Страница 14 из 24
− Тут и конец ему пришёл! − возликовал удачей Старшина, своим навешал поручений. Свистали ветры − руки потирал; присматриваюсь я − хребет так и просел, фундамент выветрился точно. Слышу сверху: − Ну, а как теперя? Бунтеброт даёшь?
Вытаскиваю две буханки, хлеб взвешиваю на ладонях.
− Ты мне товарища загубить решил, а я − корми рать твою?
Гикнул Старшина, шлем с чела сорвал да вниз метнул. Сила неведомая подняла и перенесла меня к подножию стены, самую малость мы со снарядом разминулись. Заглянул я шлему внутрь: носить − не подойдёт, а от дождя укрыться да коня укрыть − так в самый раз.
Из себя выходит Старшина, орёт чего-то, не пойму никак.
− Помедленней, если можно.
− Да как осмелился, зелен побег, ты матушку мою честить? − циклоп двуглазый проорал.
− Я сказал − рать твою! Твою рать!
− Смотри, если покажется ещё разок.
− Сам виноват. Поставил гору.
− При чём гора-то?
− Эхо горное. Искажает речи.
Старшина помешкал.
− Вон оно что? Не доглядел, прости. На очередном объекте монтировать не будем, хотя положено по смете.
− Разве вы монтируете эхо? − не утерпел я.
− А то!
Вышел я из-под стены:
− Спускайся сам, неровён час, недослышишь снова.
Они недолго посовещались там, как быть.
− К нам поднимайся, − слышу, − неохота богатырские царапати сапожки. Уж им-то через вас досталось.
− Куда ж я с хлебом? Нет, не поднимусь.
И Старшина со свистом сверзился с горы, шелом на место водрузил. Теперь границу тени обезобразили две головы.
На деле Старшина оказался уж не столь велик, − раза в два, чем сам я. Вдохнул он запах хлеба с трёх шагов − аж прослезился, вдохнул второй раз − слюнки потекли.
− По горбушке выделишь на брата − ударим по рукам.
− Горбушка великану что? Смешить изволишь.
− Хлебушко-то из Нулевого мира, верно? Коль боевых не производим действий, краюхи на год и троим достанет. У вас там хлебушку цены не знают.
− Твоя выходит правда, − соглашаюсь, − иная туша механизма зерна дороже, что колхоз собрал.
Кажется, заинтересовал.
− Козхол, колпоз, колхож… Заезжий лектор разных слов наговорил, ликбез по Нулевому проводил. Колом ходят или как? − Глаз Старшина не спускал с меня, дивяся, видно, что и другим ремесло известно великанов, ведь я нечаянно подрос. Подрос на шапку или две, недостало духу размахнуться дале.
− Дружиной всею, коллективом ведут совместное хозяйство, − поясняю, а у самого вопрос застрял. Однако, почему горбушку просит на троих, когда их четверо должно быть? Пал кто-то смертью храбрых, проворовался, был отчислен?
− С ума у вас там посходили что ли? Может та механизма чудная умеет осчастливить сразу всех?
− Грошики глотать без остановки, вот что умеет.
− Ну?! Дурную на кой шут смастерили?
Задумался я.
− Чтоб завидовали.
Схватил Старшина себя за бороду, стал думу думати. Товарищи его от нетерпения уж дважды по шелому камешком намекнули. Не слышит. Вдруг ударил по колену:
− Что Люцифер придумал деньги, про то известно: чтобы возревновали люди да воевали из-за них. Но чтоб с его подачи механизму-монетоеду?..
Опробовал шелом на прочность очередной булыжник. Старшина едва ль заметил, был потрясён настолько.
− Куда вы катитесь и с кем в обнимку? − воскликнул он. − Вот и ты: вступиться за коллегу не вступился, на бой честной меня не вызвал. Будь спокоен, весовую категорию я во внимание бы принял, не расходился б в силу полную.
И ведь точно! Как же прав он! Я закусил губу, где выход?
− Я как раз решаю, до каких пределов совершить помол, как тебя с командою в порошок стереть да не запылить одежды. Совет товарища мне пригодился б, − говорю. − Чтоб не обиделся, без его надзора начинать не стану. Сам-то не торопишься куда?
Бородищей Старшина тряхнул:
− Тут моя забота нынче. С царства-государства со всего по крохе собирал. Лучше обрати внимание на шедевр: ни выступа, ни трещинки; гарантийные поклоны, печати, сроки − честь по чести.
− Заметил, без изъяна. − Сам думаю: отсутствие Евгения пока нам на руку. Но запропал куда ты, друг сердешный? Не сцапал ли старик? − Меня от мысли этой в жар бросало. Не посмеет! Отчаявшись, я разослал почтовые тележки во все концы, на всякий случай. Руки коротки у них, сказал себе я, без должного, впрочем, убежденья. Оттуда нам грозят да эти тут права качают, − я пристально вгляделся Старшине в лицо. − Мы ноги унесли едва. Потерпел товарищ мой от тамошних врагов, а ты его за прах! За ни за что!
− За «что».
− В лепёшку, готов за грошик медный живота лишить?
Он опустил глаза, ресницами стригнул.
− Правила не я придумал. Заведено не нами, и не нам их править.
С депозита личного наличное презрение снимаю и ретрограду в физиономию швыряю: «Так ты из трусов, братец, первый трус?»
Вторично, едва ль не с головой, срывает Старшина шелом и с размаху оземь, − вулканом кашлянул хребет, лабиринтом трещин враз покрылся и в зарослях лещины, в верстах семи по курсу, орехопад случился.
− Интересуюсь, первого великана позорным словом костерить кто право дал? Смелости не находил до сей поры ни бузотёр залётный, ни массовик-затейник… − Откуда ни возьмись пал на великана Света Столб, из уст слова правдивейшие вырвал: «Ты второй, кто обозвал в отместку, да не со смелости, со страху будто».
− Это я со страху?
− Ты самый!
− Давай-ка, выходи на честный бой, как звал.
− Недомерок, сравни кулак свой с настоящим! Что на тебя нашло, ведь драться не хотел, когда я предлагал.
− Теперь не хочешь ты, выходит. Трус!
Нет, что-то тут не так. Теперь мы с ним – нос в нос, и кулак в кулак.
− Пожалуйста, потише. Мы ратуем за экологию бесед, миру не бывать без тишины. − И выпустил Старшина, того не замечая, мысль-облачко: «Ах, неразумное дитя! АВАНСОМ МОЛОДОСТЬ ПРЕДОСТАВЛЯЮТ, НА СМЕНУ СИЛЕ МУДРОСТЬ ПРИХОДИТЬ ДОЛЖНА, ДА ПРИ СОВРЕМЕННЫХ ДИСЦИПЛИНАХ, КАК ВИДНО,СЛУЧАТЬСЯ ЭТОМУ СУЖДЕНО ВСЁ РЕЖЕ».
Подспудно я уже готов признать наличие карликов и гномов, коль для великанов отыскалась ниша. Замечаю, с горы съезжают двое − те, Солома да Колючка. Ниц падал я, прикладывал к землице ухо и вежды ясные смыкал. Подходят − фиксируют и обмеряют позу, обводят мелом, протоколы пишут. Косят на Старшину с опаской, таланты превозносят и добродетели его; особой чести удостоены прилюдно удаль богатырская да смелость живота лишить миролаза, вопрос на голосование не вынося.