Основание

– А вы его не видели, Война?

– Клянусь вашим воскресением – нет!

– Ну, – неуверенно начал Свод, – тогда это, конечно, не дело. Замок-то ваш, как же без разрешения? Миссис Климиг…

– С ней, – не дал ему договорить Якуб, – я как-нибудь разберусь позже. Мне интересно узнать именно от вас о том человеке-дереве, который с ней приходил.

– И вы видели дерево?

– Да, мой друг, и я, и даже пани Сусанна. Бьюсь об заклад, спящий мертвецким сном Казик тоже видел во сне это дерево. Что это, Свод? Кто? И как это вообще возможно – проникать в сон сразу нескольких людей?

Англичанин заерзал. Было видно, что он и ответил бы Якубу, и поговорил бы на эту тему, но по какой-то причине не мог этого сделать.

– Ричи, – осторожно продолжил Якуб после неловкого молчания, – у вас с ним заключен какой-то договор?

– Близко к тому, Война, – радуясь догадливости друга, подтвердил Свод. – Только не бойтесь, ради бога, я ничего не подписывал кровью…

Якуб уперся взглядом в бледное небритое лицо друга. Оно сейчас вполне вписывалось в образ бывалого пирата, но вот глаза! Они просто лучились легким, безшабашным весельем.

– Вы полагаете, это смешно? – стараясь выглядеть строго, спросил хозяин Мельника.

– Нет, Война, – с облегчением выдохнул джентльмен удачи, – просто с каждой минутой мне становится все лучше. Честное слово, за такую сделку следовало бы расписаться кровью. Если так пойдет и дальше, завтра же утром я уеду.

– Куда Свод? Зачем?!

– Этот …человек, это дерево попросило.

– Бред! – не выдержал Якуб.

– Выходит, и у вас тоже бред? И у пани Сусанны? Может, Казика разбудим, спросим?

– Это просто… – от нелепости происходящего стал заикаться Война, – н-н-не слыхано! Какое-то дурацкое дерево является вам в бреду и приказывает убраться отсюда?

– Не убраться, Якуб, а сделать некое одолжение. В противном случае меня ждут серьезные неприятности, и даже не спрашивайте какие, поскольку об этом я должен молчать.

– Но куда, куда вы поедете?

– В Англию.

– Что? – едва не вскрикнул Якуб. – Вас же там ищут, Ричи!

– Якуб, друг мой, мне сложно объяснить вам, что со мной произошло. У меня просто нет на это времени, как и на то, чтобы в полной мере отблагодарить вас за все, что вы для меня сделали. Не перебивайте, прошу вас, – Свод улыбнулся. – Я изменился здесь. Я и представить себе не мог, что когда-либо сумею так изъясняться.

– Ричи, – рассмеялся Война, – вы сейчас пытаетесь умничать, как Никаляус Эшенбурк, только его слова, в отличие от ваших, заслуживали…

– Откуда вам знать, чего они заслуживали? – неожиданно и жестко оборвал его Ласт Пранк. – Привыкли отзываться о нем: «Никаляус – умница, добряк, образованный человек», а он меж тем прозябает сейчас в затхлом подвале, в полном мраке, в грязи и невежестве. У него, у образованного, нет даже возможности выбраться оттуда!

Глаза Якуба округлились. Он вглядывался в лицо Свода и понимал, что уж это-то точно не бред и не хмельной припадок. Англичанин на самом деле переживал какие-то свежие эмоции, связанные с Эшенбурком.

– Никаляус в подвале? – неуверенно спросил Война. – В нашем?

– О, – тяжело выдохнул Ласт Пранк, – многое можно было бы отдать за то, чтобы узнать, где находится этот подвал. И даже за то, чтобы объяснить, что это за подвал. Это… – Свод силился вогнать в слова проносящиеся в его сознании образы, но отпущенных ему природой рамок было для этого решительно мало, – это и здесь, и сразу же в другом месте, где-то по ту сторону этого мира.

– Там, где мертвые? – попытался понять Якуб.

– Ну вот, опять, – с досадой ответил Ласт Пранк, нервно оглаживая небритое лицо, – там и мертвые все еще живы. Понимаете, Война? Не все, а кого …задержали на какое-то время. Черт подери, – привычно выругался себе под нос пират, – вся штука в том, что там и времени такого, как здесь, нет. Как сказать-то? Их там держат, пока здесь все не сложится так, как надо.

– Кто держит, – с кислой физиономией спросил Якуб, – черти?

– То-то и оно, что не только…

Глава 4

…там, – продолжил Свод, – и те, кого вы называете черти, и те, кто добрые, светлые, заодно. Просто одни из них вытрясают из человека все недоброе, что тот натворил в жизни, а другие следят за тем, чтобы первые не перестарались.

Вот видите, – горько вздохнул англичанин, глядя на то, как реагирует собеседник на поступающую информацию, – слова, слова. Приходится признать вашу правоту, Якуб. Помните, некогда в шутку вы высказались об ограниченности английского языка? В тот момент вы были абсолютно правы. Мне будет очень сложно объяснить вам… Но я попробую.

Бог, имея абсолютную власть над всеми мирами, поручил бесам, или чертям, как вы их называете, «вытряхивать грязь» из грешников. Того же, кого очистить уже нет никакой возможности, они-таки утаскивают куда-то, но я даже думать не хочу куда и что там с ними делают.

Выводы, которые лезут в голову в связи с тем, что происходит в этом подвале Чистилища, просто переворачивают человеческое мироустройство. Уверяю вас, ничего общего с тем, что говорят нам епископы. Там известен каждый наш шаг – в былом ли, в будущем. То, что мы высокопарно называем «непознаваемый рок» или «судьба», для них просто открытая книга. Все определено заранее.

И если кто-то из нас, людей, не пошел предначертанным путем или серьезно ошибся, или погиб раньше времени, искривив тем самым линии других судеб, – Ричи смахнул со лба проступающие капельки пота, – тогда одна очень красивая женщина возвращает их назад… И за порогом жизни подобное может сделать не только она.

– Ну, тогда объясните мне, Свод, – выглядя подавленным, наконец-то произнес хоть что-то Война, – почему такого грешника, как вы, отпустили, а вполне безобидного Никаляуса, держат там, с ваших слов, до сих пор? И еще: при чем тут этот человек-дерево, что пришел с Параскевой Климовной?

– С кем?

– С миссис Климиган, – уточнил Война, вспомнив, что славянские имена-отчества для англичанина являются весьма трудно дающейся штукой.

– Миссис Климиган тут не при чем, – ответил Ласт Пранк, – всему виной тот пастуший пруток, что я принес с собой. На нем были какие-то знаки.

Мне кажется, эта старая женщина лишь догадывалась о том, что там написано. Но она отнесла и показала его тому, кто знает. И тогда он пришел, этот человек-дерево, и рассказал мне столько, что я до сих пор не в себе.

– И все равно, – настаивал на своем Якуб, – я не могу понять: вы в своей жизни отправили на тот свет огромное количество людей. Не думаю, что Бог мог написать кому-то такую Судьбу – шагать по жизни и нанизывать на клинок всех, кто перешел тебе дорогу! Вы оборвали множество жизненных путей, Свод, почему тогда в подвале не было тех, кого, по вашим словам, должны были воскресить? Они ведь не закончили свой земной путь? Почему вдруг завернули только вас, того, что по определению должен был сразу провалиться в самое Пекло?

Свод горестно потянул уголки губ вниз:

– На это, мой друг, – вздохнул он, – мне вам ответить нечего. Я просто не знаю.

– А почему не пустили в тот мир Эшенбурка? – продолжал рассуждать Война. – Он-то что сделал не так?

– Я, – неуверенно ответил Ричи, – подозреваю, что нас с ним зачем-то свели еще при жизни. Вернее, теперь уже я точно знаю зачем. Более того, глядя на все это, я сделал совсем уж крамольный вывод: там, наверху, с нами попросту забавляются. Нет, на самом деле! В нашем понимании они, эти Высшие Силы, живут где-то веками, тысячелетиями, им просто нельзя не развлекаться. Зная, что никто из нас, людей, никак не проскочит мимо Чистилища, они попросту играют с нами, как дети с куклами. При этом я уверен, в этих забавах они обязательно преследуют какие-то свои цели…

– Свод, – предупредительно поднял здоровую руку Война, – не надо мне больше философии. Ей-богу, от нее уже дурно становится. Вы можете, в конце концов, объяснить, что с Эшенбурком было не так, или вам запрещено говорить об этом?