Страница 35 из 88
Через несколько месяцев поняла, что Игоря дома практически не бывает. Он постоянно на работе. Какой-то новый график. До обеда он отсыпался дома, а с работы возвращался, наоборот, глубоко за полночь. Но спецодежда все так же пахла бензином и, приходя, он непременно отмывался от рабочей грязи. А потом, нырнув под одеяло, засыпал крепким сном.
Однажды она попыталась… Прижалась к его спине в своей тонкой сорочке. Пока он не успел уснуть. А он… ухмыльнулся?
Только потом поняла, что нет. Не показалось.
Игорь перевернулся, схватил ее за шею, впился в губы жестким поцелуем. И до утра не отпускал, вытворяя в постели что-то… Ужасное? Непристойное? То, что даже не могла себе представить?
На утро все болело и ныло. Синяки и укусы закрасила «балетовской» тоналкой. Все равно видно…
Трясло. Не понимала, как ко всему этому относиться. Она не испытала какого-то особого удовольствия этой ночью. Только страх.
Муж утром был как никогда нежен и ласков. Сам приготовил завтрак, накрыл на стол. А вечером принес огромный букет хризантем. В первый раз за всю их семейную жизнь.
Люде порой казалось, что она стоит на краю лодки, и та потихоньку раскачивается, с каждым разом сильнее и сильнее, а ей приходится балансировать, чтобы не упасть в черный ледяной омут.
Ночи, безумные, мучительные, повторялись регулярно. Муж требовал, чтобы она стонала, восхищалась им, говорила во время их игрищ грязные словечки. А они будто застревали у нее в горле, вызывая лишь рвотные спазмы. И каждый раз, вспоминая крики и безумные стоны из комнаты матери, когда та развлекалась там с дядей Николаем, Люда молилась только об одном, чтобы у Костика был крепкий и спокойный сон, и он ничего не услышал.
Казалось бы, живи, радуйся. Все наладилось, жизнь стала благополучной, сытой. Сын заканчивает детский сад. В школе у нее тоже все складывалось как нельзя лучше. Муж — красивый, обходительный, зарабатывает. Настолько он преобразился, что она часто видела завистливые взгляды женщин в их сторону. А сама серела и таяла день ото дня.
Сама не поняла, как решилась на это. Но однажды, не вытерпев очередных ночных истязаний, ушла спать в зал, к сыну. Да так там и прижилась. Игорь воспринял это, как оскорбление. Конечно, на людях он был все таким же любящим и заботливым. Но дома пропасть между супругами разрасталась все больше и больше. И мир искать отчего-то больше не хотелось.