Страница 17 из 29
– Нет. – Она засунула руки поглубже в карманы, повернулась и пошла, исчезая в волнах мягкого серого тумана.
– И зря. Потому что я все равно скажу.
Он ее догнал, схватил за талию и прижал к себе. Она вдруг почувствовала, как сыро и холодно возле моря, и попыталась унять охвативший ее озноб.
– Я хочу вернуться в гостиницу, на руках отнести тебя в комнату, разжечь камин и медленно-медленно раздевать тебя. Начиная с этой куртки и кончая шелковыми кружевными трусиками под джинсами.
– Черт возьми, Слоун…
– А потом, – продолжал он, отвергнув ее жалобу, – я буду трогать тебя, Кейт, ласкать, целовать. Всю. Везде.
Помоги ей Господи, она хочет именно этого! Именно это он делал с ней минувшей ночью в невероятно эротическом сне, от которого она проснулась разгоряченная, с дрожью и желанием во всем теле.
– Слоун… – Это был протест.
Он посмотрел в ее поднятое к нему лицо и понял, что не одинок в своих желаниях.
– А потом я хочу, чтобы ты трогала меня. Везде. И целовала – всего. И когда мы уже будем сходить с ума, я хочу погрузиться в твое теплое ждущее тело, и мы взлетим выше и дальше, чем когда-либо в жизни летали, а когда вернемся на землю, я хочу все это повторять снова и снова, до полного изнеможения и удовлетворения.
От нарисованной им картины подкашивались ноги. Она закрыла глаза и уткнулась лбом ему в плечо.
– Это невозможно.
– Нет. Неожиданно – да, но не невозможно.
Так они стояли, окруженные серебристыми облаками тумана, одни на протянувшемся в обе стороны пляже, утыканном скалами с пристанищем чаек и буревестников. Последняя на земле женщина. Последний мужчина.
В ее глазах он видел отражение того же неистового томления, что снедало его, и последнюю вспышку сопротивления, погасшую под его взглядом.
Смутное, глубинное ощущение связи с ним было нестерпимо. Яркое описание того, что он будет с ней делать, что они вместе будут делать, разожгло воображение Кейт, ее губы приоткрылись, глаза затуманились.
Слоун забыл все свои обещания и, отвечая на невысказанный призыв Кейт, поцеловал ее. Никогда еще не было у него женщины, страсть к которой выводила бы его из равновесия так быстро и так опасно. Никогда еще он не желал женщины столь болезненно и глубоко. Его обуяла жадность, он брал все, что она давала, и требовал еще. Оба шумно и глубоко дышали. У Слоуна будто что-то взорвалось внутри, ему хотелось разодрать этот дурацкий свитер под курткой, чтобы целовать ее нежную грудь.
Кейт была уже готова умолять Слоуна отвести ее в гостиницу и покончить с этой пыткой, но тут зазвонил будильник на ее ручных часах.
Сознание медленно и неохотно возвращалось к ним. Подчиняясь неизбежному, Слоун с иронией сказал:
– Звонок тебя спас.
– А может, я не хотела, чтобы меня спасали?
Он понял это еще раньше по ее глазам: если бы он предложил вернуться в гостиницу и заняться любовью, Кейт не сказала бы «нет».
Были времена, когда ему достаточно было переспать с женщиной, а после забыть об этом. Сама о том не ведая, Кейт Карриген преобразила Слоуна. Теперь он хотел большего, нежели просто секс; короткое свидание с Кейт, безусловно, было бы настолько приятно, насколько вообще может быть, но это далеко не то, что ему нужно. Ему нужно… Словно обухом по голове его вдруг ударило прозрение – ему нужна вся ее жизнь.
– Я слышал, – сказал он, скривив рот, – что терпение – это добродетель.
Она это слышала тысячу раз.
– Ты веришь? – спросила она, подняв брови.
– Черт, нет.
Он рывком наклонился, и новый долгий, жаркий поцелуй еще больше разжег ее желание.
– Все так сложно… – Как будто у нее и без того мало сложностей.
– Видимо, так. – Тыльной стороной руки он погладил нежный овал ее щеки и с удовольствием смотрел, как она краснеет от этой легкой ласки.
– У меня нет времени развлекаться.
Ему пришлось сделать усилие, чтобы подавить досаду на то, что его отнесли в разряд развлечений.
– А так? – Он откинул капюшон ее куртки и осторожно ухватил зубами мочку уха. – Это тебя развлекает?
– Черт возьми, Слоун…
– А так? – Он пощекотал языком шею. – Это тоже развлечение?
Они стояли так близко, что соприкасались коленями. Кейт боролась с собой, но не могла не чувствовать тепло, исходящее от его тела.
– Ты сам знаешь.
У Кейт дрожали ноги. Она тонула и искала твердую почву. Не уверенная в том, что устоит на ногах, Кейт ухватилась за его плечи.
– Я не для этого сюда приехала.
– Нет. – Слоун внимательно посмотрел на нее. Он не доверял тому, что легко давалось. – Нет. И хотя мне безумно хочется затащить тебя в мою одинокую постель, я сейчас отпущу тебя на твою встречу, чтобы доказать свои добрые намерения.
Приятно, что он проявляет уважение к ее работе.
– А что ты будешь делать?
– Что делать? – повторил он, не понимая слов.
– Пока я буду в полицейском участке. – Окутавший их туман проник в ее мозг. Думать было трудно. Произносить слова – почти невозможно. Кейт чувствовала его пальцы на шее и опасалась, что он уловит учащенный пульс.
Слоун заметил: ее жаркий, голодный пульс эхом перекликался с его собственным.
– Видимо, придется все утро простоять под холодным душем. Потом попробую взяться за работу и, может, что-нибудь напишу. Затем пойду поплаваю.
Если бы хозяйка гостиницы вчера упомянула про бассейн, она бы запомнила. Через его плечо Кейт посмотрела на белые барашки волн – в это время года они должны быть холодны, как лед.
– Надеюсь, не в море…
– В море, – улыбнулся Слоун. – Если и это не поможет, то не поможет ничто.
Офис Чэрити Прескот был так же приветлив, как и его хозяйка. Вместо обычной полицейской ерунды стены украшали картины с видами острова. На столе стояла фотография мужчины в полицейской форме; интеллигентное лицо, голубые глаза, теплая улыбка подсказали Кейт, что она видит отца Чэрити.
– Не слишком типичная для полиции галерея, – сказала Чэрити. – Но Касл-Маунтен вообще нетипичное место. К тому же, по правде говоря, я не думаю, что полицейские должны целыми днями любоваться уголовными преступниками.
– Так гораздо жизнерадостней, – согласилась Кейт.
Чэрити улыбнулась широкой, открытой улыбкой.
– Мы все здесь – одна большая семья.
– Я это вижу. – Разглядывая картинки, Кейт почувствовала укол зависти. Все изображенные на них люди открыто выражали свои чувства, были счастливы, довольны собой и друг другом. Похоже, все они любят друг друга, решила Кейт.
Кейт выросла в убеждении, что отношения между людьми – вещь преходящая. Люди сходятся по взаимному влечению, потом влечение проходит, и они расстаются, обрастая новыми связями. Из чего по законам логики следовало, что Кейт относится к браку отрицательно.
– По правде говоря, я ничего не знаю о малых городах, – сказала Кейт. – Я родилась в Лос-Анджелесе. – Она решила, что пора переходить к делу, ради которого приехала. – Я собираюсь замаскироваться, чтобы заманить и схватить насильника.
Чэрити кивнула.
– Я так и поняла после вашего звонка. Хотя я, по-моему, все сказала вам по телефону.
– Не все. У меня есть материалы суда, включая тест психолога, – сказала Кейт, – но только вы по-настоящему знаете преступника.
Чэрити сцепила пальцы и уставилась на фотографию мужа с маленьким Прескотом, которая была сделана в прошлый уикенд в короткой поездке на материк. После долгой паузы она встала и сняла с деревянной вешалки куртку.
– Вы не возражаете, если мы поговорим на ходу? Обычно в это время я делаю патрульный обход бухты.
Кейт понимала, что неожиданный выход понадобился Чэрити не для патрулирования берега, а для того, чтобы ослабить нервное напряжение, связанное с разговором о насильнике. Кейт сразу же поднялась.
– Пойдемте.
Они ходили около двух часов, Чэрити непрерывно говорила, Кейт изредка прерывала ее вопросами. Прескот рассказала все: как насильник-убийца несколько дней выслеживал ее до того, как приблизиться, о запахе перегара изо рта, когда он затащил ее под пирс, о том, как ударил в лицо кулаком, свернув челюсть, и самое страшное – как она почувствовала, что умирает.