Страница 69 из 252
Мерлин тоже привёл себя в нормальный вид, и улыбнулся Эжону:
-Что у вас за дело?
Эжон проморгался и, извиняясь заранее за всё, что должен сказать, сообщил:
-Граф Уриен Мори арестован в герцогстве Кармелида…
Моргана должна была закричать, возмутиться, пообещать кары небесные Артуру, но вместо этого она тоненько вздохнула и осела без чувств на пол.
***
Артур стойко выслушал решение Гвиневры о том, что отец отправится в Камелот. Более того, он, находясь в относительно хорошем настроении (Лея получена, Уриен, мешающийся под ногами у его, Артура, Морганы, арестован), велел закладывать лучшие экипажи.
Лея отчаянно делала вид, что всё происходит так, как должно, но она прекрасно чувствовала на своей коже любопытные взгляды рыцарей и доверенных лиц двора Артура и, что хуже. Кармелида — ещё бы! — вчера она почти на виду у всех, кто был в этих залах гостем ли или слугой, рухнула в объятия короля…
«Ну и плевать!» — подумала Лея легкомысленно. — «Зато Гвиневра выглядит бодрее».
Это было правдой — на щеках Гвиневры появился тонкий румянец. Ланселот тоже походил на живого. Всё было почти в порядке.
Лея хотела перемолвиться словом с Гвиневрой, но удалось ей это не сразу. Только когда Артур распорядился об управляющем в герцогстве и велел готовиться всем к отъезду, Лея навязалась с Гвиневрой на «прощальную прогулку» по аллеям герцогства и королева, угадав безошибочно, отослала прочих служанок.
-Вы знаете об Уриене? — без предисловий спросила Лея, когда Гвиневра приветливо кивнула ей.
-Да, — помрачнела лицом Гвиневра. — Слышала утром. Это ужасно. Это напраслина! Заговор! Уриен — благороднейший рыцарь Камелота, он…я обязана ему многим!
-Тише, ваше величество, — предостерегла Лея, так как они поравнялись с придворными девушками. — Тише…
-Я сказала королю, что Уриен не виноват…
Лея сдержала смешок, но ничего не сказала и Гвиневра продолжала — пылко и яростно:
-Я сказала королю, что Уриен — благородный рыцарь, преданный короне, и что его нужно немедленно освободить, что он никогда не решится на подобную низость, что…
-Что сказал вам на это король? — быстро спросила Лея. Она чувствовала, что Гвиневра клокочет от ярости, но у неё не было много времени для обсуждения всех деталей, и Лея торопилась узнать как можно больше, пока была возможность.
-Король сказал, что я — глупая женщина, не понимающая в делах королевства, и он во всём разберётся. Он вообще заявил, что женщины не должны лезть в управление землями.
-Моргана будет счастлива это услышать, — хмыкнула Лея и почувствовала, как краска подступила к её лицу, девушка вспомнила, что с утра Артур, в полусне, назвал её Морганой. Дважды.
Гвиневра внимательно следила за ней и, похоже, угадала смущение своей служанки, обняла за плечи, спросила тише прежнего:
-Он назвал тебя Морганой?
Лея с удивлением воззрилась на неё и Гвиневра со смешком пояснила:
-Он и меня так называет. По утрам. Пока в полусне.
-Но…- Лея растерялась ещё больше. — Почему? Они ведь…
-Я не знаю, — легко признала Гвиневра. — В первый раз услышать это было больно. Я плакала. Он не понимал — почему. Думал, что был груб…а я не нашла в себе смелости объяснить. Потом Ланселот появился. И я как-то…
Гвиневра повела плечами, словно бы замёрзла:
-Очерствела к этому факту.
-А Моргана-то в курсе? — лея оббежала взглядом аллею, словно бы надеясь, что Моргана появится и ответит ей.
-Я не знаю, — повторила Гвиневра своё признание. — Наверное, знает. Наверное, это любовь. Или ненависть. Наверное, это нечто большее… Артур думает о ней. Пусть думает в полусне, если гонит о ней мысли наяву.
Гвиневра свернула с дорожки и зашагала к раскидистому дереву, позвала:
-Лея, идём! Здесь я любила играть и плести косы…здесь всегда можно было бегать босиком по траве…
Гвиневра коснулась пальцами травинок и рассмеялась, горько…безумно:
-А я ведь тогда не знала, Лея…представляешь, не знала, что буду королевой! А ведь не прошло и трёх лет! Да. Не прошло и трёх лет с моих последних игрищ здесь. Ах, Лея! Мне всего семнадцать лет, а я, кажется, так стара!
-Ваше величество… Гвиневра! — Лея бросилась к королеве, и, наплевав на этикет и разумность, обняла её.
Рука Гвиневры опустилась на волосы Леи, взъерошила. Королева улыбнулась каким-то своим мыслям и сказала:
-Не переживай, Лея. С Уриеном всё будет в порядке!
***
-Ну? — слабым голосом спросила Моргана, обращаясь к друиду. Фея полулежала на подушках, в избытке набросанных на софе в библиотеке. Она пришла в чувство полчаса назад, но Мерлин настоял на полном её обследовании — его кое-что настораживало, какое-то внутреннее чутьё…
-Не знаю даже…- Мерлин судорожно вздохнул и сжал пальцы Морганы в своих. — Послушай.
-Давай без реверансов! — возмутилась фея. — Говори, как есть. Не маленькая. Выдержу!
-Ребёнок, который зачат с помощью…- Мерлин тщательно подбирал слова, боясь обидеть, задеть её чувства, — с помощью магии…
Он замолчал, боясь произнести, боясь признать это хотя бы в словах. Казалось, что если он промолчит, ничего не свершится. Мерлин всегда предпочитал молчать, боясь признания.
-Говори! — ледяным тоном приказала Моргана.
-Убивает свою мать, забирая её жизненные силы для создания своего магического кокона, чтобы…
Моргана залилась безумным лающим смехом, и Мерлин с ужасом понял, что ей всё известно. Он выпустил в изумлении её руку:
-Моргана!
-Жизнь за жизнь…- прошептала она, откидываясь на подушки. — Я вложила много ненависти в Мордреда. Много всего…я знала, что так, скорее всего и будет. Он пьёт меня, он забирает меня. Но я уже не хочу своей мести, давно не хочу. Но заклинание такой силы, такой природы… Ох, Мерлин, я знала, что жизнь однажды сделает со мной то, что я не смогу исправить. И это…правильно.
-Боже…- Мерлин упал перед её ложем на колени, вцепился в её пальцы, кажется, плакал и умолял кого-то…о чём-то просил. А она говорила, хоть друид и не желал этого слушать, не хотел заставить себя услышать это…
-Так верно, мой друг…- шептала Моргана и Мерлин не видел её слёз. — Не говори Артуру. Не говори никому.
-Моргана!
-Хватит, друид! Ты знал, что рано или поздно…
-Моргана, я прошу тебя…
Мерлин не знал, о чём просить и у кого. Он не мог допустить, чтобы это существо, чья жизнь стала адом из-за него, погибло! Так рано, так глупо, так…
-Мерлин, позаботься о Мордреде. Может быть…тебе удастся…
-Моргана, не говори ничего, умоляю.
-Потерпи, — Моргана усмехнулась, откидываясь на подушках, — Потерпи, я скоро замолчу навсегда.
-Но можно…
-Нельзя, Мерлин. Я ведь знаю, о чём ты думаешь, так вот — тебе нельзя. Я сделала свой выбор, друид. Я мстила всему, и жизнь отомстила мне.
-Ты сделала свой выбор — я сделаю свой.
Мерлин взглянул в её глаза и прочёл в них целую гамму чувств. Конечно, она хотела жить, она могла просить о шансе на жизнь, но не чувствовала, что имела на это право. Глупая девочка! Она единственная имела право на то, что задумал Мерлин, на то, что поняла Моргана.
Смерть — условие, которое позволяло явить в мир ребенка, наделённого магическим заклинанием, защитой и миссией. Но смерть роженицы не оговаривается отдельно — это может быть другая смерть. Смерть того, кто обладает магической силой сам.
-Ты не посмеешь пойти на это! — без особой уверенности сказала Моргана.
-Глупая девочка! — прошептал Мерлин, сжимая её руку и поражаясь тому, какая у неё холодная и маленькая ладонь. — Глупая, глупая…
-Ты не попадёшь в Авалон! — в ужасе воскликнула Моргана, и Мерлин увидел в ней не фею, не советницу, а маленькую девочку, что узнала о существовании в своей крови магической силы. — Ты умрёшь по-настоящему!