Страница 39 из 88
Кожа на удивление распарилась. Раскраснелась. Покрылась бисером пота. А жара не чувствуется. И не душно. Только банщица хитро посмеивается. Машет в воздухе вениками. Может чего и приговаривает… На удивление дышится спокойно, без надрыва, не хочется бежать без оглядки наружу.
Малиновый взвар, сладкий лишь самую малость, с цельными крупными ягодами. Откуда? И тут у Фросеньки хитрый ответ. Бормочет, что от медведя из лесу. Что-то необыкновенно-волшебное. Как сказки отца. Хотя и лицо его за столько лет уж из памяти стерлось. В последней раз Люда видела батю, когда ей было пять лет. Уж сколько его в живых нет, а сказки — не в памяти, в душе — остались.
По первому приказу легла на полог. Глаза отчего-то закрываются сами. Хочется подремать и… поплакать. Тихо, беззвучно, чтобы слезы сами лились. Бабка Фрося машет вениками над спиной, и если где-то и касается тела, то осторожно. Как кошка лапой. Слезы все-таки текут. Усталость сходит с каждым взмахом. И откуда у нее, такой старой, такой грузной, силы? Ведь еле в дверь проходит. Жизнь какая у нее была сложная. Но кажется, будто душой она намного моложе.
Веник ложится на голени, осторожно пробует пятки, обнимает зелеными лапами бедра. Никаких хлестаний по телу, никакого безумия.
Бабка Фрося, довольная, садится на лавку. Отдает второй приказ. Слезть с высоты, пониже, на скамеечку, присесть с ней рядом, а после, отсидевшись, снять пропитанную потом сорочку и остывать. Кажется, она сама перегрелась. Разумом. Как в бане остыть можно? Но она снова смеется. Ставит рядом таз с теплой водой.
"Поливайся. Отмывай каждый кусочек кожи. Руками, без всего. Сейчас омоешь себя. А потом, как немного остынешь, можно и мыло с шампунью принести."
Слушалась, как и мать свою когда-то слушалась. Беспрекословно.
Слезы больше не текут и единственное, что ощущается — бездонная пустота внутри. Просто пустота. Без боли. Откуда она взялась, такая?
Теплая вода смывает соленый пот и какую-то навалившуюся за всю жизнь безнадегу. Действительно, зачем мыло, когда мылом всего этого не отмыть. Здесь хоть святой водой поливай себя, столько грязи. Душевной. Но не нужно святой воды. Бабка Фрося действительно волшебница. А когда она говорит, что в бане они пробыли три с половиной часа, на лице расползается удивленная и счастливая улыбка.
Не сдохла. И, кажется, даже немного стало легче.