Охота на Анжелику

Ее ресницы отбрасывали тень на щеки, тонкие ноздри слегка подрагивали во сне. Он протянул руку, откинул прядь волос с лица, провел по скуле, коснулся губ, она не отреагировала. Кто она вообще такая, зачем сюда притащилась и почему за нею охотятся какие-то странные типы? Но самая большая загадка, ему-то, зачем все эти непонятности?

Хотя, если честно, сейчас ему было не до размышлений. Не хотелось думать ни о чем: ни о странностях всего происходящего, ни о правилах морали и этики, ни о социальном статусе Лики, ни о своих зароках в отношении женского пола. Она – женщина. Он – мужчина. Она притягивает его, как магнит, так о чем тут думать? И он, наклонившись, осторожно ее поцеловал, боясь разбудить и желая этого одновременно.

– Макс, ложись, мне холодно, – невнятно прошептала она, сворачиваясь калачиком.

Макс! Вон оно как! Кирсанову стало противно, и он отстранился.

Макс – это, наверное, ее муж, которому никто не собирался изменять даже во сне. Какая верность и преданность! Вот пусть Макс ее и греет! Он – не Макс. Он – Денис. И не намерен выполнять ее просьбы.

Раздосадованный не на шутку, он подошел к бару и налил себе коньяка. «Арарат» был гораздо более резким, нежели «Хенесси», ну и черт с ним. Кирсанов глотнул и посмотрел на безмятежно спящую калачиком Лику. Эта маркиза ангелов разбудила бесов в его душе, задела его мужское достоинство. Он видел, как она на него поглядывала, он чувствовал, что ей было приятно с ним танцевать, ее тело было податливым и отвечало на малейший нажим. Волна желания опять окатила от паха до мозга. Черт возьми, подспудно, он рассчитывал на продолжение вечера, но, отнюдь, не такое! Или он ошибся? Нет, он не мог ошибиться, у него приличный опыт в отношениях с женщинами, он их насквозь видит и прекрасно умеет читать их мыслишки. Так что же здесь происходит?

Он наклонился и потряс ее легонько за плечо. Вдруг проснется? Лика сморщилась и застонала. И Кирсанов одернул руку, пока она снова не принялась звать своего мужа.

– Aquila non captat muscas! – пробормотал он и сделал приличный глоток огненного напитка, – Орел не ловит мух.

Кирсанов с неприязнью покосился на тело, свернувшееся в позе эмбриона на его кровати. Всем известно, что человек не животное и способен управлять своими инстинктами, но известно и другое, что, если есть возможность сходить налево так, чтобы не возникло семейных проблем, люди охотно сворачивают с пути истинного. А эта, видите ли, не желает. Она, видите ли, не такая, как все, распалял он себя. Она, видите ли, особенная – чистая и честная. А чего тогда танцевала, улыбалась и прогибалась? Играла. Вечная женская игра! Все они, стервы, одни в большей, другие в меньшей степени. Исключений не бывает.

Когда последняя маленькая бутылочка из бара подошла к концу, ему было все равно, как его обзовут в постели, хоть Жульбарсом. Он смертельно хотел спать, потому что накачался коньяком под завязку. Медленно раздевшись, он залез под одеяло. И уже плохо помнил, как туда же заползла Лика, пытаясь согреться.

Глава 2

Ничего более кошмарного, чем это свое пробуждение, Лика не могла припомнить. Разбудил ее сон, который не лез ни в какие рамки нормальных снов, снившихся ей обычно. Это был очень неприличный сон про Это. Иногда ей снились и такие, но те были более целомудреннее и менее откровенны. Но самое неприличное в нем было то, что Лика занималась любовью вовсе не со своим мужем Максом. Во сне она это прекрасно понимала, и прелюбодеяние ее не только не смущало, а даже очень нравилось. Да что там, приводило в восторг! Но даже во сне, разглядев его лицо, Лика была так шокирована, что решила проснуться от греха подальше. Она раскрыла глаза и чуть не завизжала.

Сон стал явью, и сразу захотелось заснуть, но уже навеки. Никогда в жизни она не просыпалась в чужой комнате, с чужим мужчиной в кровати и с крутым похмельем в голове. «Что б я сдохла вчера!» – с ужасом подумала она и зажмурилась. Увы, ничего не изменилось и после того, как она вторично открыла глаза. Номер был по-прежнему чужой, всюду валялась мужская одежда, а рядом с ней сопел совсем малознакомый мужчина! Кирсанов Денис Николаевич, – услужливо подсказала память. Его тяжелая рука спокойно и как-то по-хозяйски покоилась на ее груди. Сердце тяжко заныло.

Она напилась и изменила мужу. Боже! Как жить дальше? Как когда-то в юности она считала, что лишение девственности отразится на ее лице, так и измена, думалось ей теперь, будет читаться у нее на лбу. Как, как она могла изменить своему любимому, дорогому, ненаглядному Максу, красавцу мужчине, умнице и отцу ее ребенка? И еще с кем?! С Кирсановым Денисом Николаевичем – снова подсуетилась подлая память.

Лика осторожно, чтобы не разбудить хозяина номера, сняла с себя его руку. В ужасе от содеянного, она даже не сразу поняла, что спала полностью одетой. В душе задребезжал лучик надежды – может, ничего не было? «Ага, как же «не было», а ночь в его постели? – завопила бдительная совесть. – Это что же, не считается?» Ой, считается, призналась самой себе Лика и на цыпочках, сжимая в руке свои щегольские ботинки, стала красться к двери. «А вдруг меня кто-нибудь увидит», – с тоской подумала она. «Так тебе и надо, развратница бесстыжая! – заголосила совесть, – А еще что-то плела ему про животные инстинкты, а сама в ту же ночь оказалась в его кровати!» «Твоя правда, – стенала про себя Лика, полная жгучего раскаяния, – как теперь людям в глаза глядеть, сыну, свекрови и собственно Максу?!»

Полная раскаяния и затаенной боли, она вошла в свой номер и ахнула. Все ее вещи были выброшены из шкафа, что-то порвано, что-то полито остро пахнущей жидкостью. Моча! – сообразила она и рванула в туалет. Там ее вывернуло наизнанку, и она снова заревела, не в силах стоически выносить все эти беды и несчастья. «Да что же это за напасть на нее такая? – лихорадочно думала она. – Это что за маньяк к ней повадился?»

Вот теперь у нее есть что предъявить охране отеля и полиции. Только что она им скажет, где провела ночь? Получалось, что она оказалась в ловушке из-за своего аморального поведения.

Лика, пришибленная свалившимися на нее неприятностями, так и не смогла отползти от унитаза, привалилась спиной к ванной и тупо уставилась в стенку.

Уму непостижимо, что она предъявит Максу в качестве доказательств супружеской верности, если эту историю придать огласке? Ведь он прилетит сюда через шесть дней! И ему с порога доложат: «Вы знаете, за вашей женой охотится маньяк, он ждал ее всю ночь, изорвал ее гардероб, и если бы дождался, то надругался всеми известными способами. К счастью, ваша жена ночевала в соседнем номере, после попойки в клубе, поэтому избежала встречи с маньяком!» Макс, несомненно, будет очень рад такому повороту и… на радостях задушит ее в крепких отелловских объятиях.

Лика тряхнула головой, отгоняя ужасное видение, и почувствовала новый приступ тошноты. Нет, так не пойдет! Она не может обнародовать этот постыдный факт биографии!

И тут она трусливо подумала: «Что мне дастэто стукачество?» Ну, продемонстрирует она разгром всему честному народу, ну решат все, что она взбесившаяся нимфоманка, вырвавшаяся на свободу, к которой в номер шастает, кто ни попадя? Что пропало? Ничего. Кто этого хулигана будет искать? Да, никто!

По большому счету ничего страшного не случилось. Но, вспомнив, что кто-то помочился не ее вещи, она содрогнулась от омерзения. «Надо просто выкинуть все эти шмотки и сменить номер, подумала она. – И все закончится!»

Она съедет в другой номер, подальше от маньяка, и подальше от Кирсанова, на которого без стыда ей теперь даже и не взглянуть! Да, и как она вообще на него глядеть-то будет, когда Макс приедет?!

– Боже мой, как мне все это пережить? – заскулила Лика.

Вдруг она услышала, как стукнула входная дверь. «Мама дорогая, он вернулся, а я запереться забыла! – затряслась Лика от страха, зажав себе рот двумя ладошками. – Вот так и умру, облеванная на полу туалета!» В тут же секунду дверь ванной распахнулась. Лика зажмурилась, втянув голову в плечи, ожидая чего-то ужасного.