Отзвуки

Или что? Он убьёт её?

В этот миг огня и крови Эми уверена, что никто не станет разбираться; никто не узнает о заговоре мага-отшельника с сироткой; никто не свяжет резню с ними.

— Я готова, учитель.

Голос даже ей кажется ненадёжным, но Тармас отпускает рукав и помогает расстегнуть грошовый доспех на младшей Фарлонг. Рёбра проступают под бледной кожей — это типичный трупный оттенок болотных жителей. Но Эми ведь не такая: она румяная, а кожа отдаёт бронзой. Она живая.

Времени мало, битва вот-вот окончится, и сил не хватает нанести первый удар. Эми и кур-то никогда не резала, а тут — человека! Кровь стучит в голове, заглушая даже крики, сердце вот-вот выпрыгнет. Всего один маленький надрез — Эми давит на рукоятку ладонью сверху, погружая лезвие внутрь — высвобождает тонкие тёмные реки.

Она не справится. Это невозможно сделать! Однако крепкая хватка Тармаса берёт её трясущиеся руки под защиту и давит, давит до хруста где-то внутри мёртвого тела. Как же он хочет получить эту силу!

— Она уже была мертва, Эми, — тихо, словно эхо, шепчет этот всегда собранный, жесткий человек. Теперь и его голос ломается, как хрупкая ветка. Она верит, что в этот момент они меняются вместе.

Кинжал трясётся, а пальцы скользят по мокрому древку, поэтому Эми хватается за него обеими руками. В темноте ничего не видно, да она и не желает разглядывать подробности. Магам, как думала Эми, только заклинаниями оперировать приходится, издалека. Кислота, призванные лезвия, огонь, в конце концов — столько способов умертвить человека, но руки при этом остаются чистыми.

Однако боги для Эми приготовили самый тёмный путь, перво-наперво отняв дом и родителей, а затем — подбросив в опекуны лусканского мага в опале.

К счастью, Тармас не приказал ей обшарить и внутренности — благо осколок лежал наверху, перед сердцем. Только выдрать его из сросшихся рёбер оказалось непросто — теперь этот треск будет преследовать Эми в кошмарах до конца жизни.

— Будет ещё кое-что. Дейгун Фарлонг не скажет нам, где второй осколок. Только своей дочери.

Нет уже сил плакать и тянуть время. Даже внутренний голос утих, возможно, навсегда.

— Вы владеете школой Иллюзии, учитель.

— Это верно, но такого зоркого следопыта я не проведу простым заклинанием, да и без меня оно долго на тебе не продержится.

Эми содрогается: значит, вот он, очередной скрытый пункт плана — занять место мёртвой девушки? Она резко качает головой, впервые отказав наставнику, однако перемена даже не оседает в памяти.

— Исключено, мы с ней не похожи!

— Решение есть. Подержи её голову.

Пальцы едва слушаются и будто застывают под «каменной кожей», когда Эми выполняет приказ и лишь затем понимает, что же он задумал.

Как опытный мясник, Тармас проводит кончиком кинжала вокруг лица, идёт выше, ко лбу, рисуя тёмный контур — рамку для живого портрета. Тонкая кожа куда податливей и уступает ему, сходит слоем, но неохотно — у глаз и носа. Эми отворачивается, не в силах глядеть, и уже понимает, что ждёт её дальше. К счастью, она не ела толком те два дня, пока ждала обещанный знак от лусканского волшебника.

Знал ли Тармас о бойне? И так ли это теперь важно?

Он нашёптывает чары, продолжая держать кожу на вытянутых ладонях, как жертву самому безумному богу. Островок коротких тёмных волос цепляется за линию среза. Заклинание длинное, и Эми всё равно восхищается. Магия в её мечтах не померкла.

Теперь в руках Тармаса лежит маска из человеческой кожи с обручем волос. Как и кинжал недавно, он протягивает её Эми. В этот раз она не мешкает, но и не надевает, ждёт чего-то столь же неизбежного. Наставник уже немолод и поднимается на ноги, оперевшись на её плечо. Красный отпечаток остаётся на белой рубахе, будто мало запачканных до локтей рук.

Эми пытается мириться с той жизнью, что уже выбрала.

— Надень. Все увидят девушку, прошедшую битву, — Тармас оглянулся, будто уже ждал Грегора с ополчением, и прошипел: — Ну же!

— Что будет с ней? — теперь собственный голос кажется попросту неживым. Наверное, так и следует говорить кукле, на ходу выдуманной Тармасом.

— Я позабочусь. Её никто не найдёт.

Он действительно страшен в своей заботе, и фору даёт только на считанные шаги. Следом Эми догоняет хруст куда более мерзкий и другие, уже приглушённые: чтобы убрать оригинал навсегда, Тармас втаптывает голову младшей Фарлонг в грязь навершием посоха, затем хватает за ноги и тащит к ближайшему пожарищу. Наверняка он позаботится, чтобы фермеры не смогли погасить пламя ближайшие несколько часов.

Тело всё ещё принадлежит ей, но и отмерло в то же время. Словно во сне, Эми бредёт к полю, где слышится шум голосов. Битва окончена. Чужая кожа плотно прилегает к лицу — влажная и холодная. Это и есть та цена, что пришлось уплатить за мечту.

— Дочь, подойди сюда, — слышит она и послушно поворачивается на голос Дейгуна Фарлонга.

========== Благие намерения (ЗФБ 2020; драма; Касавир/Шандра) ==========

Комментарий к Благие намерения (ЗФБ 2020; драма; Касавир/Шандра)

Бечено Aldariel.

Давненько я страдала по этому пейрингу.)

Касавир протянул руку, но Шандра несколько мгновений смотрела на неё затуманенным от усталости взглядом, прежде чем приняла помощь. Неподогнанный доспех смотрелся нелепо, а главное, опасно — такой только к смерти толкал быстрее, а молот больше подошёл бы плотнику. Денег не хватало, но разве можно оценивать жизнь звонкой монетой?

Поэтому он повёл её в кузницу и сам взялся за инструменты. Шандра краснела, пока он обхватывал грудь, талию и бёдра верёвкой для замера. Должно быть, ей снова было стыдно, и Касавир спешил успокоить:

— Это поможет тебе лучше сражаться и защищать нашего лидера.

— Да… конечно, — продрав горло, быстро ответила она и отвела взгляд.

Поддоспешник оказался не самым лучшим, но он хоть был — пришлось дёргать его за края, чтобы правильно затянуть нагрудник. Касавир осмотрел каждую петлю и объяснил, как ухаживать за бронёй, Шандра рассеянно кивала, что не очень-то убеждало. Руки дрожали, пока он расправлялся с застёжками под грудью, а её тело казалось жарче горнила рядом.

Точно прибившийся к стае волчонок, она следовала за ними, соглашаясь на каждую, даже самую унизительную просьбу по меркам Касавира. При этом в ней чувствовались железная воля и сильный характер: не каждый осадит Бишопа или сдержит обещанное слово. Касавир мечтал сделать из Шандры верного телохранителя для их лидера, а не носильщицу — настоящего рыцаря, а не вечного сквайра. На тренировки всегда хватало времени.

В ней собрались и смешались столько противоречивых черт, что Касавир терялся в мыслях и чаще молчал, прерываясь лишь на исправления и замечания. Похвала выходила ничуть не мягче — самого от себя тошнило, — но Шандра улыбалась, утирая пот ладонью.