Страница 5 из 12
Начнем с того, что моя супруга не любила то окно. Сама поставила, и сама невзлюбила. И жопу она не любит. В смысле конкретно мою – любит, а вообще – нет. Не нравится ей это слово. Вечно требует от меня, чтобы я как-то изысканнее выражался, чтобы хотя бы задница, а не жопа. Или там, игриво и романтично: попка.
Но вот ведь в чем дело… Это у Милы Кунис – попка. А у меня, как и у большинства людей в этом мире – жопа. Нормальная такая жопа, которая не только помогает уютно сидеть на стуле, но и приходит в жизнь. Впрочем, последнее – отдельная история.
В общем, как вы поняли, ничего необычного и постыдного я не вижу ни в этом слове, ни в самой жопе. Да, она у меня есть. Да, она немного больше, чем стоило бы. Ну и ладно! Зато моя.
А еще я – нудист. Я об этом уже писал в заметке "О нудистах, волнах и бабах". То есть я не вижу ничего зазорного в том, чтобы мою жопу кто-то видел. В специально отведенных для этого местах, разумеется. И не только жопу. На что там вообще смотреть-то? У всех все одинаковое в конечном итоге. Ну, у кого-то больше, у кого-то меньше…
Но это все преамбула. Думаете, сейчас пойдет амбула? Нет, ничего подобного. Преамбула еще не окончена.
Вы заметили, что помимо жопы в тексте упоминалось окно? Заметили? Или моя пятая точка полностью переключила ваше внимание на себя? Давайте я вам немного про окно расскажу, потому что окна в двух историях, о которых пойдут речь, имеют очень важное значение.
Итак, окно первое, у нас дома. Когда мы купили нашу первую квартиру, зимовать нам пришлось, затыкая огромные щели в раме всем, чем нашлось. Ватой, тряпками, носками… Вы вот конопатили раму старыми носками? Очень надеюсь, что вам этого и не придется делать.
Перезимовали мы, значит, ту первую страшную зиму, немного подкопили денег, и решили поставить нормальное окно. Пластиковое. Ну и решили для красоты и простоты выбрать окно всего с двумя створками. Чтобы одна – открывалась, а вторая, огромная – нет. А окно у нас здоровенное, во всю стену! Метра три! И из них два с половиной метра – просто стекло. Большое! Большущее!
Четвертый этаж. И соседняя девятиэтажка – прям напротив. В общем, как-то вечером, возвращаясь домой, я посмотрел на наше окно, и осознал, что смотрится оно как огромный телевизор с шоу "За стеклом". И сдуру сказал об этом Свете.
Как она запереживала! Как заволновалась! Ах, боже мой, а я тут по дому хожу иногда в неглиже! Ах, ужас, соседи видели мою голую жопу! Ах, как же жить дальше? Может быть шторы повесить?
А я ненавижу шторы также, как Света – мухоловок. Теневые – это я понимаю. Плотные, тяжелые, чтобы ни лучика света в дом не проникало, если я захочу днем вздремнуть, или кино посмотреть без солнца, бьющего в глаза и светящего на экран. А тюль – фу-фу-фу! От света не защищают, в окно смотреть мешают, пыль собирают. "Ни за что!" – был мой вердикт. Тем более, что денег на шторы у нас не было.
И Света успокоилась на какое-то время. До тех пор, пока…
Да, дальше речь должна пройти как раз про жопу, но я оттяну кульминацию и расскажу о другом окне. Об окне в туалете.
В нашем офисном здании, бывшим когда-то заводоуправлением, а потом сданном бесчисленным арендаторам, есть убогий и страшный туалет. Туалет с огромным окном возле самой кабинки, в которой так хочется уединения и покоя. Если у нас дома – шоу "За стеклом", то здесь, видимо, планировалось шоу "В кабинке", или "Все, что естественно то не безобразно!" Ну а поскольку второй этаж, и с земли все прекрасно видно, то чтобы не нарушать уединения сидельцев, на уровне пояса стоящего мужчины на окна были наклеены матовые полоски. Чтоб с земли никакие извращенцы не подглядывали…
Вот только не учли проектировщики матовых полос того факт, что в Сибирь иногда приходит лето. Жаркое лето! Чтобы не умереть от духоты, и чтоб не задохнуться от суровых ароматов, летом окна в сортире распахнуты настежь.
И вот стою я, значит, в туалете, у открытого окна, делаю свои дела, и от скуки смотрю в окно, выходящее на территорию завода. И вижу, как по этой самой территории идет женщина бальзаковского возраста. Идет, смотрит на меня, и улыбается. Мечтательно так улыбается… Как будто никто не звал ее на кофе уже пару лет как, а тут вдруг позвали…
Ну а я что? Я – человек простой. Если женщина мне улыбается, я улыбаюсь ей в ответ. Ну а поскольку я еще и человек общительный, то…
Но и здесь пусть повисит немного интриги, а мы пока вернемся к жопе в окне.
Так вот. Окно во всю стену, поздний вечер, темень снаружи, яркий свет в квартире. Я – за компом, Света готовится к завтрашнему походу на какой-то праздник на работе. То в одном платье ко мне выбежит, то в другом…
– Я тебе в каком платье нравлюсь больше? – спрашивает.
– Больше ты мне нравишься вообще без платья! – честно отвечаю я.
И в этот момент начинается боевик, потому что на стене вдруг появляется красная точка лазерного прицела. В боевиках герои в этот момент пригибаются, а стекла тут же разлетаются в мелкое крошево от автоматной очереди… Но я логически рассудил, что раз я не политик и не крупный бизнесмен, и да и в интимной связи с женами вышеупомянутых людей не состою, то это скорее всего не лазерный прицел, а всего лишь лазерная указка. Так что падать на пол и паниковать я не стал. Вместо этого я показал Свете на красное пятнышко и глубокомысленно изрек:
– ГЫ!
– Ааааааа! – взвыла Света, – я же говорила, что надо купить шторы! Нас же видно отовсюду!
– И что? – спросил я.
– Как что? Кто-то видел мою голую жопу!
Пятнышко плясало на стене. Дразнилось и металось, демонстрируя нашу полную уязвимость для снайпера.
– Голую жопу, говоришь… – задумчиво произнес я, после чего встал, повернулся задом к окну и продемонстрировал в окно ту часть тела, о которой речь шла минуту назад.
Красное пятнышко моментально исчезло, и больше не появлялось никогда.
Так я нашел еще одно применение жопе. Как отпугиватель снайперов она бы вряд ли сработала, а вот против подростков с лазерной указкой, как выяснилось, жопа работает отменно.
Таков финал этой домашней истории. А каков финал второй, офисной? – спросите вы. Рассказываю…
Поскольку я человек общительный, и всегда рад новым знакомствам, то увидев улыбающуюся женщину, внимательно разглядывающую меня в открытое окно, я не только улыбнулся ей, но и помахал рукой. А поскольку моя рука была занята тем, что я удерживал в ней некую часть тела, коей, по мнению большинства женщин, мужчины думают, то помахал я не только рукой, но и тем, что я в руке держал.
Знаете, у меня довольно плохое зрение, но то, как покраснела дама, я увидел даже из окна туалета второго этажа.
Мораль? Мораль в том, что нефиг подглядывать в окна! Нет там ничего интересного! Ну, кроме меня…
6. Контрабанда
Моя мама – весьма советская женщина. Прямая, как танковая пушка, и такая же громкая, если ее что-то не устраивает. Привыкнув работать замом главного врача на заводе, где ее боялись все, включая директора, мама перенесла эту манеру общения и на все свое окружение.
Ну а как директору не бояться врача? Разозлишь ее, придешь потом за таблеткой от головной боли, а тебе клизму вкатят. И не поспоришь ведь… А то врачи – они такие, могут заявить, что ты и вазелина к клизме не заслужил. А если совсем сильно разозлить – могут случайно вколотить хлористый кальций подкожно, а не внутривенно. Совершенно случайно! Кто знает, что такое хлористый кальций – меня поймут.
Из всей родни маме осмеливался перечить только я. Да и то далеко не сразу научился этому навыку. Даже сейчас смотрю, например, на их отношения с сестрой, и поражаюсь.
– Надя! Садись сюда! – командует мама.
– Села. А зачем?
– Стричь тебя буду…
– Так я же вроде неделю назад стриглась!
– Мне не нравится, как тебя постригли! Щас я…
– Таня, но ты же ни разу не парикмахер…