Страница 7 из 13
Сняв на камеру служебного смартфона реакцию маятника и само место проведения ритуала, я тщательно запротоколировал произошедшее, благо для этого имелась готовая форма, и, прикрепив видео, отослал рапорт в бюро. Пусть теперь у них голова болит. Я не следователь, чтобы искать доморощенного колдуна, или колдунью, решившего поиграть с высшими силами. Я боевик. Могу копать, могу не копать, и всё. Так себе позиция, но я просто-напросто боялся накосячить.
Колдуна не получится вычислить маятником, как тех же гремлинов или домового. Тут нужно расследование. А я в этом ровно как свинья в апельсинах. Так что лучше делать свою работу и не выпендриваться. Поэтому, бросив на кострище печать изгнания и дождавшись, пока оно перестанет исходить гадким зелёным дымом, я смахнул прутьями остатки золы с дороги, а то место, где оно было, тщательно посыпал солью. Старые методы, они самые надёжные.
— Чего там? — батя хоть и не пошёл за мной, но из машины вылез и теперь нарезал круги, давя любопытство. — Серьёзное что-то? Может, Ивану Петровичу позвонить?
— Да не то чтобы, но есть немного, — отмахнулся я. — Вернёмся — заеду к нему поговорю. Я то, что мог, сделал. Остальным пусть бюро занимается.
— А что было-то?! — отца буквально распирало. — Или нельзя разглашать?
— Да почему нельзя, — я пожал плечами, — кто-то колдовством балуется. Обряд здесь провели, сожгли курицу или петуха. Скорее всего, живьём, там проволока была, лапы, похоже, скручивали.
— И чего теперь, — аж побледнел отец, — у нас тут какая-то неведомая херь будет разгуливать?
— Если бы всё было так просто, от одарённых стало бы не протолкнуться, — рассмеялся я. — Даже то, что на обряд кто-то откликнулся, не означает, что человек вмиг стал колдуном. Процесс сделки с духами длительный, непростой и зачастую заканчивающийся смертью соискателя, если его можно так называть. И очень хреновой смертью, скажу я тебе.
— Так чего делать-то теперь? — батя поскрёб в затылке. — Ты вот говоришь, что, может, ничего и не будет, ну а вдруг наоборот. И что, просто сидеть и ждать?
— Почему? — удивился я. — Зачем ждать, когда нам за сеном ехать надо. А с этим колдуном пусть бюро разбирается. Я им рапорт скинул, теперь однозначно инспектора пришлют. Вот он пусть и ищет, кто обрядами балуется. Я-то боевик, моя задача простая — бить по башке, в кого ткнут пальцем. А думает пусть лошадь, у неё голова большая.
— Ну-ну, — вроде расслабился отец, — поехали, умник, а то уже обед, а мы даже до места не добрались. Придётся в темноте грузить.
— Да успеем, — отмахнулся я, — на край у меня в багажнике прожектор валяется. Уж не знаю, чего им делали, есть подозрение, что командир полка коз из-под него бил. Иначе зачем на крыше крепление с вертлюгом. А так самое оно.
— Браконьеры, сука, — сплюнул батя. — Разве это охота? Так, баловство одно. Вот я бывало…
— Давай по дороге расскажешь, — я усмехнулся и залез на пассажирское место, удобно устраиваясь в мягком кресле. — И как зайцев гонял, и как машину утопил. И как крышу прострелил в той же машине.
— Крышу не я, — тут же открестился отец. — Ладно поехали.
Управились мы до темноты. Был бы стог, понятное дело, не успели бы, но в наших краях их нечасто ставят. Колхозные поля засеяны, на выгулах тоже не покосишь, это тебе не девяностые, когда они пустые стояли, теперь там скот пасётся, так что частникам остаются мелкие делянки между кустами да болотами. Травы с них немного выходит, кого там скирдовать-то. Поэтому ставят копны, центнеров по пять-семь сена каждая.
Вдвоём мы такую за пару часов легко перекидали, так что вернулись домой ещё по свету. Немного повозились, правда, уже дома, чтобы подвести сено поближе к стайке. Пришлось заезжать через огород и там крутиться. Ну а что делать, броневик ведь не трактор. И так нормально съездили. Поэтому домой зашли довольные и немного уставшие, предвкушая скорый отдых. Малые-то к нам давно выскочили, посидеть в машине и рассказать, что мамка с обеда велела баньку топить.
Давно я так хорошо не мылся. Можно было предположить, что это мама помогала Петьке, но я сразу заметил тень, шмыгнувшую под полок. Балашка оказался шустрым малым и уже банника завербовал. Надо выдать премию обоим, по миске сметаны. И своих предупредить, чтобы в третий пар да за полночь в баню не ходили. Тронуть их не тронут, меня побоятся, да и домовой присмотрит, но зачем лишний раз духов злить. Не смогут напакостить, но и помогать перестанут. А с ними ощущения совсем иные. Будто не наша старая банька, а новая, только срубленная. И веник пахнет по-особому и температура под соточку, да жар держится крепко.
— Ох, ну и парок, — от неожиданности охнул батя, с непривычки сразу рванувший в парную. — Вот Петька расстарался.
— Не только он, — я со смехом рассказал отцу о прибавлении в хозяйстве. — Так что вы поаккуратнее.
— Да что, я не понимаю, — отмахнулся тот, — у нас в Усть Тарке банник был. Вот я тогда париться любил! И не перегреешься и плохо не станет. Главное, правила соблюдать и с бухлом в баню не соваться. Не любят они пьяных.
— Да кто ж их любит, — я посмурнел и начал, осторожно подбирая слова: — Пап, может, тебе это… закодироваться.
— Что ты со мной как с алкашом?! — взорвался тот. — Я что, последнее из семьи несу?!
— Нет, но месяцами бухать — это тоже ненормально. — Раньше я бы замолчал, но теперь чувствовал за собой право разговаривать с отцом на равных. — Да, до соплей ты не напиваешься, но блин… тебя же отовсюду только за пьянку выгоняли. Ты как сорвёшься, всё минимум две недели квасишь. Ну нафига это.
— И что ты предлагаешь, вшиваться? — батя психанул, но не ушёл, остался в парной, да и тон сбавил. — Чтобы крыша поехала?
— Не обязательно именно зашиваться, — я тоже постарался быть помягче. — Можно закодироваться. Причём даже не совсем, чтобы ни капли, а там пару стопок можно было.
— И что, реально помогает? — отец как мгновенно вспыхнул, так довольно быстро и успокоился. — Или очередные шарлатаны?
— Через сеть богоборцев искал., — Я пожал плечами. — Думаю, там врать не будут. Чревато, знаешь ли. Обманешь кого-нибудь, тебе потом придут и голову оторвут, вместе с кодировкой.
— Это да, — кивнул батя. — Ты не застал, а в девяностые много слухов ходило, как братки кинули одарённого, а потом к ним весь его Дом заявился, и тех братков больше никто не видел. Байки, конечно, но дыма без огня не бывает.
— Так и я про то, — я был доволен, что отец с ходу мою идею не отверг. — Вот и съездить надо к проверенным людям. А то я думал уже грузовик тебе взять, но сам понимаешь…
— Я за рулём не пью, — оскорбился отец и даже обижено отвернулся, завозившись на полке.
— Ага, ты просто за него не садишься месяц, — согласился я, потому что действительно пьяным в машине батю никогда не ловили, эти принципы у него были железные. — А если будут заказы, сам понимаешь, там день просрочки выйдет как чугунный мост. Весь доход уйдёт. И смысл тогда огород городить?
— Это да, — успокоился отец и принялся чесать в затылке. — Ну… надо подумать.
— Вот и подумай, — не стал давить я. — А пока давай ложись, я тебя веником отхожу, чтобы думалось лучше.
Напарились мы от души. Я сначала отца основательно обработал веником, в процессе сам разогревшись как следует, потом мы с ним выскочили на улицу и нырнули в снег на огороде, а затем уже он меня отлупил от души, что аж дышать тяжело стало. Вывалившись в предбанник, мы хлопнулись на лавку и опрокинули по кружке кваса. Холодного, аж зубы свело, но после парилки пошёл как в сухую землю. Говорить сил не было, я не то чтобы устал, просто меня наконец отпустили все тревоги и волнения последних шести месяцев. Я был дома, среди родных, и будущее казалось светлым и прекрасным.
Домой я ввалился красным, распаренным и довольным как слон. И тут же понял, что попал на застолье. В центре зала стоял стол, забитый разной едой, вокруг уже сидели гости, в основном соседи, и, судя по открытым бутылкам, хозяева им уже не особо были и нужны. Кто другой мог бы и возмутиться, но в деревне я к такому уже давно привык. Люди приходят без приглашения, приносят с собой и закуску, и выпивку, а потом все вместе за одним столом празднуют. Просто, по-свойски. Так что и я чиниться не стал.