Страница 63 из 252
Зарисовка - 20
Гвиневра всю дорогу до герцогства своего отца пыталась понять, что именно она чувствует. Временами ей казалось, что она должна чувствовать ненависть к отцу, что пытался использовать её, подложить то под одного, то под другого, бил её ещё совсем недавно, но вступалось за него что-то очень странное в душе юной королевы.
-Он мой отец, — с ненавистью шептала Гвиневра, кусая до крови побледневшие губы. — Он мой отец. Я буду плохой дочерью, если…
Если что? Если не смогу жалеть его? Если не стану заботиться о нём?
Лея проявила чудеса такта и каждый раз, как Гвиневра шёпотом начинала спорить со своими чувствами, делала вид, что её страшно заинтересовал пейзаж за окном. В душе внебрачной дочери герцога не было таких метаний. Она вообще не чувствовала жалости к отцу. Более прямая в своих поступках и чувствах, Лея считала, что Кармелид заслужил своими поступками своё нынешнее положение. Милосердие ещё за годы службы Моргане притупилось в юной девушке, единственное, чего ей сейчас было жаль — Гвиневру. Не должна она была страдать вновь. Но боги жестоки к ней. Сначала отдали её судьбу в руки такого отца, затем дали ей призрачную надежду, вроде бы подарили счастье в виде мужа и снова ударили, толкнув к ней навстречу истинную любовь в лице Ланселота…
А теперь снова издеваются, устроили ей выкидыш (благо, Гвиневра так и не знала о своей беременности, но Лея сомневалась, что это скажется на её здоровье как-то иначе, чем отрицательно), странный разлад устроили в осколочном счастье королевы, отдалив от неё Ланселота, но, не избавив от любви к нему, а в довершение — ещё и повесили на неё чувство вины перед отцом, парализованным, но живым.
К раздражению Леи, к тяжести Гвиневры, Артур решил, что болезнь отца — это то, что сблизит его с женой. Он часто заглядывал по пути своего следования в окна кареты, как его лошадь равнялась с нею. Гвиневра прикидывалась спящей, Лея делала страшные глаза и прикладывала палец к губам.
У Северного Моста терпение Артура закончилось — он скользнул тенью в карету, кинул взгляд на «спящую» жену и устроился напротив неё на одном сидении с Леей.
-Ваше величество, ваша жена спит. Она в расстроенных чувствах, — шёпотом сообщила Лея, которой не нравилась близость к королю.
Он взглянул на неё со странной самодовольной усмешкой и кивнул:
-Я вижу!
Лея кивнула ему в ответ и отвернулась к окну, чувствуя, что король взглядом сверлит её спину, от чего ей было, в самом деле, нехорошо и подступал к горлу противный комок.
Она не ошиблась в холодном и липком предчувствии. Горячая ладонь короля легла ей на плечо и Лея вздрогнула, разом вернувшись в детство, когда она сжималась также внутренне, всем существом, когда надвигалась гроза. Лея боялась грозы. Долго боялась. Пряталась от неё под стол Мерлина, пока он однажды не узнал об этом. Лея думала, что он станет ругать её за это, но Мерлин скользнул к ней под стол и обнял…
-Ваше величество? — шёпотом спросила Лея, повернувшись к Артуру и пытаясь сохранить лицо всеми, доступными ей силами.
-Красивой девушке не стоит утруждать себя такой строгостью, — Артур широко улыбнулся, и во взгляде его скользнуло что-то очень знакомое Лее. Такой же взгляд бывал у Морганы, когда в мыслях у неё пробуждалось тёмное, зловещее пламя. Лею передёрнуло — она только сейчас подумала о том, как схожи Моргана и Артур на деле.
Только вот Моргана пыталась быть подругой для Леи.
Другая рука Артура легла на талию Леи, он потянул её к себе. Девушка судорожно вздохнула, панически боясь и не зная, что делать. Она метнулась взглядом к Гвиневре — та делала вид, что спит, отвернувшись от Артура лицом к спинке сидения.
Артур, тем временем перехватил лицо Леи, которое она инстинктивно попыталась отвернуть от него, и провёл по её щеке и губам, пытаясь быть ласковым. Выходило плохо.
-Что вы делаете? — охнула Лея, пытаясь вырваться и укусить палец короля одновременно. — Не трогайте…
-Тише! — оборвал король грубо и сжал подбородок Леи. Она как-то странно всхлипнула и тоненько задрожала.
Нет, конечно, у Леи были в биографии разные страницы. Ей довелось быть любовницей разных людей, но всякий раз она действовала по своему желанию. Даже Моргана, пару раз отдававшая ей поручения, требуя раздобыть какую-то информацию или вещь, никогда не принуждала её ни к чему, давая на выбор тактику, позволяя выбирать линию поведения самой.
-Меня не интересует, — жёстко говорила Моргана, глядя на Лею как на равную себе самой, — меня не интересует, как ты это сделаешь, мне важен результат.
А сейчас складывалась отвратительная ситуация. Король, которому нельзя отказать, приставал к ней самым наглым образом в карете, где «спала» его же жена, направлявшаяся в гости к больному отцу.
-Её величество, — выдохнула Лея, когда Артур перехватил её удобнее и вдавил в спинку сидения…
На Артура это подействовало отрезвляюще ровно на два мига. В первый он с испугом выпустил девушку и оглянулся на спящую жену, во второй — как-то смущённо отодвинулся от Леи, но тут же обернулся к ней с тем же жадным, изучающим взглядом и его рука схватила Лею за волосы, не сильно, но ощутимо потянула девушку и она удержалась от крика.
-Значит, — жарко дыша ей в ухо, прошептал Артур, — ты придёшь ко мне.
Лея оттолкнула было короля, но он сжал её волосы сильнее и он спросил:
-Придёшь ведь? Ты же не хочешь оставить Гвиневру без своей дружбы? Придёшь?
-Да. — Лея чуть не плакала от обиды и унижения, но была решительна.
Спасение явилось неожиданно. В окно кареты постучали, и Артур выпустил Лею, она рухнула ничком на сидение, чувствуя себя девочкой, напуганной грозой…
-Почему мы остановились? — недовольно спросил Артур, обращаясь к кому-то.
-Ваше величество, — заговорил невидимый голосом Ланселота и Лея едва удержалась от радостного вскрика: Ланселот! Господи, какое счастье! — Мы въезжаем во владения герцога. Вы просили сообщить об этом.
-Да, верно, друг мой! — Артур бросил последний хищный взгляд на Лею, нежно поправил покрывало на плечах спящей Гвиневры и вышел из кареты, пересесть на лошадь.
Когда Артур уже выходил из кареты, Лея вдруг подумала, что сейчас ей придётся посмотреть в глаза Гвиневры и едва не выпрыгнула из кареты вслед за Артуром, боясь даже предположить, сколько всего будет в голубых глазах королевы. Она, ища спасение, подняла глаза к окну и увидела, как смотрел на спящую Ланселот. Что-то новое ударило Лею, и она поняла, что сделает всё, чтобы Гвиневра была счастлива, даже если это счастье будет походить на предательство морали и короля, служанка решила, что Артур заслуживает…
Ланселот встретил внимание Леи, поклонился ей и отъехал, и даже слепцу было видно, как тяжело далось ему прощание с королевой, что не подняла на него взгляда, пока он стоял у её окна, но чувствовала его. Чувствовала его взгляд, лёжа сама с закрытыми глазами.
Гвиневра не подавала признаков жизни до тех пор, пока карета снова не двинулась в путь. Едва задрожал пол, она резко отбросила покрывало со своих плеч, словно оно на неё давило, и села, глядя ясными голубыми глазами на Лею, вжавшуюся в уголок сидения с ногами.
Лея не посмела поднять на неё взгляд, сидела, потупив голову, отчаянно страшась взгляда своей королевы и сестры, впрочем, о втором в этой карете знала только Лея.
-Когда пойдёшь к нему, — тихо начала Гвиневра и служанка вздрогнула, услышав этот голос, — возьмёшь моё зелёное платье. То самое…с обшивкой из золота.
Лея рухнула на пол кареты и Гвиневра обняла служанку.
-Я…ваше величество…- слов не хватало. Лея знала три языка в совершенстве, много читала, но сейчас поняла, как беден каждый язык, чтобы передать всё то, что нужно было сказать.