Страница 132 из 252
Зарисовка - 37
Моргана медленно осела на пол, её взгляд стал стеклянным. Она хватанула ртом воздух, но так и не смогла более вымолвить и слова.
-Это ложь! — вспыхнула Гвиневра, которая решила вступиться за Кея. Он мог унижать её, прилюдно высмеивать, но разве не была она королевой и не должна была заступаться за своих подданных?
А Моргана не вступилась. У неё складывались картинки. Мерлина изгнали от трона, низвели, плели вокруг Артура паутину, и пока Моргана гадала, кто…ответ был так близко! На самом виду! Снобизм губит. Нельзя думать на самого слабого и беззащитного, нельзя не обращать внимания на ужимки придворного юродивого шута…
-Он же болен! — кричала Гвиневра, чувствуя, что никто не поддержит её даже мысленно. Ланселот мрачно взирал на тихо скулящую леди Тамлин и понимал, что она сомнений быть не может — всё происходящее явилось деянием Кея. Во-первых, Ланселот знал Моргану и привык доверять ей, полагая её не только большим специалистом в области интриг и хитросплетений двора, но и своим другом. Она же изменилась в лице так, словно её окатили ведром ледяной воды, вырвав из сна. И до сих пор не пришла в себя — значит, сказанное леди Тамлин — правда. Во-вторых, Ланселот знал, что такое страх, и как он действует на человека, как парализует его и обращает в марионетку. В глазах леди Тамлин был настоящий страх, и она не могла лгать в эту минуту. Поддержать Гвиневру — пойти по ошибочному пути.
Ланселот пересёк комнату, подошёл к Гвиневре, опустился перед ней на колени и обнял, пытаясь вложить в своё объятие всю скорбь, умоляя её держаться.
Что до Леи, то она не знала, как выглядит настоящий страх, но знала, как выглядит любовь к своему близкому человеку. Так смотрел Уриен на Моргану, так она, Лея, сама смотрела на него украдкой. А теперь Моргана довольствуется взглядами другого человека, Уриен мёртв и Лее осталось смотреть так лишь на сестру, которая никогда не узнает об их кровных узах. Нет, Тамлин слишком сильно испугалась за брата, чтобы солгать.
Гвиневра заплакала в объятиях Ланселота, Лея поднялась от Гвиневры, чтобы не мешать им, чтобы не становится свидетельницей чужого счастья и не вспоминать, что её призрачная надежда лежит сейчас в мрачном гробу, под ветрами земли де Горр.
Леди Тамлин, почувствовав, что её слова взволновали, тихо попыталась влезть:
-Я готова свидетельствовать против Кея, всё рассказать, если вы…
-Молчи, дрянь! — посоветовала Моргана и схватилась за сердце. Ей было очень нехорошо. Она почти физически ощущала, как её душа только что растрескалась осознанием собственной глупости!
Леди Тамлин сникла, с ужасом пытаясь угадать, что ждёт её за судьба…
-Ланселот, — тихо позвала Моргана, пытаясь оттереть усталость с собственного лица. Голос её был таким ослабленным и дрожащим, что рыцарь невольно оторвался от Гвиневры.
-Да, Моргана?
-Что делать-то? — спросила она, окончательно выбивая почву из-под ног рыцаря.
Моргана не знает, что делать! Моргана в растерянности! Моргана просит совета у Ланселота!
Если бы кто-нибудь сказал Ланселоту месяца три назад, что Моргана — гордая и непримиримая, затыкающая и короля, и друида на советах, бесстрашная и безумная будет сидеть растерянно на полу, и спрашивать у него совета, ища защиты, Ланселот счёл бы этого человека лжецом самой низшей пробы. Но жизнь так причудливо переплела теперь их жизни и судьбы, так завязала, что Ланселот даже умудрился сдержать удивление и попытался судорожно придумать выход.
Получался ряд проблем, вытекающих одна из другой. Ланселот не был силён в таких тонких упражнениях и не мог проследить всю цепочку событий, чтобы выдать решение, но он честно попытался.
Наконец, рыцарь сдался.
-Я не знаю, Моргана.
-Её выпускать нельзя отсюда, — сообщила Лея, неприязненно глядя на леди Тамлин, испуганно запищавшую слова оправдания под её суровым взглядом, и даже попыталась схватить служанку за полы платья.
-Мы её что, убьём? — Гвиневра поднялась из кресла и снова рухнула в него, когда оказалось, что стоять она не в силах.
Леди Тамлин завизжала — криво и грубо, резко и рвано, но Лея с удовольствием отвесила ей пощёчину, вкладывая все непережитые чувства, боль за Уриена, боль, из которой плетена была её жизнь, и которую не с кем было разделить. Да, с Гвиневрой они были очень близки, но Лея видела, как тяжело королеве и хотела только отдать последние крупицы собственного счастья, чтобы хоть как-то смягчить ей горечь пепла на губах.
О себе Лея совершенно забыла. И только сейчас неожиданно вспомнила и поняла, что внутри неё давно уже только бесконечная пустота, в которой скрылись любимые черты человека, что не был никогда с нею.
-И я не знаю, — прошептала Моргана, как-то разом выцветая.
-Артур, — вдруг сказала Лея, скрипнув зубами и все, включая леди Тамлин, посмотрели на неё. Лее хотелось мстить, она хотела причинить хоть немного боли кому-нибудь, не деля, не разбирая, кто это будет. Просто разделить с кем-нибудь эту пустоту.
-Чего «Артур»? — не поняла Гвиневра, сжимая платье и сминая шёлковую ткань безотчётно и неосознанно.
-Ты была с Артуром, когда я пришла? — хрипло спросила Лея, глядя с вызовом на Моргану. Она не смутилась. Гвиневра раздражённо дёрнула плечом:
-Лея, это сейчас…
-Да, — прервала Моргана холодно и пусто.
-Он забеспокоится, если ты долго не вернёшься! — торжествующе закончила Лея. — Тебе надо идти, Моргана. иначе — у тебя будут неприятности.
-Будут, — не стала спорить фея, пытаясь угадать неожиданную жестокость в словах Леи, — но мне всё равно. Я не уйду. Гвиневра, скажи ей…
Она сама не могла понять, почему попросила заступничества. Да ещё у Гвиневры. Да ещё перед кем?!
-Лея, это действительно сейчас неважно, — Гвиневра попыталась смягчить ситуацию. — Моргана родила ему сына. Он простит ей всё.
Лея растянула губы в мрачной усмешке — прекрасно, так тоже неплохо, и сказала:
-Я к тому, что я могу принять облик Морганы, как она когда-то приняла твой. И пойти к Артуру.
Ланселот охнул и пожалел, что не носит с собою фляжку с фландрийским, как делали это некоторые более опытные рыцари. Гвиневра поперхнулась словами. Моргана впилась в Лею взглядом.
-Откуда такое самопожертвование? — напрямик спросила она, понимая, что за чернотой глаз Леи не прочтёт и слова.
-У тебя действительно будут неприятности, — просто ответила Лея и не удержалась, открывая, наконец, частицу тайны, — Уриен не хотел бы твоих страданий.
Моргана поняла. Она прикрыла глаза, чтобы исчезли слёзы, а Лея, склонив голову набок, наслаждалась её реакцией — на душе становилось чуть легче, но это ещё ничего. Она понимала, что Моргана любит Артура и для неё сейчас лично отправить вместо себя любовницу — очень больно.
Но Мерлин как-то сказал, что Моргана состоит из боли и Моргана запомнила это. Она сдержалась. И более того — улыбнувшись, начала колдовать над Леей, складывая магические пассы и призывая знаки.
Ланселот старался не смотреть на это. Его пугала магия Морганы. В такие моменты она словно бы отдалялась от него, и Ланселот чувствовал неприятный укол честолюбия, и ему казалось, что она снисходит до него.
Поэтому он отвернулся. Боясь быть задетым, но не оставляя судорожного метания мыслей о решении…
-Мелеагант! — вдруг выдал он, и Гвиневра подпрыгнула от неожиданности. Моргана оттолкнула Лею, глядя на Ланселота, и пожала плечами:
-Где?
-Его надо вызвать сюда! — сообщил Ланселот. — Он поможет.
-Мелеагант? — подала голос леди Тамлин, но Моргана наградила её таким взглядом, что она испуганно вжалась в пол и притворилась безжизненной.