Страница 100 из 120
- Стой, это же ты, Амит! – махнул рукой один из сидящих на земле пленников. Его взгляд оставался острым и осмысленным.
- Здравствуй, Кноль, - холодно ответил Амит. – как жизнь?
Бывший королевский гвардеец, зажимая рану на руке нервно ответил:
- В последние пару дней стремительно испортилась.
- Да, наверняка. Где Мал, – зло спросил Амит. – я знаю, что он среди пленных.
- Хочешь мстить, – криво улыбнулся Кноль.
- Радуйся, что не тебе. Ты лишь исполнял приказ.
- А Мал лишь спас наши жизни от магов своим приказом, - парировал Кноль
- Я пришел сюда не для споров и глупых игр со словами. Где он? - резко оборвал собеседника Амит.
- Не кричи. Я здесь, - раздался тихий и спокойный голос. Генрих Мал вышел из-за спин пленников и безразлично смотрел в лицо бывшего подчиненного.
Амит, положив руку на рукоять произнес:
- Я долго представлял эту встречу. Из-за тебя погиб король.
Мал хладнокровно выдержал взгляд гвардейца, но промолчал.
- Из-за тебя началась война, - рявкнул Амит, - из-за тебя мертв Марн1
Лицо Мала дрогнуло. Марн когда-то мог назвать его своим другом, и известие о гибели товарища взволновало командира гвардейцев.
- Чем... Чем… - негромко начал Мал, - чем вы лучше меня?
Амит замер, хотя ярость в нем не утихла.
-Я спасал ваши жизни ценой своей, ценой глупой клятвы. И я спас. Все гвардейцы оставались в живых, до той поры пока вы с Проклятый не вернулись с войском. Все были живы до той поры, пока вы не начали войну.
- Не мы начали войну, а маги.
- Да плевать я хотел на войны и прочее, – рявкнул Мал, - К демонам их, ведь я спас всех своих подчиненных. И спас бы еще раз. Потому что нес ответственность лично за вас. Как, по-твоему, что ценнее три жизни или сотня? А? Это ведь нехитрая арифметика, и только позволь себе сказать, что ценнее три.
- Дурной выбор, - чуть слышно ответил Амит, - потому что неверный. Жизнь не меняется на жизнь. Арифметика здесь не сработает. Люди неравны, их жизни неравны, ничего не равно в этой жизни. Неравенство есть основа нашего мира.
- Так ты же сам понимаешь, - зло проговорил Мал, - ради чего я совершил предательство. Ради вас, так как вы для меня ценнее всего! Вы, мои воины, выкормленные мной, моя гвардия, даже не короля, моя! Каждого из вас я знал по имени, каждого уважал, учил, ругал. Вы – моя семья… Единственная которая у меня есть.
- Конечно я понимаю, - чуть кивнул головой Амит. – но простить не могу. Подарив нам жизнь, ты отобрал нашу честь. Сразись мы тогда с магами, то погибли бы как герои, но вынуждены жить дальше как огрызки самих себя, под клеймом предательства и трусости. Заслуженным клеймом. Ты думал, что жизнь лучший подарок для семьи, и забыл кто мы. Мы, гвардия, и честь выше жизни.
Амит достал клинок и занес его:
- Последние слова, мой старый учитель?
Генрих Мал прошептал:
- Не загубите свои жизни. Я отдал все, ради них.
- Теперь и правда все. За Марна, – кивнул Амит и взмахнул клинком.
Он думал, что когда оборвет жизнь Генриха Мала придет облечение, моральное воздаяния, но истина оказалась куда более жестокой. Только горечь и боль поедали сердце Амита, пока он смотрел на то как обезглавленное туловище Мала падает наземь.
- И что стало легче? – с презрением спросил Кноль из-за спины.
- Нет. И не станет. – ответил гвардеец.
Тавареш вошел в шатер Френсиса. Лорд Каннский кивнул, чуть раскачиваясь на скрипучем стуле.
- Байдеры отправили войска, – кивнул главный помощник Френсиса, – как и Рошер. Мы должны встретить их уже завтра. Лорды доверяют вам.
Френсис кивнул, и издевательски улыбнулся:
- Видимо, я последняя надежда нашей страны.
- Возможно, – ухмыльнулся Тавареш – или они вас боятся.
Фресис чуть поправил волосы, заметив, что в руке остался клок волос. Это чуть расстроило Каннского.
- Так даже лучше. Правильнее бояться чем надеяться. Меньше разочарования.
Френсис чувствовал раздражение, которое мешало ему спать в последнее время. Лорд Каннский всегда медленно злился, но долго остывал. И теперь он не мог успокоиться.
-И Рошер и Байдеры предупреждены о том, что я собираюсь сделать?
-Да. – Тавареш кивнул – Оба рода заявили что не хотят принимать участие в резне, но и запретить вам ничего не могут.
- Отлично, – ухмыльнулся Френсис. Обычно, улыбка делает человека более приятным, но в случае с лордом Каннским она походила скорее на оскал животного перед смертоносным броском.
- Я догоню их. И всех перевешаю.
Многие называли Френсиса Каннскго кровавым. И он намеревался снова подтвердить свое прозвище.