Дина Марковна вечно опаздывала, её машина ежедневно застревала в пробках; добравшись до работы, она с трудом поднималась на второй этаж к лифту – задыхалась и, хрипя, жаловалась на своё еврейское счастье. Игорь её жалел: Дине Марковне было лет пятьдесят, но ему казалось, что она не жилец и что ей осталось всего несколько месяцев.

Дина Марковна перешла в «Инвестком» с другой фирмы незадолго до Игоря и привела с собой кучу клиентов – почти каждую неделю она получала толстые пачки долларов, которые подолгу держала в полных, с глубокими складками руках с короткими, унизанными кольцами пальцами, – видно, боялась оставить свои доллары в сумке. Через несколько месяцев Дина Марковна исчезла. Игорь предположил: болеет или, не дай бог, умерла, но Волосевич сообщил, что она ушла из «Инвесткома» и занята ремонтом новой квартиры на Ленинском проспекте. Игорь случайно встретил её через пару лет. В отделе приватизации на Рязанском проспекте с ним поздоровалась крепкая, дорого одетая, вовсе не тучная женщина.

– Извините, я вас не узнаю, – смутился Игорь.

– Дина Марковна, – напомнила она, – мы с вами вместе трудились в «Инвесткоме». Передавайте привет Ирине Шотаевне. Очень хитроумная особа. Между нами, они с Разбойским – очень точная фамилия – обманули меня на насколько тысяч долларов.

– Обязательно передам, – пообещал Игорь. Он был поражён произошедшим с Диной Марковной чудесным преображением. – Про деньги тоже передать?

– Можете передать, они сами знают, особенно Тухес[85], – разрешила Дина Марковна.

Дела в «Инвесткоме» заладились у Игоря с первого дня. Едва он появился на фирме, как Барзани обратилась за помощью – не за просто так, конечно, – переоформить на Димона Берёзкина неприватизированную квартиру в Бутово. Димон её приватизирует и продаст, но по совсем другой цене. Как ни странно, до Игоря в отделе никто с неприватками не работал.

Вариант оказался шикарный. Два чёрных маклера, с виду сами глубокие выпивохи, скорее просто шпана, отыскали одинокого алкоголика. Тот был ещё почти мальчишка, но уже пропащий, готовый продать квартиру за копейки. От Игоря потребовалось только отнести документы в «Мосжилсервис», отдать знакомому инспектору, дать сто или двести долларов и договориться, чтобы пропащего не вызвали на комиссию. У Игоря к тому времени ещё оставались подставные дома, но посылать в Тульскую область было некого, а потому он предпочёл обратиться к бывшим конкурентам. Следовало только проследить, чтобы они не познакомились с Димоном. Димон, в свою очередь, бдительно охранял от Игоря своих маклеров-выпивох – они, видно, не в первый раз приносили бывшему музыканту многотысячедолларовые подарки. Хитроумный Димон, скорее всего, очень сильно им недоплачивал. Маклеры делали попытки подойти к Игорю, но Димон, не слишком церемонясь, все их попытки резко пресёк, а получив ордер, сразу же утащил обоих обмывать квартиру. Игоря он не позвал даже для проформы, но Полтавский остался очень доволен: Димонова компания его совсем не прельщала, зато кроме своих пятисот долларов он ещё пятьсот заработал от бывших конкурентов и ещё сто сэкономил на инспекторе.

Сделка с Димоном была мелкая, от Игоря не потребовалось сколько-нибудь значительных усилий – и, однако, сразу пошла слава…

Через несколько дней помощь потребовалась Малышеву…

Малышев – это был особый случай. Инженер из почтового ящика[86], компьютерщик, Малышев оказался на улице, как и тысячи других, ставших ненужными, людей. Стране больше не требовались изобретатели и учёные, страна перестала делать ракеты и самолёты, страна гнала на Запад нефть, газ и лес-кругляк. Малышев вынужденно решил податься в риэлторы. Увы, риэлтор из него получился неважный, он так и не овладел не слишком хитрыми премудростями ремесла, он был человек флегматичный и не очень общительный, сделок у него всегда было мало. Малышев сменил несколько мелких фирм, потом пришёл в «Инвестком», в Тургеневское отделение – всё мимо; наконец, попал к Барзани. С её помощью Валерий Александрович разработал свой метод и стал лучшим риэлтором в «Инвесткоме». Так рассказывала Барзани. В чём состояла её помощь – не поддержка, но именно помощь, Игорь так и не понял, хотя это было очень важно для него. Барзани, возможно, что-то утаивала, но скорее не всё понимала сама.

Внешне метод Малышева был совершенно прост. Коммерческая недвижимость стоит значительно дороже, чем жилая. Следовательно, нужно находить подходящие жилые помещения, то есть квартиры на первом этаже, желательно в центре, в многолюдных местах и переводить в нежилой фонд. Не менее важно заранее представить, как перепланировать квартиру и кто и для каких целей может её купить. Одним словом, требовалось иметь пространственное воображение и одновременно трезвый расчёт. И, наконец, уметь убедить «Инвестком» вложить деньги. Малышев даже не переводил сам недвижимость из жилого в нежилой фонд – для этого существуют специальные фирмы, приближённые к строительному департаменту. Это их хлеб с маслом. Они знают, кому и сколько нужно дать, чтобы быстро получить разрешение. Чужие там месяцами, а то и годами ходят по кругу. Если бы Малышев надумал заниматься переводом недвижимости в нежилой фонд сам, он никогда не отбил бы инвесткомовский кредит в двадцать четыре процента годовых. Получалось: всё очень просто. Однако ни один человек в огромном «Инвесткоме» не попытался подражать Малышеву. То есть пытались, но – безуспешно.

Игорь поинтересовался у Барзани:

– Ирина Шотаевна, вы сами пробовали работать по методу Малышева?

– Пробовала, – неохотно созналась Барзани, – но у меня мало свободного времени. Я так думаю: у Валерия есть какой-то секрет. Но вы обязательно попытайтесь. Обязательно.

Игорь действительно решил попробовать. Несколько дней он упорно сидел за компьютером, искал большие квартиры на первом этаже на Ленинском проспекте и в центре. Квартир находилось не так уж мало. Бóльшую часть из них продавал «Инвестком». Игорь звонил, интересовался у риэлторов. Те отвечали, что сами всё просчитывали, заработать на переводе в нежилой фонд не удастся. В самом деле, выкупать квартиры нужно у жильцов, а не у ушлых риэлторов, те в свою цену закладывают любую перспективу. Но вся соль заключалась в том, что жильцы сами не дают объявления, вместо этого они звонят риэлторам. Да если бы и дали, – отчего бы Игорь опередил несколько тысяч других риэлторов и как бы определил по объявлению в газете, что квартира идёт от жильцов? Он попробовал подойти с другого конца: стал давать объявления на покупку. В ответ звонили только риэлторы. Игорь очень быстро устал от звонков. То ли у Малышева была каменная задница и он терпеливо месяцами собирал и анализировал информацию – Валерий Александрович ведь больше ничего не умел, – то ли у него всё-таки имелся какой-то иной секрет. А может, осмотрев квартиру, Малышев сразу видел то, что другим не дано. Скорее, искать надо было не в компьютере, а через ДЕЗы, управы или милицию. Вот если у Малышева все квартиры в одних и тех же ДЕЗах, тогда всё просто, компьютер только маскировка. Игорь поинтересовался у Барзани.

– Нет, в разных, – разочаровала Ирина Шотаевна, – я тоже пыталась анализировать.

Оказалось, по методу Малышева пытались искать квартиры Михаил Волосевич, Димон и Мила, но тщетно. И Игорь после нескольких дней нудного сидения у компьютера и пустых звонков тоже решил отступить. Сидеть недели и месяцы за однообразной тупой работой без всякой гарантии на успех было не в его характере, особенно после того, как легко и денежно продавались в своё время неприватизированные комнаты. Возможно, нужно было просто ходить по городу и смотреть вокруг намётанным глазом, но у Игоря глаз не был намётанным, да и не лежала к подобной методе душа.

85

Тухес – задница (идиш – язык евреев-ашкеназов).

86

Почтовый ящик – закрытое учреждение, институт или предприятие в Советском Союзе, работавшее на оборону.