Страница 37 из 88
Начались провалы в памяти. От бесконечного стресса иногда стал проявляться тремор рук. Ученики шушукались, даже среди сотрудников в школе пошли ненужные разговоры. Из тридцатилетней привлекательной женщины она вдруг начала превращаться в больную старуху, чем ещё больше стала раздражать Игоря. Теперь он без зазрения совести периодически не ночевал дома. Но это даже больше радовало, чем злило. И пересуды в кои-то веки перестали ее беспокоить.
В одно прекрасное утро она проснулась вдруг… от собственной остановки сердца. Где-то там, в короткой записи мозга, длинной в долю секунды, помнила, как оно перестало биться, как стало нестерпимо душно, как нарастал гул в ушах, будто кто-то специально топит ее в черном ледяном омуте, не давая вынырнуть…
Когда пришла в чувство, то первым делом подошла к зеркалу. Долго рассматривала, пытаясь увидеть СЕБЯ. Но нет, там стояла чужая какая-то тетка. Черные круги под потухшими, безжизненными глазами. Лоб прорезали морщины, а губы, некогда пухлые и красивые, превратились в две тонкие сжатые нити.
Так больше нельзя. У нее ведь Костя. Кому он будет нужен? Как он будет выживать в этом страшном мире? Нельзя сдаваться. Нельзя.
Как за спасательный круг ухватилась за это «нельзя». Также, как за волосы тащил в комнату Игорь, теперь Люда вытаскивала из омута безысходности сама себя. Нашла силы и время, привела себя в порядок, занялась гимнастикой, бегом по утрам. Обливалась холодной водой. Научилась краситься, красиво и со вкусом одеваться.
Только всё это обернулось удушливой ревностью мужа, но и её она терпела, молясь лишь о том, чтобы его регулярные побои не обернулись для нее смертельным исходом.
Когда начались облавы и проверки безопасников по городу, ее интуиция вдруг встрепенулась. И откровенно заявила: "Люда, будет хуже…"
Теперь она понимала, что нельзя было быть настолько слепой и безответственной. Деньги просто так не приходят, а муж уж слишком странный ведет образ жизни. Сходила и тайком сняла со счета накопленные сбережения с книжки, спрятала в школе, в учебниках. Не ахти какой тайник, конечно. Но больше некуда. Зарплату не тратила всю. Откладывала. А еще упаковала добротные вещи, свои и Костика, и, сняв на вокзале камеру хранения, отнесла туда две огромных сумки. Действуя абсурдно, она была абсолютно уверена, что права. Но объяснить не могла даже себе самой.
Через месяц продала два старых хрустальных сервиза, потом полушубок и пакет детских вещей, что стояли в кладовке. Муж все равно не заметит. Он ничего не знает, что и где лежит. Металась по квартире в поисках "ненужного". Деньги копила. Откладывала все самое необходимое. Уносила, прятала. Будто собака, которая готовит себе новое гнездо перед тем, как понести щенят.