Друганы

«Это всё, что я могу для тебя сделать. Ты свободна».

— Но не от неизбежного, так ведь? — усмехается она, и Эотас в её сознании печально улыбается в ответ.

«Там мы и увидимся вновь».

Последние слова — лучшее из обещаний. Амбре тяжело наблюдать, как разваливается под силой собственных ударов адровый гигант, сердце кровоточит от горя и облегчения, но надежда, которую раньше ей никто не дарил, расцветает на камнях нежными лепестками. Когда отрываются руки, Эотас топчет конструкцию, и город дрожит под ногами, рискуя разломиться. Однако Колесо поддаётся куда раньше и сыпется с громогласным скрежетом, а следом трещит гигант, распадаясь на куски. За поднявшейся пылью Амбре видны лишь зелёные островки адры и едва узнаваемые черты распавшегося лица, горящий знак Эотаса бесследно исчезает. Бог превращается в груду драгоценных камней, из которых наделают сувениры и растащат для экспериментов аниманты.

Амбра же не хочет даже касаться останков и быстро покидает Укайзо, чтобы не видеть последствий. Позже, в каюте, она потянется к золотым нитям, но не найдёт ни одной, как и следов второй половины своей души. Однако молчание ничего не значит: после Войны Святого Эотас уже исчезал на долгие годы, что даже боги верили в его смерть.

Она возвращается в Каэд Нуа и встречает каждый рассвет с мыслями о нём — не как о боге, а о частице её самой. Предчувствие день ото дня лишь крепится: где-то в бескрайней Пустоте они до сих пор едины — собственная душа ведь не обманет.

Сколько бы приключений ни пережила Амбра, сколько бы ещё раз ни спасала мир, однажды через многие годы её настигнет участь каждого смертного. Снежные угодья Римрганда распахнутся перед ней во всей своей ужасающей красоте, и там они с Эотасом встретятся вновь. На злосчастном мосту или нет — может, придумает новое самобичевание с Амброй в главной роли, — он будет ждать её, как обещал, с маяком второй половины души.

Уже вместе, едиными, они покорятся энтропии — ведь это неизбежно.

========== Домой! ==========

Комментарий к Домой!

Амбра возвращается в Каэд Нуа, чтобы пожить наконец спокойно.

Все дороги, как говорят, возвращают домой — вот и Амбра, завидев в подзорной трубе родные берега Дирвуда, впервые за долгое время чувствует на душе приятный трепет. К морю привыкнуть нетрудно, но на земле куда интереснее, да и когда натворила дел на чужбине, пусть и в лучших побуждениях, лучше смыться поскорее — дома-то уже все привыкли. В порту Амбра нанимает несколько повозок, чтобы перевезти всё нажитое непосильным грабежом добро в Каэд Нуа, и беззаботно лыбится столпившимся работягам и фермерам, изголодавшимся по сплетням.

— Глядите, опять воскресла!

Амбра гордо стоит на борту с побитым бюстом Ключницы — следовало лучше закреплять её на постаменте — на руках и ждёт, когда официально сойдёт последний член команды. Алот рядом раскачивается на носках, сложив за спиной руки, и он — это всё, что осталось от их старой банды. Моряки не в восторге от Дирвуда, жалуются, что на вершине славы капитан бросает их ради скучной осёдлой жизни, но Амбра больше не может жить для кого-то — пора бы и о себе позаботиться. Немногие решаются отправиться с ней, возможно, рассчитывая, что Хранитель принесёт удачу в любом случае.

Точно фермерские дети по дороге на ярмарку, Амбра и Алот едут в открытой повозке, свесив вниз ноги и наблюдая за убегающей под ними дорогой; их руки опираются о бюст Ключницы.

— Сколько там осталось, ты помнишь? — аккуратно уточняет Алот; на его лице отражается мука интеллектуала, не привыкшего к тяжкому труду.

— Я в отключке была под завалами — мертва, если точнее. Эдер меня откапывал, но он не особенно вдавался в детали, чтобы лишний раз не расстраивать.

— Да и так понятно, что там… кхм, большая дыра.

Амбра тяжело вздыхает, ведь думает она не о разрушенном замке, а об Эдере, и не сомневается, что тот приживётся где угодно, как могучее дерево или что-то такое. По правде, она не ожидала подобного поворота, ведь привыкла, что он всегда рядом — ну, хотя бы на одном материке. Раньше Амбре требовалась помощь, а теперь её ждёт малец, который почти что сын Эдеру — справедливый расклад, но сердцу, конечно, не объяснить.

Дыра на месте — огроменная, с удаляющимися отпечатками ног. Лужайки превратились в грязевое месиво, ошмётки крепости разбросаны по округе, иногда чудом уцелевшими целыми кусками — и на этом нововведения не заканчиваются. С Ключницей в руках Амбра протискивается сквозь толпу зевак, но мелкий всклокоченный орлан прыгает ей под ноги и вопит:

— Куда без билета?!

Амбра находит в себе наглость спорить с богами, но сейчас растерянно моргает и впервые не находит искромётный ответ на месте. Как капризная барышня, она топает ножкой и брызгает из лужи прямо на шерсть орлана.

— Имею право пройти домой без билета! Совсем уже от рук отбились!

В толпе зашушукались, но орлан не растерялся:

— Ну конечно, рассказывай сказки! Когда адровый гигант откопался, Хранителя так подбросило, что та в лес улетела — это все видели! А кто вы такая, я знать не знаю!

— Не было такого!.. По крайней мере, не помню… но может быть… — Амбра чуть склонилась, чтобы заглянуть в бесстыжие глаза мелкого нахала. — Кстати, я тебя тоже не знаю!

— Как Ключница почившего замка Каэд Нуа, официально заявляю, что Хранитель перед вами, жива и почти при всех частях своей души, — мелодично проговаривает голос из бюста, и Амбра выставляет его перед собой, чуть ли не в нос тыкнув орлану.

— Ладно, может быть и так, — жеманно соглашается тот, пока зеваки перешёптываются, — но замка-то всё равно нет!

Так Амбра становится хозяйкой огромной дыры в земле — на сотни футов в чёрную бездну, — а точнее, значимой для истории достопримечательности. Да и толпа собирается не из простых крестьян: со всего света в Каэд Нуа съезжаются паломники и простые зеваки, чтобы взглянуть, откуда начал свой разрушительный путь бог Эотас. Ушлые выжившие жители быстро поняли ценность дыры, но только Амбра доводит идею до совершенства.

В первую очередь она собирает рабочих с окрестных деревень, чтобы возвести времянки и оградить обрыв от особо любопытных и лишённых страха высоты. Платный вход на частную территорию и пакет экскурсий с очевидцами событий быстро пополняют казну. Приходится взять ретивого орлана в долю, но свою часть оплаты тот отрабатывает на все золотые монеты: забалтывает гостей, следит за порядком, нюхом чует, когда кто-то выносит обломки или землю в качестве бесплатных сувениров. Фермеры — народ пугливый, но страшно уж суеверный.

Чтобы вновь не провалиться под землю, придётся перенести поселение ближе к лесу и вырубить часть деревьев, которые затем пойдут на строительство. Амбра рисует на карте основание её будущего замка — уже более скромного, но всё ещё трудозатратного — и размышляет, сколько жизней ей потребуется на реализацию всех планов, а затем вспоминает, что перерождений больше не будет, ведь Эотас на её глазах разрушил Колесо — смириться с этой мыслью пока что тяжело. Алот как всегда даёт самые пессимистические прогнозы, но он же совершенно случайно подсказывает гениальное решение.

После работы они ужинают на развалинах, по-скромному разложив на платке чуть обветрившуюся снедь, как всегда делали в путешествиях, и смеются, обсуждая ушедший день. Амбре хорошо и так — новый замок не сделает её счастливее, чем заслуженное спокойствие; в голове непривычно тихо без орущих наперебой богов.

— Как дела у Свинцового Ключа? Ты ведь никому не рассказал об отставке. Или как оно положено? Тебя должен убить преемник? — Амбра аккуратно проверяет почву, чтобы выяснить, когда от неё сбежит и Алот, но тот тяжело вздыхает и внимательно рассматривает кусок сыра в руке.

— Для начала им придётся примириться с новым укладом, что боги когда-нибудь исчезнут, и тайны хранить незачем. Пусть служат людям и ищут свой путь.

— А как ты узнаешь, что они снова не станут злодействовать? Вдруг очередному Таосу взбредёт в голову поддерживать богов через жертвоприношения?..