Охота на Анжелику

Виолетта Якунина

Охота на Анжелику

Глава 1

Это был ужасный день, такие дни случаются крайне редко и не у всех. Анжелика боялась умереть. Она лежала на кровати, не в силах пошевелиться, задрав ноги на стенку для оттока крови, и тихо скулила без остановки от отчаяния и безысходности. Руки и ноги, словно турбины Днепрогэса, гудели от усталости, а ведь раньше она тешила себя мыслями о хорошей физической форме. Фитнес, танцы, массаж – всё это жалкие женские уловки, дань моде и пустая трата денег, а не верите – займитесь горнолыжным спортом, поймёте, почем фунт лиха! Вот она, к примеру, нахлебалась сегодня этого лиха сполна, и ее тело готово было отдать душу бог. А все благодаря драгоценному муженьку, чтоб его черти слопали, вместе с его идеями и тонким пониманием женской натуры!

При воспоминании о Максе она вся задрожала с головы до ног противной мелкой дрожью. И, казалось бы, должна была проснуться ярость, хорошая женская ярость, но возникло лишь чувство одиночества и безмерной тоски. И где-то на задворках ее трусливой душонки стали слабо бодаться всепоглощающая любовь к мужу и новорожденная ненависть к нему же. Если возможно страдать одновременно от любви и ненависти, это был именно тот самый случай. Лика сейчас страдала физически и морально, ощущая себя в ловушке, построенной собственными стараниями.

Во многих женских журналах феминистически настроенные авторши пишут разоблачительные статьи о подлых мужчинах, изображающих из себя героев и благородных рыцарей в период ухаживания. Коварные обольстители в момент ухаживания лезут из кожи вон, создавая у наивных женщин иллюзию, что они нашли свой идеал. А потом, затащив бедняжек в загс, мужчины расслабляются и начинают метать наружу свои недостатки и дурные черты характера. Куда в такой ситуации деваться женщине, обманутой в своих лучших надеждах – некуда – она уже его законная супруга?!

В их случае произошло все с точностью наоборот. Это Лика, при виде Макса, распушила хвост и стала играть роль отчаянной девчонки, которой море по колено, лишь бы только он обратил на нее внимание. Макс – герой, ковбой и экстремал – клюнул, влюбился и женился. Казалось бы, сбылась мечта идиотки, получила, кого хотела в законные супруги. Но одно дело слушать рассказы красивого парня о том, как он покорял Эверест и пересекал Сахару на верблюде с караваном бедуинов, и другое, когда ты стала его женой и тебе отныне придется разделять его увлечения. А на этом этапе женские журналы умывали ручки, они учили, как изображать из себя идеал мужчины, чтобы заловить его в сети, а что делать, когда ты запуталась в этих силках, этому они не учили!

Увы, Макс оказался неисправимым идеалистом. Он считал, что счастливая семья – это неразлучная семья. И его девизом было: «Муж и жена – два сапога пара». А Лика была в душе трусиха и не хотела быть «парой», к примеру, в прыжках с парашютом. Но деваться было некуда, как говорится, назвался груздем, значит, так тебе и надо!

Макс смотрел на нее влюбленными глазами, подбивая на всякие безумства, и твердил, что больше всего ценит в ней ее безудержную смелость и отвагу. И, Лике ничего не оставалось, как соответствовать его ожиданиям. Сначала она прыгнула с парашютом, да так орала во время полета, что горло сорвала, и сипела потом больше месяца. Потом вместе с мужем ей пришлось опускаться с аквалангом в глубины Красного моря и фотографироваться на фоне кораллов и стаек разноцветных рыб. Она до сих пор помнит, как ее сердце от ужаса билось где-то в ластах и не хватало кислорода, потому что она забывала дышать через эту противную резиновую трубку. Ей казалось, что им никогда больше не видать солнца и их непременно сожрет акула, как в фильме «Челюсти», или мурена из «Бездны». А все из-за гениального решения Макса, что именно так надо отмечать медовый месяц. С тех пор ей иногда снятся страшные сны, как она тонет в черной воде.

Да, муж-экстремал – это удовольствие для женщин с крепкой психикой и кошмарное испытание для дурочки, возжелавшей, по наивности своей, стать женой «крутого парня».

Впрочем, в последнее время, Лике виделся странный парадокс в мужниной теории о единстве интересов. Почему-то выходило так, что общими должны были быть лишь увлечения Макса, и эта самая общность никак не касалась макраме, джазовой музыки и бальных танцев, то есть всего того, что импонировало в этой жизни самой Лике. Плетение веревок было объявлено бессмысленным занятием, хождение на концерты джазистов – пустой тратой времени, ведь концерты можно и в записи послушать, причем сразу любые на выбор, раз уж на то пошло.

А вот бальным танцам досталось по полной программе. Буквально через месяц совместной жизни молодую семью стали сотрясать бурные баталии на почве немотивированной ревности Макса. И начинались они примерно одинаково: «Я не желаю, чтобы мою жену прилюдно тискал какой-то хмырь, – кипятился ее муж. – Я женился на искусствоведе, а не на танцовщице кабаре!» Сначала Лика сопротивлялась и напоминала, что перед женитьбой Макс с цветочками в зубах ходил на ее выступления и с «хмырем» за ручку здоровался. И прекрасно знал, что она уже три года занимается бальными танцами, что никак не сказывалось на ее работе искусствоведом. Она, как могла, отстаивала свое право заниматься любимым делом, но потом плюнула и смирилась. В конце концов, что ей важнее: развестись и танцевать или сохранить брак и сменить увлечение? Она выбрала мир в семье, а о смене увлечений позаботился Макс.

Лика попыталась пошевелиться и снова застонала.

Нет, воспоминания никак не бодрили. У нее, конечно, возникла мысль позвонить немедленно мужу и сказать, что с нее довольно, завтра же она возвращается в Москву. Но не было никаких физических сил, чтобы встать, подойти к телефону и поговорить. А главное – не было моральной уверенности, что она не струсит, как обычно, в последний момент. Пришлось признаться самой себе, что она как была слизняком, неспособным на поступок, так им и осталась. Максимум, на что ее хватило, так это лечь удобнее и скулить чуть тише.

Лика попыталась выудить из памяти что-нибудь удобоваримое, чтобы отвлечься от боли в конечностях, но и эта попытка провалилась с треском – в голову лезли одни позорные провалы на семейной ниве. О, если бы она знала, какая участь ей уготовлена, то, может быть, и не приняла бы такого скоропалительного решения – имеется в виду бесконфликтное существование.

Дело в том, что в кругу друзей Макса считалось ужасно модным и престижным проведение уик-эндов в элитном загородном клубе «Витязь». Там было все: бары-рестораны, сауны, бассейны, корты, и в том числе отличные конюшни. И практически все жены его приятелей более-менее могли держаться в седле, что позволяло совершать конные прогулки. Это не относилось лишь к Лике и Эмме, жене партнера Макса по бизнесу. Лика просто боялась лошадей и никогда не сидела в седле. А Эмма была великолепной наездницей, она занималась конным спортом с десяти лет, поэтому фраза «более-менее» никак к ней не относилась. И так уж сложилось, что ее лютой ненавистью ненавидела вся женская часть тусовки. Лика, на первых порах, не понимала – почему, но потом нечто подобное этому чувству поселилось и в ее душе тоже.

Впрочем, когда Макс впервые заикнулся о том, что было бы неплохо Лике овладеть умением верховой езды, Эмма ни разу не упоминалась в качестве сравнения. Наоборот, Макс пошел проторенной дорожкой, которая обычно приводила его к достижению желаемого. Он стал утверждать, что этого хочет сама Лика. «Дорогая, я же вижу каково тебе оставаться одной, когда вся халястра срывается с места в галоп и мчится навстречу приключениям. Я же знаю, как тебе с твоим чувством собственного достоинства неприятно признаваться, что ты не умеешь ездить верхом. Поэтому я нанял тебе инструктора, который обучит тебя верховой езде, чтобы со временем мы могли с тобой бок о бок скакать по лесам и лугам». Лика испытывала панический страх при одной мысли, что ей надо будет взгромоздиться сверху на это огромное страшное животное, способное в любой момент сбросить всадника на землю и растоптать своими жуткими копытами. Но признаться в этом Максу, наивно полагающему, что разгадал тайное желание жены, и оттого очень гордого собой, Лика не могла.