Страница 14 из 22
Насчет рая Мэтт сомневался. Он не был плохим человеком до последней ночи, но и хорошего ничего совершить не успел.
К чертям же не хотелось…
-Гроша нет! – Мэтт вывернул карманы камзола, а двое путников переглянулись.
-Камзол снимай, - пролаял один.
-И шляпу, - добавил второй…
***
Встать во второй раз было легче. Теперь, когда его больше не стягивал камзол и голова не тяжелилась под шляпою, словно бы и сам мир обретал краски. Может быть, в этом и было прощение? А может быть, Мэтт Марсер просто обозлился в эту минуту на весь свет и решил, что это все злой юмор жизни? Неизвестно.
***
Когда его остановили в третий раз, Мэтт едва удержался от того, чтобы не захохотать в изрезанное тремя шрамами обветренное лицо:
-Меня уже грабили! Дважды! Грошей нет, камзола нет!
Главарь с изрезанным лицом не моргнул даже глазом, лишь изучающее смотрел на юношу перед собой – злого, тощего, яростного и почти что сломанного…
-И шляпу, - неожиданно злобно выплюнул Мэтт Марсер и притих, ожидая, что вот сейчас его ударят кулаком в живот, уронят в грязь и забьют ногами.
-Обидно, - ухмыльнулся главарь, - ты голоден? Далеко идешь?
-А? – Мэтт даже обалдел и растерянно взглянул на бандита, тот помимо воли улыбнулся, весь его вид был словно у воробушка – нахохлившегося и уверенного в своей наглости.
-Далеко идешь? – спросил главарь. – Как зовут?
-Мэтт…- в горле пересохло. Мэтт понял, что если его и убьют, то не сейчас. – Мэтт Марсер. Я из деревни под правым рукавом Исты.
-Далеко, - главарь переглянулся с двумя своими спутниками, те озадаченно кивнули, поддерживая его удивление, - а я – Огюст, этот, низколобый – Курц.
Огюст мотнул головой в сторону невысокого крепкого мужчины с низким лбом.
-Мастер над удушеньем, - представил он его, - а этот – высокий – вскрывает замки. Его зовут Астрим.
Астрим изобразил что-то вроде кивка.
-Э…- Мэтт всё еще не мог собрать мысли в кучку, - хорошо.
-Пошли с нами, здесь недалеко есть прекрасный трактир. Его хозяйка из бывших рабынь Рима, - Огюст лукаво подмигнул ему, - клянусь чертогами Авалона, ты никогда не видел более роскошной женщины!
-Но…- Марсер покраснел, ему жутко захотелось пойти, посмотреть на римлянку, что содержит какой-то трактир, но у него не было и медяка в кармане!
-Пойдем-пойдем, - с каким-то отцовским покровительством, которое так часто наблюдал в других семьях и завидовал Мэтт, промолвил Огюст и его тяжелая рука мягко легла на плечо, - без работы, без монет пропадешь совсем! А с нами – нет, не пропадешь. Накормим, напоим…
-Спать к прекрасной девушке положим, - хмыкнул тоненьким голоском Астрим и Курц оглушительно заржал, показывая неровные зубы.
-Положим, если надо, - не стал спорить Огюст, - не смущайся. Одному на Тракте быть нельзя, а с нами еще можно…мы же не убийцы. Пойдем, Гайя ждет!
И вот уже вчетвером двинулись по Тракту. Мэтт Марсер был слишком запутан в собственных мыслях и даже не догадывался, что только благодаря его щуплости и внешнему хрупкому виду, был взят в эту шайку, определившую, как и его переход по Тракту, всю жизнь…
8. Кости
Друид Мерлин всегда был в глубине своей изъеденной тайнами, словно червями, старой души, ребенком. Его забавляли ярмарки, шуты, игрушки и фокусы…
Если бы в Конклаве узнали, что великий Мерлин – целитель и интриган, поклонник ярмарочных фокусов, то грохот хохота членов Конклава мог, наверное, вызвать землетрясение. Или не мог. Мерлин не проверял и проверять не горел желанием.
Это позже немного он приобретет за собою черту – ту замечательную, желанную многими в себе и раздражающую в других, - абсолютное безразличие к окружающим. И тогда открыто он станет складировать у себя в комнате сладости, есть варенье посреди совещания Артура Пендрагона (учитывая, что Моргана вообще во время заседаний пила, а некоторые рыцари спали…варенье смотрелось еще ничего), но это все будет потом.
А сегодня друид Мерлин ищет кое-кого. Ищет и не может найти. Его ведет совесть. Он знает, что маленькая девочка Моргана где-то в этих краях, где-то на этом Тракте. И, наверное, ей страшно. Она ведь осталась совсем-совсем одна…
А внутри нее кипит сила. а внутри нее разгорается месть. И разум, наверняка истомленный скитаниями, переполненный юностью и чувством страха, находящийся в изгнании от родных мест, не может найти выхода. И задача Мерлина – его искупление, его цель, найти эту девочку.
Ведь во всем, что случилось, виноват лишь он. И Мерлин заранее положил себе зарок, что и в дальнейшем, во всем, что бы ни случилось с нею, будет виноват лишь он один.
Сегодня Мерлин еще не знает, что эта девочка вырастет в проблему, которую, он, однако, будет рад видеть. И в девочке этой будет много тревоги и много боли, и она будет находиться с ним рядом очень долго, каждым своим появлением заставляя его сердце сжиматься.
Но сегодня Мерлин еще не знает всего этого. Сегодня он еще боится показаться чудаковатым даже своим собратьям по магии. Сегодня он таится сам от своих мыслей и ненавидит отвратительно жаркий, давящий полдень.
И весь этот Тракт он складывает словно бы жизнь… невольно приходят на ум его, страдающий от жары, метафоры и словоформы, в которых нет никакого смысла, но есть удовольствие.
Такое – немного раздражающее и даже болезненное удовольствие, когда невозможно сосредоточиться четко на одной мысли и приходится возвращаться к каким-то сумбурным туманным образам.
И Мерлин идет. Идет почти наугад. Строя из себя мудрейшего и изображая из себя знающего, но на деле – ослепшего от усталости и этого давящего солнца.
***
Трактир был самым обычным для Тракта. Помесь притона для какого-нибудь бандитского гнезда, приют странных путников, обиталище порока с неожиданной святостью. Самый обычный Трактовый Трактирчик, что торчат по всей его продолжительности и ничем не отличаются друг от друга. Именно в таком месте можно встретить какого-нибудь обольстительного изгнанного принца, самую известную отравительницу, целителя высшей пробы и самого низкопробного пьяницу с мудростью философа в речах.
Именно в таких трактирчиках встречаются заговорщики и тайные любовники, именно здесь творится история всех теневых движений, бунтов, мятежей и переворотов. Здесь найти убийцу примерно также легко, как заказать крепкой янтарной медовухи или эль. Причем – непонятно, что появится даже быстрее: труп или деревянная кружка, полная дышащей меди, пропитанная лесным духом.
Трактиры эти могут быть безопасный для самых хрупких созданий и опасны для тех, кто может за себя постоять. Здесь легко вступаются за честь незнакомца и легко проигрывают жизнь соратника в кости…
Ах, кости! Самого разного размера и всех расцветок! Гладкие, ребристые, теплые и презрительно холодные на многих гранях своих отражающие судьбы тех простецов, что в наивности, не имея знакомства с Трактом, решили сыграть!
Игры учат вниманию, изворотливости, ловкости, а игры в трактирах - учат выживать.
Когда ты садишься за стол с любыми дротиками, костями, фишками, шахматами, картами или чем-нибудь еще, хоть сколько-нибудь азартным, будь готов играть со смертью. В трактирах именно так.
Простецы и случайные прохожие очень падки на все эти легкие выигрыши, которые им позволяют завсегдатаи Тракта, постепенно втягивая в тяжелые сети поражения. И вот, не успевши оглянуться, ты уже должен прорву монет…
Которых у тебя, скорее всего, нет.
Нельзя играть на прожилках Тракта, но как же соблазнительно, вкусив питательный, нехитрый, но, почему-то очень вкусный ужин, расслабившись на деревянных скамьях с кружечкой эля, сыграть с лукавым незнакомцем…