Слепая преданность (ЛП)

Слёзы Тиш затуманили взор и не давали вдохнуть. Сердце сжалось, а я гнев на собственную мать превратился в адское пламя. Она попыталась отстраниться, чтобы снова извиниться, сказать, что сделает всё возможное, чтобы компенсировать те три года, которые он потерял из-за Рейчел, но он усилил хватку.

— Нет, нет, мое нежное маленькое сердечко, — прошептал он. — Можешь потом поговорить со мной, но сейчас член твоего хозяина именно там, где ему самое место.

Тиш могла бы поклясться, что услышала звук иголки, царапающей виниловую пластинку. Несколько волосинок вырвались, а губы издали влажный звук, когда Тиш резко отстранилась.

— Мой хозяин? — выплюнула она, вытирая уголки губ средним пальцем, когда почувствовала стекающую слюну. Она его правильно расслышала?

Джош взял её ладонь и обернул вокруг своего влажного достоинства, начав его дрочить, крепко удерживая её пальцы и не давая отстраниться.

— Где ты научилась быть такой леди? — Он коснулся уголка её губ, который она только что вытерла.

— Джош. Ты сказал, что ты мой хозяин.

— Именно так. Но тебе не обязательно так меня называть. Когда я внутри тебя, ты можешь называть меня «малыш» или Джош, если хочешь разнообразия. — Он подмигнул. — Знаешь, что я смотрел каждый грёбаный день, пока сидел за решеткой? Повтор «Я мечтаю о Джинни». Каждый. Грёбаный. День, Тиш. И каждую чёртову ночь без исключений, я мечтал о тебе. Знаешь, как ты называла меня, когда я заставлял тебя кончать? Хозяин. И это так дико заводило.

Какого. Хрена. Она ещё настойчивее попыталась вырвать руку. Ощущение твёрдой плоти слишком отвлекало, чтобы полностью сосредоточиться на возмутительном дерьме, которое он говорил. Ей было немного стыдно, когда она обнаружила, что ей хотелось потереть бархатным кончиком его члена свои губы. Хотя, они явно оба были сумасшедшими, а потому — чему удивляться?

— Ты с ума сошёл? — спросила она осторожно и попыталась понять этот возбуждённый блеск в его глазах. Это не только заводило, но и злило. — Ты мне не хозяин. Я сама себе хозяйка. Думаешь, если я сосу твой хрен, это даёт тебе...

Её ладонь соскользнула с члена, когда Джош рывком поставил её на ноги и подтащил к комоду.

 — Всё, что ты скажешь дальше, для меня бессмысленно, потому что фраза «сосу твой хрен» в твоём исполнении чертовски сексуально звучит. Новое правило: когда я внутри тебя, ты отбрасываешь свои повадки леди и разговариваешь со мной как худшая из шлюх. Уяснила?

Тиш была настолько ошарашена, что от этих нелепых слов её горло сдавило, а между ног полыхнул пожар, что даже не протестовала, когда Джош приподнял её за подмышки. Затем усадил её на элегантного вида старинный комод, который Тиш нашла на распродаже. Её удивил его выбор столь высокого предмета мебели, а не кровати, например. Понадобилось прилично времени, чтобы осознать причину. Его лицо теперь находилось на уровне её груди, и ему было достаточно лишь немного наклониться, чтобы...

— Раздвинь ноги.

Она крепко сжала колени.

— Ты мной не владеешь, и я никогда не назову тебя хозяином.

Он наклонил голову и хмуро посмотрел на неё, выглядя при этом большим и злым даже для Тиш.

 — Теперь ты принадлежишь мне, и будешь называть меня так, как я тебе скажу, чёрт подери.

Она напряглась и ощутила нарастающую тревогу.

 — Не хозяин.

Его брови изогнулись в удовлетворении. Он вздёрнул подбородок, напоминая ей самодовольного маленького мальчика, который только что добился своего.

— Но ты согласна, что я тобой владею?

— Нет! — быстро ответила Тиш, совершенно очарованная им, хотя, вероятно, не должна была. Но ведь действительно, она принадлежала ему. Телом и душой. Её сердце принадлежало ему с той минуты, как они встретились. Наверное, она была той самой влюблённой навязчивой обезьянкой, готовой взгромоздиться на его широкое плечо…

Это заставило её притормозить.

Всего несколько часов назад она сама думала о Джоше как о своём хозяине. А теперь оскорбилась. Почему? Потому что он озвучил это первым?

Она встряхнулась. Но то, что он имел в виду, не было милым и забавным. Он не хотел её бесконечного обожания, он хотел, чтобы она стала его собственностью.

Чего ей и следовало ожидать.

— Я определённо не вижу необходимости повторяться, — произнесла она, хотя и понимала, как слабо защищалась.

— Разве ты только что не сказала мне, что всегда будешь покладистой?

— Ох, нет. Ты спросил меня, а  потом засунул этот огромный кусок мяса мне в рот, чтобы я не смогла ответить.

Его губы дрогнули.

 — М-м-м. Ага. Тебе понравилось, да?

Откровенное веселье, озарившее его лицо, было такой редкостью, и Тиш так давно не видела это выражение на лице Джоша, что её сердце смягчилось. Обуреваемая слишком многими эмоциями, она провела ладонями по короткому ёжику на боках его головы, поигралась пальчиками с более длинными волосами на макушке и наклонилась, чтобы поцеловать его.

— Да, — призналась она. — Очень понравилось. Это был самый непристойный момент моей жизни. Особенно, когда я подавилась тобой. — Она целовала его после каждого слова. — Наверное, это делает меня странной, но я могу понять, почему некоторых заводит вид  давящихся девушек. Боже, мне нравится тебя целовать.

— А мне нравится заставлять тебя давиться.

Она захихикала и  принялась баловаться с его языком.

— Знаю, тебе уже надоело это слушать, но я действительно очень сильно по тебе скучала.

— Ты очень сильно по мне скучала... Что?

Она выпрямилась и выдержала паузу, не давая ему желаемое. Его требование не нарушало их сделку, но тревожило. Не то чтобы она никогда не слышала о сабах и домах, секс-рабынях и их господинах. Она не в пещере жила и много читала. Проблема заключалась скорее в том, что она никогда не ожидала оказаться в подобных отношениях. Особенно с Джошем, которого беззаветно любила и была так счастлива оказаться с ним, что уже чувствовала желание отмахнуться от своей маленькой вспышки, которую и несогласием не назовёшь. Неужели так сложно уступить в чём-то, что, скорее всего, никак негативно на неё не повлияет? Она видела шоу, о котором он говорил: оно было милым и сексуальным в скромном стиле шестидесятых годов. И не похоже, чтобы Джош грозился держать её привязанной на заднем дворе. Или к кровати.

Возбуждение и похоть, словно два счастливых щенка, крутились внизу живота. Ладно. Она немного подождёт, прежде чем принять окончательное решение. Что если ей понравится идея подчинения?

Ох, кого она обманывала? Ей очень понравится. Ей будет гораздо приятнее подчиняться и угождать Джошу, чем если бы они поменялись местами. Сама мысль о том, что этот гордый, временами надменный мужчина будет угождать ей, вызывала полное отвращение.

— Разве я не всегда заботился о тебе, Тиш?

Пульс подскочил, когда его покрытая татуировками рука погладила её ноги. Опускаясь ниже, Джош большими пальцами скользнул к внутренней стороне бедёр.

— Да, — без колебаний согласилась она. Теперь ей хотелось раскрыться перед ним. — Всегда.

— Думаешь, это может измениться теперь? Думаешь, что теперь, когда мы дошли до этого, всё может перерасти в нечто более... интенсивное? Даже учитывая, что я тороплю события, ты осознаешь, что «это», не правда ли?

— Возможно, но, эм, не совсем.

— Довольно скоро поймёшь. Я тебе небезразличен, сладкая? — Он снова посмотрел ей прямо в глаза и не разрывал контакт, гипнотизируя её своим золотистым взглядом.

Тиш обнаружила, что готова быть честной, как никогда.

— Ты мне не просто небезразличен. Я люблю тебя. Полюбила с той минуты, как впервые тебя увидела. Ты вошёл в нашу квартиру, улыбнулся и составил мне компанию. Слушал, говорил со мной и был терпеливым, когда я делала домашнюю работу. Ты даже не выказал скуку, пока помогал мне искать слово за словом. — Она улыбнулась, вспоминая. — В ту ночь, когда ложилась спать, я просила Господа поскорее вырасти. Я молила его сохранить тебя для меня. Знала, что если только мне выпадет такой шанс, я смогу сделать тебя самым счастливым.