Страница 87 из 88
Март отходит. Сырой, промозглый, снежный. Хорохорится зима, не отпускает. Но как бы ни была сурова природа, лето придет. Здесь, на далеком севере нет весны. Нет ложных надежд, не расцветает яблоневым цветом беспечная влюбленность. Есть долгая суровая зима. И короткое, куцее лето.
Еще чуть-чуть, и ветрами - порывистыми, шальными - сгонит снег. За несколько дней и листва появится, и трава пробьется. Не робко и осторожно, а сразу, смело, без стеснений. Потому как знает, лето слишком короткое. И нужно успеть отжить.
Кресло качалка равномерно поскрипывает. В доме тепло и уютно. Чисто, свежо. Теперь хочется этого всего. Теперь это нужно. Не для нее, нет. Для внучки.
Машенька тихо сопит. Завернута в одеяльце, торчит один носик. Маленькая. До чего же маленькая. На руках держать и то страшно, того и гляди выскользнет. Но все равно только на руках. Только так и спит.
Зато не страшно. Зато можно видеть, слышать - дышит или нет… И бессонные ночи как будто теперь пригодились.
Да и ждать уже не так тягостно. Скорее в радость. Вот-вот заливисто залает Моська. Тоже ждёт не дождется, чтобы встречать Рыжего. Он наверняка торопится. Сейчас где-то там, по рыхлым тропкам, петляющим между серых сугробов, идет к ним. Бережно несет за пазухой баночку с козьим парным молоком. Для Машеньки.
Да уж, приходится бегать за ним Петру почаще. К кому-то из односельчан. Договорился. Где-то нашел и новые соски, и пузырьки. От сестры принес сумку детских вещей, пелёнок. Еще целый ворох нашила бабка Фрося. Говорит, обещала. С города с кем-то передали новомодные нынче памперсы. Удобно с ними, что сказать. Жизнь не стоит на месте. Приходится приспосабливаться, приноравливаться. Учиться всему заново.
Если бы не Петр, смогла бы она осилить все эти заботы, так внезапно обрушившиеся на неё? Навряд ли. Это она отчетливо понимала. И старалась быть благодарной. И словом, и делом. Да много ли надо? Похвалить, робко погладить по плечу, сжать натруженную ладонь…
Улыбнулась. Прижала к себе сверточек. Вздохнула, впитывая сладость, еле уловимую, живительную. Мысли текут лениво, степенно, не путаясь.
Память вообще избирательна. Она живет своей жизнью, придумывает свои правила. И отчего-то совсем не хочет подчиняться. Возможно, кто-то скажет, что это помешательство, но нет. Сознание чистое, ясное. Просто в голове зациклился лишь один единственный день. Один из последних.
Когда Катька лежала там, в темноте, на полу. Когда душа перевернулась внутри, заскреблась, и чернота вдруг схлынула. И что-то теплое, материнское, невостребованное, потянулось к этой бедной девочке. Много ли она любви видела, девочка. И куда она теперь? И кому нужна будет? Нет, не на столько очерствела душа у Люды, не настолько еще покинули силы, чтобы бросить человека в беде. Женщину.
Поганка болезнь тут же внесла свои коррективы, подкосила, свалила с ног. Только еще больше разозлила, раззадорила. Вдруг захотелось бороться с ней, отчаянно, до синевы в глазах. И Катьку, ухватив за тоненькую курточку, тянула за собой, до порога. Маленькая, а тяжелая, зараза.
И все случилось, как-то в раз. Решилось. Сбылось. Повернуло время вспять.
Черт его знает, сколько они протянули бы с ней, если бы не Петр. Он просто появился в нужный момент. Все решил, исправил огрехи. Не осудил, слова плохого не сказал. Не побрезговал. И Шаману этому, другу его, смог дозвониться. И Катьку с того света вернул. И до вертолетной площадки, завсегда расчищенной у дома председателя, ее донес на руках. И откуда силищи в нем, в таком худющем.
С Катькой в больницу полетела жена председателя - Жозефина.
А Петр вернулся, не бросил ее, не оставил. Забрал из оцепеневших рук сверток. Сам омыл теплой водой ребеночка, завернул в чистую простынь, потом в одеяло. Сбегал к бабке Фросе за огромной корзиной. Смастерил из нее люльку. Накипятил воды, накрыл на стол. Заставил пить чай. Сладкий, обжигающий. Потом уже лекарства, уколы. Слезы. Разговоры. Долгожданный звонок из больницы. Выходили Катьку. Пришлось прооперировать. Но, главное, жива. Тело молодое, справится, выздоровеет.
И душа оживет, оттает. Глядишь, будет еще в Катькиной жизни весна. Настоящая.
К вечеру того же дня приехал с города врач, осмотрел Машеньку. Обрадовал, все в порядке с ребеночком. Жить будет, и вес набирать, и дедушку с бабушкой радовать.
Плакала. Тихо. Радостно.
С этим же доктором передала пакет в больницу для Кати. Положила новую сорочку, мыло, полотенце, тапочки. Немного денег, на первое время там, в больнице хватит.
И записку.
"Выздоравливай, дочка. Ждем тебя домой…"