Страница 6 из 16
19 июня 1754 года отряд английской колониальной милиции под командованием Джорджа Вашингтона вступил в перестрелку с французами. Будущему первому президенту США выпала честь начать Семилетнюю войну. Правда, основные боевые действия велись на территории Старого Света.
Как ни странно, поводом для вооруженного противостояния между Британией и Францией стали все те же бобровые шкурки. Дело в том, что к тому времени цены на пушнину в Старом Свете резко пошли в гору. Городское население там росло одновременно с благосостоянием среднего европейского бюргера, и потому им требовалось все больше и больше мехов для повседневной одежды.
Но к тому времени основную часть бобров на территории до Аппалачей уже успели истребить, а поэтому нужно было осваивать более удаленные земли, чтобы обеспечить растущий спрос. Для этого надо было не только контролировать прибрежные земли, но и держать фактории внутри страны. Наиболее перспективной для этого территорией была Канада. Формально она принадлежала Франции, но метрополия довольно прохладно относилась к своей заморской колонии, хотя там и проживало более 60 тысяч ее подданных.
В своей войне против Франции Британия могла опереться на силы ополчения, которые были сформированы в тринадцати ее североамериканских колониях. В ходе войны обе стороны традиционно активно использовали индейцев, а также европейских поселенцев, которые жили на пограничных территориях.
Бледнолицых, охотившихся на бобров и других пушных зверей, называли «трапперами» – от английского слова trap – «ловушка». Эти люди жили на землях, которые официально принадлежали Англии или Франции, а на самом деле фактически оставались бесконтрольными. Трапперы промышляли не только охотой, но и продажей скальпов, снятых с индейцев. Причем британское правительство платило не только за скальпы воинов, но также и за скальпы детей и женщин.
Часто трапперы собирались в «бригады», состоящие из двух-трех десятков человек, и отправлялись в дальний поход, осваивая еще неизвестные для европейцев земли. Далеко не все из них возвращались в свои фактории. Ведь и индейцы любили добывать скальпы бледнолицых. Да и природа в тех краях была суровая, и в диких лесах, полных хищными зверями, могли выжить только опытные и храбрые люди. Трапперы очень ярко описаны Фенимором Купером в его романах о Зверобое и Чингачгуке.
Эти люди и стали основной ударной силой в войне Англии с Францией. Из них формировали колониальную милицию, и многие ее командиры впоследствии возглавили войска восставших жителей североамериканских колоний Британии, и в конечном итоге добились независимости от метрополии. Вспомним того же Джорджа Вашингтона. Франция к тому времени была экономически ослаблена и находилась на пороге революции. И потому она не смогла оказать действенную помощь подданным в далекой Канаде.
После начала Семилетней войны англичане отправили в свои заморские колонии восемь тысяч солдат и провели мобилизацию среди жителей приграничных с Французской Канадой территорий. В ходе боевых действий, где вместе с европейцами яростно сражались с обеих сторон и индейские племена, англичане нанесли ряд чувствительных поражений французам. А когда в битве при Квебеке они окончательно разгромили французов, то по мирному договору 1763 года Британия присоединила к своим колониальным владениям всю Канаду.
Вот тогда-то трапперы развернулись по полной. На север и запад сотнями уходили отряды охотников за бобрами. С индейцами они уже не церемонились, считая, что добывать скальпы краснокожих не менее выгодно, чем шкурки бобров. Если же трапперы встречали организованное сопротивление индейских племен, то тогда им на помощь приходили регулярные британские части. Трапперы истребляли одинаково активно и бобров, и индейцев. Сам же бобровый промысел стал еще более масштабным.
А еще через несколько лет капитаны и полковники из американской армии, которых британцы на свою голову обучили воевать против регулярных французских частей, сами разбили «красных мундиров» и провозгласили создание независимых Североамериканских Соединенных Штатов.
К XIX столетию владения нового государства – САСШ – раздвинулись до Скалистых гор. Оказалось, что там тоже водятся бобры, которых почти полностью уничтожили в Канаде. Молодое государство нуждалось в деньгах, и потому в Вашингтоне решили направить многочисленные экспедиции в горы за мехами.
Трапперы не всегда возвращались назад с добычей. Так, в 1817 году из 117 охотников, которые вышли в горы, только 21 вернулся живым. Но количество желающих разбогатеть не уменьшалось: до начала Калифорнийской «золотой лихорадки» в 1848 году добыча бобров была основным стимулом по освоению Колорадо и нескольких других штатов США. Эта же причина привела к войнам с местными индейцам, которые уже прекрасно знали, что несут им бледнолицые, и потому просто убивали всех встретившихся им охотников за бобрами. Именно для защиты трапперов была построена система фортов, которые стали форпостами для продвижения новых поселенцев через горы и последующего заселения Калифорнии. А там трапперы столкнулись с русскими охотниками за бобрами – речными и морскими – представителями Российско-Американской компании…
12 июня 1755 года. Долина реки Сасквеханны. Эбенезер Джейкоб Скрэнтон, скаут отряда генерала Эдуарда Брэддока
– Значит так, парни. Попробуем отловить какого-нибудь индейца. Если их будет больше, то всех, кроме одного, прикончим. Один мне нужен живым.
– То есть как – прикончим? – неожиданно вскипел молодой Джонни Оделл. – Разве можно так поступать? Ведь Господь их создал точно так же, как Он создал нас с вами. И мы не имеем права забирать жизнь даже у дикарей, если они ни в чем не виноваты, и не наши враги.
Вот, значит, как заговорил этот юнец! Надо немедленно прекратить эти разговоры! Я сделал знак, и мои ребята шустро скрутили слегка обалдевшего Оделла, сунули ему в рот кляп и привязали к серебристому стволу молодого бука. Я проверил путы – сделано качественно, развязаться он не сможет, но рубцов они не оставят. Мои ребята знали свое дело и под веревки подсунули носовой платок, который достали из кармана этого недотепы. А потом, даже если Оделл пожалуется Брэддоку, ну и что с того? В этих местах других скаутов он не найдет, а посылать за новыми у него просто не будет времени.
Я придвинулся к молодому хирургу и внимательно посмотрел ему в лицо. Через пару минут тот отвел глаза.
– Слушай, ты, молокосос, – сказал я тихо, но стараясь говорить так, чтобы мой голос звучал как можно убедительнее. – Я ж тебя предупреждал, что здесь все мои распоряжения – закон. Так что у тебя будет время подумать. Хэйз, Грант, Джексон и… Вильсон – да, Вильсон – вы остаетесь здесь. Хэйз – за начальника. Можете развязать этого, – я показал на Оделла, – часа через два, но только если он пообещает хорошо себя вести и больше не перечить старшим. Остальные – за мной!
Мы находились в лесу, который рос на холме над рекой Сасквеханна, в предгорьях Голубого Хребта Аппалачей, на земле, принадлежавшей Мэриленду. Хотя на нее претендуют и французы, и Пенсильвания, и Виргиния, и даже Коннектикут. Именно эта неопределенность и явилась причиной того, что тут практически не было белых людей, разве что изредка появлялись трапперы и скупщики шкурок у краснокожих. Ну это пока.
Два года назад до Виргинии дошла весть, что в землях за Голубым Хребтом появились французы, которые начали строить форт у слияния рек Аллегени и Мононгахелы. Эту землю своей считали и Виргиния, и Мэриленд, и Пенсильвания. Но именно Палата бюргеров Виргинии – так именуется их парламент – решила послать к лягушатникам миссию с требованием немедленно очистить земли, принадлежащие Виргинской колонии. Главой миссии назначили молодого Джорджа Вашингтона, которому тогда был всего двадцать один год (да и сейчас ему лишь двадцать три), но чей отец был одним из лидеров Палаты Бюргеров.
А за несколько недель до этих событий ко мне явился некто, назвавшийся Антони Меркелем из поселка Монокаси, расположенного на севере Мэриленда. Точнее, на севере тех территорий, чью принадлежность к Мэриленду никто не оспаривал. Меркель говорил с ярко выраженным немецким акцентом, но довольно бегло, так что понять его не составляло большого труда. И, как обычно бывает с приезжими с его родины, он сразу же взял быка за рога.