Мой вечный раб

— Грегори — мудрый и серьезный человек. Разговоры не интересуют его шибко, особенно с теми, кого он не уважает.

Ричард смотрел на жену издевательски. Он отметил для себя, что ему интересна каждая реакция девушки на оскорбление или упрёк в её сторону. Он ждал, что она обидится или нахмурит брови, но Эли была в хорошем расположении духа, она пожала своими маленькими круглыми плечиками и сказала:

— Да, пожалуй, это так — девушка слегка улыбнулась и принялась за фрукты и ягоды. Элизабет уже была сыта, даже более чем, но ей так нравилось сидеть с Ричардом, что она собиралась есть, пока не лопнет, а муж не покинет столовую.

— Ты так много ешь. По твоей фигуре и не скажешь.

— Мне льстит, что ты смотришь на мою фигуру.

— Я бы с удовольствием не смотрел на тебя, но мы живём в одном доме — с этими словами мужчина встал из-за стола и вышел.

«Это лучше, чем ничего.» С этой мыслью Элизабет облегченно положила клубнику и начала обдумывать список дел на день. «Я должна утереть ему нос и показать, что я — достойная жена.» Девушка целый день потратила на домашние хлопоты. Впервые ей было приятно и не скучно раздавать указания и контролировать слуг. Ричард был всегда далеко от неё, но она часто ловила на себе его взгляд. Эли, то и дело, игриво улыбалась и обсуждала разные пустяки с сосредоточенным видом. Элизабет надеялась, что этот день станет началом дружных доверительных отношений, которых ей так не хватало. И она хотела верить, что Ричарду тоже.

Уже несколько дней Ричард был дома и обходил Эли стороной. Ему не нравилась эта женщина во всех смыслах. Единственное, чем наградила Элизабет природа, была её внешность, так он говорил себе каждый раз, когда Элизабет появлялась рядом. Ричард тут же разворачивался и уходил. Все попытки девушки были напрасны.

— Ты меня нарочно избегаешь? — Однажды столкнувшись с мужем, спросила девушка.

Ричард без какой-либо эмоции ответил:

— Ну, конечно нет! Мне же до тебя есть дело! Ты любовь всей моей жизни, и я хочу кучу детишек от тебя! — мужчина, сделав короткую паузу, продолжил — Ты, действительно, думала, что после одного завтрака я хоть на грошь буду лучше относиться к тебе? Знаешь, если представить мозг в виде часового устройства, то готов поспорить, что твои шестерёнки давно заржавели.

Элизабет молчала и чувствовала, как ирония мужа наступает на ее достоинство благодаря ему размером с песчинку. Надежда исчезла совсем.

— Ты самый жалкий из всех, кого я встречала!

— Уверен, это из соображений, что я единственный, кто не спал с тобой.

Эли закрыла глаза и хотела исчезнуть, если бы могла. Отступать было поздно.

— Ты постоянно сводишь всё к моей сексуальной жизни. Почему тебя, это беспокоит? Признайся сам себе, что желаешь меня так же, как и все, и тебе станет проще жить!

— Ты будешь последней, с кем я лягу в одну постель! Твои похотливые придурки, которых ты ублажала, видимо были слепы или безнадёжны! — подойдя вплотную к Элизабет, Ричард добавил — Ты слишком высокого мнение о себе, жёнушка! Твои секс-партнёры разбаловали тебя.

— Зато, у меня был регулярный секс, а тебя видимо обделили за грехи или из жалости, — посмотрев на половой орган мужа, — Тут тебе виднее! — резко развернувшись, Элизабет покинула дом.

Уже несколько часов Эли бродила по лесу. Разные мысли то возникали, то покидали её. Элизабет хотелось вернуться к прошлой жизни с её семьёй и дурачеством. Она не думала, что, будучи замужем, её настигнет тоска по трактиру полного пьяниц и извращенцев. Однако, знать об уважении и страхе незнакомых ей мужчин, было куда приятнее, чем о ненависти собственного мужа. Злость после ссоры привела девушку к обману, который перевернул её жизнь.

VIII

Трактир «Скала», как всегда, был полон народом. Одни мужчины и пара распутных девиц, которые ждали своей обыденной работенки. Ричард сидел в углу комнаты и потягивал скудное вино, другого здесь и не водилось. После последней перепалки с женой Эли пришла к нему вечером и попросила только об одном — съездить к ее родителям. Взамен она обещала остаток месяца, а это целых 19 дней, не попадаться ему на глаза. Посиделки с родственниками Ричард не любил. Единственное место, где никому нет ни до кого дела была «Скала». Полностью погрузившись в свои мысли, муж Элизабет наслаждался одиночеством в самом шумном заведении королевства. Ничего не заставило бы Ричарда обратить своё внимание, если только это не его молодая жена, одетая как дешёвка и игриво улыбающаяся каждому, кто её узнал.

Элизабет только вошла в трактир, как вокруг сразу столпились практически все лица мужского пола, кроме шумной компании кузнецов за соседним столом с Ричардом. О чём говорили посетители с Эли, он не слышал. Гул, хохот от лишней порции алкоголя, звук разбитых бутылок смешались воедино. Мужчина смотрел, как его жена флиртует с каждым, кто заговорит с ней, это было сложнее, чем ненавидеть её. Она вела себя свободно и сексуально, её звонкий смех явно выделялся. Ричарду была противна это женщина, и не зря. Её предательский поступок этому подтверждение. «Кроме того, что мы с ней живём, как охотник и добыча, так она под предлогом поездки к родителям, нарушила обещание! Распутную женщину не изменишь. Она навсегда останется таковой.» Ричард был зол. Не будь здесь людей, он убил бы Элизабет, не моргнув и глазом. Отвращение подступило к горлу. Не выдержав предательства, мужчина встал, ударив по столу кулаком. Этого было достаточно, чтобы кузнецы затихли, но недостаточно, чтобы Эли и её окружение заметили его. Ричард ушел с налитыми кровью от гнева глазами.

Элизабет ловила каждое слово пьяниц. Она была рада вернуться в это место, где она никогда не чувствовала себя одинокой. Здесь все ее знали и по-разному относились к ней. Мстительница уже было легендой в «Скале». Каждый вечер было представление, о котором многие скучают.

— Эли, ты давненько не приходила. Мы начали волноваться! — сказал маленького роста чуть полноватый мужчина.

— Скажем так, я переехала.

— Эли, ты уже сотню новичков упустила! — прокричал другой.

— Уверена, они этому только рады.

— В том углу можешь сегодня выбрать любого или сразу всех — крикнул третий, показывая на кузнецов.

— Нет, нет! Сегодня я пас, я пришла попрощаться.

Все с некоторой грустью в глазах смотрели на Элизабет. «Как щеночки» — подумала девушка. «Кабели, одним словом» — добавила тут же про себя. Высокий старик хотел угостить девушку вином и получил по лбу от пьяного соседа: «Эли никогда не пьёт вино!» Толпа пьяниц окружили девушку не только своими телами, но и разговорами. Элизабет давно столько не говорила и наслаждалась этой возможностью. Спустя час Эли даже устала. Язык болел от столь насыщенное беседы. Попрощавшись, она наконец вышла из трактира и пешком отправилась домой по привычной дороге с тоской и нежеланием возвращаться в рутинную жизнь.

Легкая грусть накатила снова. Безжизненный лес успокаивал. Звёзды на небе были единственными друзьями Элизабет. «Скоро обрыв. А за ним и дом». Вдруг тишину нарушил хруст засохших листьев. Элизабет остановилась и настороженно спросила: «Кто здесь?» Ответа не последовало. Осмотревших, девушка продолжила путь. Треск. В глазах потемнело и Эли упала на твердую землю.

Темнота и ничего больше. Никаких отблесков огней и света. Только черное пространство вокруг глаз, на которых был повязан лоскут черной, плотной, раздражающей кожу ткани. Элизабет пыталась вспомнить последние события и понять, где находится. Голова сильно болела, руки и ноги привязаны к старому деревянному стулу. Пошевелившись в надежде высвободиться, девушка добилась только новых синяков от верёвки.

— Э-эй, кто-нибудь? — в ответ она услышала только собственный голос. «Это конец! Кому понадобилось похищать меня? Что им нужно?» Эли залилась слезами, раскачиваясь на стуле и стараясь освободиться. Ничего не выходило, зато она поняла, что находится в пещере. Сырость и холод ощущались каждой клеточкой кожи. Немного успокоившись, Эли попыталась разглядеть какие-нибудь силуэты, но повязка не позволяла увидеть даже лунно-звездный свет, кое-где пробивающийся сквозь камни. Каким образом Элизабет сюда попала, и кто это сделал, было не известно. «Может, все дело в коронации принца? Кто-то решил запугать королевскую семью? Нет, это точно не вариант. Никто не мог знать, где я. И узнать в таком виде тоже.»