Верю Огню

По уже имеющейся информации террористы, захватившие заложниц – местные. Полевые командиры Чечни отказались признавать их, туманно высказываясь о том, что Аллах все видит, и все в Его руках. Разумеется, захватившие самолет не знали, что захватят с самолетом кого-то очень важного, но, наверное, что-то уже и им стало известно, поскольку боевики тянули с переговорами. Имени этой иностранки никто не знал, поэтому Ловчиц и ставил на то, что дама сама проявит себя, а она просто не может не проявить, чувствуя за собой сильную руку своей державы и осознавая свою ценность.

Но в данный момент в этом предположении Ивана Сергеевича виделся явный просчет. Времени с момента захвата самолета прошло много, а девушка до сих пор так и оставалась неизвестной. Хитрили ли боевики, тянули ли те, кто имел на них выход, неизвестно, но все эти затяжки были только на руку Ловчицу. Он к этому моменту едва успел сколотить в единое целое то, что удалось наработать.

С утра еще озадачила Анжелика – подарочек «Интерпола». Проблема заключалась в том, что, Волковых нужно было кормить, поить и, как говорится, спать уложить, а вчера об этом как-то нечаянно позабыли. Братья, оказавшись ребятами непривередливыми, переночевали на стульях в штабе под охраной бойцов Медведева, а вот с едой для них разобрались только утром.

В данный момент деловая папка господина Ловчица, были похожа на прессованный бумажный блок из пункта приема вторсырья. Нужно отдать ему должное, в конце своего пути к кабинету Шефа, Иван Сергеевич все же нашел в себе силы собрать воедино все свои мысли и упорядочить, торчащие из папки бумаги…

Глава 7

Тихий стук в дверь заставил секретаря генерала, Ирину Блесницкую, одинокую, интересную и как теперь говорят, сексопильную мадмуазель, моментально превратить себя в саму изысканность и соблазнительность. Подполковник Ловчиц был ее тайной страстью. Он давно в разводе, симпатяга, умница, еще далеко не старик, в хорошей физической форме. С квартирой, машиной, дачей и вообще, «мужик, что надо» (так про него сказали в машбюро). С Ириной он всегда обходителен, даже флиртует слегка. Опять же, друг Шефа…

– Да-да, ― открыла дверь Ирина и расплылась в улыбке Венеры.

– К Шефу, ― угрюмо буркнул Иван Сергеевич, прикрывая свободной рукой заклеенное пластырем ухо и, проплывая к двери начальника сквозь сногсшибательный набор парфюмерных ароматов, способный вскружить голову кому угодно. – Пришел уже, Шеф-то?

– Явился, ― обиженно ответила Ирина, закрывая за Ловчицем дверь в коридор.

– Нехорошо, ― вдруг остановившись, нравоучил ее Иван Сергеевич. ― Он, все-таки, ваш дядя и, между прочим, Председатель Комитета госбезопасности. Уважайте начальника…

Ловчиц прошел в кабинет Янушкевича, а Ирина осталась одна, страдать за своим рабочим столом, нервно сжимая под его крышкой крохотные кулачки: «Ну, почему? Как? Неужели он не видит? Я ведь все для него! Ах! Все равно… Не-е-ет, все равно я его добьюсь, не могу не добиться, такой мужик!..

В это время, объект воздыханий Ирины Блесницкой, разложил перед генерал-лейтенантом Янушкевичем пасьянс из уже наработанного материала и удручающе сам посмотрел на весь этот расклад.

– Плохо выглядишь, Ваня, ― глядя на заклеенное ухо Ловчица и, помятуя разговор возле правительственной дачи, сказал теперь уже генерал.

Иван Сергеевич перевел красноречивый взгляд на Патрона, и сердце Председателя щипнуло состраданием.

– Да, Иван, ― вздохнул генерал, ― дела-а-а…. Что с Волковыми, разобрались?

Ловчиц, заражаясь отрезвляющим спокойствием шефа, вздохнул:

– Что говорить, Игорь Федорович? Вы, наверное, уже в курсе происходящего.

Генерал, изобразив какой-то неопределенный жест, ответил:

– Ну, скажем так, …почти в курсе. Последнее, и оно же главное, мне не известно. Согласился ли старший из них тот, который милиционер, на сотрудничество?

– Можно сказать, что согласился. Вы понимаете эту дурь.

– Дурь, не дурь, а согласился и, слава богу, ― отмахнулся Патрон. – Мне, Иван, твой цирк уже поперек горла стоит.

– Вот, ― Ловчиц протянул генералу стандартный листок, старательно исписанный множеством пунктов, ― условия, при которых этот клоун согласен сотрудничать.

Председатель принял депешу из рук своего заместителя и, едва заметно кивая, принялся ее серьезно изучать.

– Мг, ― прогудел он через нос, – а Волков-то не дурак. Гляди-ка: Пункт № 1 – квартира в новом доме, в черте города. Деньжата, …всего-то? Что там дальше? Очень смешно….

– Да уж, Игорь Федорович. Если что-то в этой жизни, извините, начинается раком, то так оно и заканчивается.

Генерал продолжал внимательно изучать рукописный документ, наскоро состряпанный старшим из братьев Волковых специально, с издевкой, для того, чтобы Служба ослабила хватку и отпустила их с миром.

– А что младшенький? – задумчиво спросил Янушкевич, дочитывая издевательское послание.

– Тоже дурит, ― отмахнулся Ловчиц. – Говорит, что если не возьмете с собой, я про вашу операцию на весь мир разнесу, не обрадуетесь. И ежу понятно, что такой балласт как он – полный папандос. Не хотелось бы его… того.

– Мг, ― снова прогудел в нос Шеф, соглашаясь с замом. ― Младший-то просто каприза, не игрок. Не хотелось бы, тут ты прав. Объявят белорусским Тальковым. Однако же, Ваня, диктовать условия, пусть даже такие невыполнимые это единственное, что им остается. Они знают, что время нас «поджимает» и нам придется либо пойти на эти условия, либо… Второе «либо», судя по всему, им тоже известно, не дети. А ведь все правильно и делают, черти…

– Но, ― возразил Ловчиц.

– Никаких «но»! – перебил его Шеф. – Вот, – он хлопнул по депеше Волкова тыльной стороной кисти руки, – что касается приколов из этого списка, типа: …м-м, где ж это, а, вот, «тысяча пятьдесят три ароматизированных презерватива». Что там еще: «сто две жестяных банки халвы, упакованных по три-четыре в коробку и перевязанных розовой лентой», все это ерунда, и на нее плевать. …Надо же, – устало улыбнулся Янушкевич, – было же у обалдуя время всю эту хрень придумать. Но у нас, в отличие от него, этого времени нет, Ваня.

Знаешь, давай я сам отделю все это ребячество от нормальных требований. Что-то допишу, разумеется, по возможности. Как ни курти, на самое важное, которого тоже, черт побери, здесь немало, придется соглашаться.

– Кинем? – не понял Ловчиц.

– Нет, ― серьезно ответил Патрон, ― будем работать до конца, без всяких там… Кстати, о «концах». До конца операции еще далеко, а «начало» у нас с тобой хромает на обе ноги и, что немаловажно, от этого уже начинают страдать люди.

На лице начальника отдела быстрого реагирования застыло неподдельное удивление.

– Да, Ваня! Два часа назад совершено нападение на полковника Коржа из отдела идеологии. Он сейчас в пятой клинике, под капельницей. Слава Богу, и он, и его водитель живы. Вот такие игры, Ваня. Тот большой конвертик, что я тебе вчера дал, «зашевелился».

Шеф достал сигарету и закурил:

– Я сейчас еду туда, ― продолжил он, ― не составишь компанию?

Иван Сергеевич с готовностью встал:

– А нужно ли вам туда ехать? – спросил он, понимая, что в этой игре, для них на кону стоят уже не должности и портфели, а жизни. Кто-то «уперся» серьезно.

– Мне-то? Нужно, ― вздохнул генерал, ― Тараса жалко. Мы с ним девять лет жили в одном доме, на одной лестничной клетке…

К пятой городской клинической больнице подъехали ровно в 16:00. Ловчиц отметил этот факт потому, что редко какие-либо события попадают на точное время, а отмечать время, или «таймировать» он научился еще в спецшколе. В 16:12 из-за ремонта на этажах, в обход добрались до нужной палаты. У дверей ее толпился медперсонал, охрана и близкие родственники.

Появление Янушкевича заставило всех присутствующих замолчать. Председатель и его боевой заместитель остановились прямо у входа. Молодцы из спецгруппы, прибывшие с ними, бесцеремонно пристроились рядом с охраняющими двери бойцами ОМОНа. Ребята в черных беретах отдали воинское приветствие генералу и озадаченно переглянулись. Майор Перцов, командир взвода прибежал из дальнего коридора, представился Председателю, после чего постучал в дверь с надписью «ординаторская». Из нее вышли двое мужчин в штатском: