Страница 9 из 14
Обернувшись к Никите, встретилась с карим взглядом. Усмехнулась, заметив промелькнувшее в глазах беспокойство, и взяла его за руку.
— Дай погреться!
Его ладонь была горячей, и с охотой передавала тепло. Мне хватило нескольких секунд, чтобы перестать дрожать.
— Все, — объявила мужчине, — я согрелась и способна снова думать спокойно и логично.
— Быстро, — многозначительно хмыкнул тот.
— И так… — начала рассудительно я. — Мы поцеловались. С кем не бывает?
— С нами до сих пор не бывало, — Никита явно не старался облегчить мне задачу.
— Да, — поддакнула я, проигнорировав провокацию. — Ну… вот мы и… попробовали, так сказать, чего себя так долго лишали…
Черноволосый «Лишенец», стоящий напротив, окинул меня таким странным взглядом, что я запнулась. Хмыкнув, он отвернулся, поднял упавшие бриджи и стал увлеченно стряхивать с них несуществующую пыль.
— Никакой трагедии не произошло, — продолжила я уверенней. — Ведь так?
— Если не считать внезапного появления моего брата, — внес поправку Никита.
— А оно было внезапным? — позволила себе усомниться, вспомнив о белом пятне, которое мельком увидела на крыльце коттеджа.
— Конечно, — сообразив, наконец, что на такой чистой дороге пыли просто не водится, мужчина перестал махать перед моим лицом штанами и взглянул на меня. — Филипп заказывал билеты на завтрашний послеобеденный рейс, а прилетел сегодня.
— И почему же он…
В мыслях пронеслось абсурдное предположение, что Филипп узнал о моем присутствии в загородном доме, и о том, в качестве кого я здесь нахожусь и поспешил, чтобы отбить меня у младшего брата. Ага, два года даже не вспоминал и вдруг прозрел. Нереально. В такой сказочный поворот я не верила. К тому же, единственное, что он действительно поспешил сделать, увидев меня — отойти.
— А зачем же он. — повторила я заторможено.
— Самому интересно, — заметив, что я снова мелко дрожу, Никита взял меня за руку, толкнул открытые ворота и пригласил: — Пойдем выяснять?
— Должна заметить, — сказала я, расставляя все точки над «i», — что на словах я тоже неплохо информацию воспринимаю. Так что в следующий раз можешь не проводить показательную демонстрацию, а просто сказать. Я пойму. Правда, пойму.
— Хорошо, — легко согласился мой друг, но не успела я порадоваться такой непривычной покладистости, как он добавил в медовые слова ложку дегтя. — Но должен сказать в свою очередь: состояние, когда ты отключаешь логику и мысли, тебе к лицу больше.
Недоуменно обернулась к мужчине, а он усмехнулся, щелкнул меня по носу и открыл дверь коттеджа, заставляя войти.
— Пойду переоденусь, — я начала подниматься по лестнице на второй этаж, а обернувшись на ступеньках, наткнулась на возмущенный взгляд Никиты, идущего следом.
— Что?! — воскликнул дурашливо он. — Мы соседи! Нам по пути!
— Знаю, — облегченно рассмеявшись, что все так быстро вернулось к привычному и удобному, продолжила подниматься.
— Хорошо погуляли, — спускаясь навстречу нам, улыбнулась Инга Викторовна.
— Хорошо, — подтвердила я.
Женщина улыбнулась шире, спустилась вниз и свернула в гостиную. Возможно, вышла через террасу к старшему сыну.
Мы же с Никитой обменялись улыбками у дверей комнат и разошлись на неопределенное время. Хорошо, что поцелуй между нами ничего не испортил. Хорошо, что мы смогли поговорить, а не закрылись друг от друга. Да и что поцелуй? Как летний дождь — был и не был. Вроде бы накрывает все небо, а проходит минута, и на асфальте и следа не осталось.
Приняв душ, я выбрала из своего небогатого гардероба синие брюки и белую блузу: в них было комфортно и они хорошо подчеркивали фигуру. Достав из сумочки пудру и блеск, подошла к большому зеркалу в комнате, припудрила кисть и изумленно ахнула, увидев свое отражение.
Влажные длинные волосы, чуть спутанные после душа — это нормально. Небольшое покраснение на лбу после солнца тоже легко уберется и быстро пройдет. А вот заметно припухшие губы и покрасневшая вокруг них нежная кожа…
Теперь понятно, что Инга Викторовна не спрашивала: хорошо ли мы отдохнули. Увидев меня, она просто не сомневалась, что хорошо!
О-хох…
Какой летний дождь? Эти последствия можно сравнить только с ливнем, когда как бы ты ни старалась, идя осторожно и под зонтом, а все равно придешь мокрой и с грязными джинсами!
Никогда на моем лице не было столько пудры, и все же следы поцелуя оставались видны.
— Хрю, — удрученно выдала я, глядя на красный пятачок, чуть побледневший благодаря усилиям моим и дорогой пудры. — Хрю-хрю.
— О, — открыв дверь, в комнату заглянул Никита, — какая жесткая самокритика! Я что, получается, зря тебе шоколадку несу?
Знакомый шорох любимого лакомства мгновенно улучшил настроение, но оборачиваться я не торопилась. Снова обмакнула кисть в пудру, внимательно присмотрелась к своему отражению, а через пару мгновений к отражению довольного Никиты, ставшего позади меня.
— Вот! — обвинительно ткнула кисточкой в зеркало и высказала претензию. — Бриться надо чаще. Особенно, если целуешься. Щетина колет!
— Да? — глаза Никиты округлились, он дотронулся рукой до моего подбородка и тут же одернул руку. — Ай! Правда колет! А я в первый раз не заметил!
Он вновь потянулся к моему лицу, но я увернулась.
— Пусть первый раз будет последним!
— А за шоколадку?
Никита покрутил в руках мое любимое лакомство — заметив обертку, я тут же растаяла и простила ему несовершенство своего отражения. Пухлые силиконовые губы хоть и вышли из моды, но гонениям не подвергались, а пятачок… Мало ли, какую гадость сейчас добавляют в дневной крем?
— Хорошая шоколадка, — не спешил отдавать сладость Никита. — Твоя любимая. Итак?
— Что «и так»?
— Анька, не притворяйся! — Никита сурово сдвинул черные брови и потребовал: — Договариваемся, через подкуп, что первый раз не будет последним!
— С ума сошел? — рассмеялась я.
Никита хотел что-то ответить, но я почувствовала волну жара, обдавшую лицо, и поспешила к распахнутому окну. А там вместо того, чтобы глотнуть воздуха, медленно выдохнула, заметив Филиппа, вышедшего через задние ворота и удаляющегося в сторону леса под руку с мамой.
Опять…
Моя реакция на него…
Вот он что-то сказал, и женщина весело рассмеялась, а он улыбнулся. А вот что-то сказала Инга Викторовна, и рассмеялся Филипп. Я не заметила, что улыбаюсь, наблюдая за ним, пока не обернулась, услышав звук закрывающейся двери.
Только тогда я увидела в зеркале свое глупо-счастливое выражение лица, пустую комнату и шоколад, оставленный Никитой на подоконнике.
Глава № 7
Я и до этого считала, что из моей комнаты открывается превосходный вид, а теперь, глядя как в зелени леса растворяются два силуэта, окончательно убедилась в этом. Как же Филипп сильно похож на маму! И внешне, и в любви к светлым тонам, и даже их смех казался одинаково заразительным.
Тропинка давно увела обоих в глубины леса, а я все еще будто слышала, как весело смеется мужчина под окнами дома.
Может, магия. Светлая, удивительная. Помнится, бабуля говорила, что эти места волшебные, заговоренные. А, может все куда прозаичней — впервые я видела, чтобы Филипп смеялся.
Обычно он был спокойным, рассудительным, отстраненным, чуточку даже высокомерным. И обычно он был от меня далеко. Даже если я могла протянуть руку и коснуться его.
Мы вообще прикасались друг к другу лишь раз. Да и то он, наверняка, и не помнит этого, внимания не обратил.
Еще бы! Кто он и кто я?
Он — студент последнего курса, гордость не только факультета, но всего универа, никто не сомневался, что его ожидает блестящая карьера в политике, он уже делал уверенные шаги в этом направлении. А я — первокурсница, привлекшая внимание декана свежеокрашенными, единожды закрученными рыжими кудряшками и отправленная им на сцену за каким-то таинственным ключом знаний.