Страница 3 из 6
Легко сказать: «Достаньте из-за пазухи свои камни». Но как это сделать?
Очень просто. Нужно поставить в центр внимания не кого-то другого, а себя. Не «он» меня обидел, а «я» обиделся. Не «он» причинил мне боль, а «я» почувствовал боль от его слов. Не «он» меня унизил, а «я» позволил себе унизиться.
Обида – это чувство, которым можно и нужно руководить. Твой обидчик, скорее всего, вовсе не собирался тебя обижать. Он просто что-то сделал или не сделал, исходя из своих соображений, и, наверное, вовсе не догадывался, что тебе это может быть неприятно. Такое понимание остановит увлекательную игру в тирана и жертву. Нужно просто услышать друг друга. Сесть за стол переговоров.
У тебя больше шансов получить то, что хочешь, если ты об этом попросишь. Почему же так часто ты не следуешь этому правилу?
Да, просить не всегда легко. Поэтому вместо того, чтобы прямо заявить о своих желаниях, ты, возможно, лишь на них намекаешь, надеясь, что люди прочтут твои мысли и сами предложат тебе то, чего ты хочешь. Такая стратегия проигрышная. Лучше попросить. Просить непосредственно, без давления – это искусство, которое нужно в себе развивать, если хочешь сделать свою жизнь счастливой. Не следует играть в деликатность. Но и не стоит обижаться, если другие не дают тебе то, что ты у них просишь.
Однако здесь есть подвох. Обиды доставляют мало удовольствия, но все же разнообразят эмоциональную жизнь. Да и скрытой выгоды от них более чем достаточно. В самом деле: с помощью обиды можно ощутить себя ребенком; обратить на себя внимание; что-то получить; вынудить кого-то сделать то, чего он делать не хочет. А потому некоторые люди успевают обидеться даже раньше, чем их обидели.
Если обида нанесена человеком посторонним, забыть ее, в общем, несложно. А если близким – рана гораздо глубже. Продолжаешь как ни в чем не бывало общаться, но глубоко внутри сидит ржавенькая заноза: как можно было со мной так поступить? Ведь мы же близкие люди?
А как быть, если тебя обидели намеренно? Да еще и публично? Каким образом тому негодяю отомстить?
Пришел к Аристотелю правитель Афин Деметрий. – О мудрец, дай мне совет, – сказал он. – Царь Спарты обозвал меня ослом. Как ему отомстить? Может, объявить Спарте войну? – Ты изысканно отомстишь, если проигнорируешь оскорбление, – ответил философ. – Но я вне себя от ярости! – затрясся Деметрий. – Именно этого твой противник и добивается. Оставайся спокоен: это станет началом твоей мести. Затем прости: это будет ее концом. В общем, ты его унизишь, если промолчишь. Море не волнуется оттого, что в него бросили камень. Так и ты: если останешься спокоен, ты – море, а если волнуешься от обиды – ты не море, а лужа.
Если относиться к людям так, как они к тебе, они почему-то обижаются.
Разум и сердце всегда расходятся в том, следует ли прощать обиду. «Будь благоразумен, прости!» – восклицает рассудок. «Ну уж нет, – возражает что-то изнутри, – простишь, и прослывешь слабаком. Сильный человек всегда сумеет за себя постоять».
Жил-был человек. Не злой, не добрый, самый обыкновенный. Тем не менее постоять за себя он умел. Как-то залетела к нему оса. – Чел-чел, я тебя ужалю! – прожужжала она. Свернул человек газету и стал гоняться за осой, чтобы ее пришлепнуть. А она увернулась и его ужалила. Вышел человек во двор. А там – собака. Сидит, кость грызет. – Эй, ты, придурок, я тебя укушу! – зарычала собака. Не дал человек себя в обиду. Схватил палку и задал собаке трепки. Правда, та его все же покусала. Отлежался человек и пошел в лес. А там – медведь. – Ага! Щас я тебя съем! – зарычал медведь. Не лыком шит был тот человек, ружьишко с собой прихватил. Выстрелил в медведя и его ранил. Медведь человека не съел, но сильно его потрепал, на большее сил не хватило. Приполз человек домой. А там оса. Свернул он газету… Ну, что было дальше, вы знаете. Жил-был другой человек. Тоже не злой, не добрый, обыкновенный. Только вот постоять он за себя не умел. Залетела к нему оса. – Чел-чел, я тебя ужалю! – Зачем? – удивился человек. – Ну, я оса, мне положено, – ответила она. – И что это тебе даст? – спросил человек. – Не знаю… Наверное, получу удовольствие. – Странная ты какая-то. Все осы как осы, во дворе на арбузной корке сидят, а ты… – Ой, действительно, арбуз! – жужнула оса и вылетела в форточку. Вышел человек во двор. А там – собака. – Эй, ты, придурок, я тебя укушу! – зарычала она. – Зачем? – спросил ее человек. – Ну, я собака, мне положено. – И что это тебе даст? – Отомщу вам, людям, за то, что вы меня палками лупите. Натерпелась я от вас, ой натерпелась! – Хм… Что ж, вот моя нога, на, кусай, мсти. Что же ты? Давай! Смелее! – Да… что-то расхотелось. Неправильный ты какой-то. Таких и кусать не хочется. – Как знаешь, – сказал человек и отправился в лес. А там, разумеется, медведь. Раненый и злой. – Ага! Вот я тебя щас… – взревел медведь. – Что, съешь? – уточнил человек. – А то! – Ну ты даешь! – сказал человек. – То ли с луны свалился, то ли с цирка сбежал. Странный какой-то. – Но-но! Полегче! И почему же я, по-твоему, странный? – Как будто не знаешь, что медведи людей не едят. Так, лишь погрызть могут. – Во-во, – согласился медведь. – Вот я тебя и погрызу. – И что тебе это даст? – Ненавижу я вас! – Эх, мишка, мишка. Ну погрызешь ты меня. Так ведь потом за такое поведение егеря тебя изведут. Оно тебе надо? Плюнул медведь и уполз в чащу. Пришел человек домой – а там оса. Ну, что было дальше, вы знаете.
Что ж, обида – понятие условное. Обидеться можно даже на комплимент: хочешь обидеть ворону – назови ее голубкой.
Жизнь полна условностей. Условна даже сама жизнь. Она полноценна, если в ней есть нормальные человеческие отношения. Обида – это проверка взаимоотношений на прочность. Это испытание, которое учит находить выход из, казалось бы, безвыходной ситуации. Так что… не так уж она плоха, эта обида. Если из-за нее взаимоотношения рухнули, то, может, и не было их, этих отношений. Может, все было не настоящим. А если взаимосвязь наладилась – экзамен успешно сдан. Получи сертификат с бантиком.
Жадность
Жадность и счастье никогда не встречались друг с другом; неудивительно, что они незнакомы.
Жадность – это стремление иметь больше. Во всяком случае, больше, чем у других.
Считается, что жадность – это черта характера. Как правило, она формируется в детстве – если не хватает самого необходимого, вырабатывается рефлекс: хватай, что видишь, и ничего не давай другим. В какой-то степени это способ выжить. Как у птенцов. Кто сильнее – тот и молодец.
Нежелание что-либо отдавать – ощущение, в общем-то, естественное. Дети жадные, даже если всего вдоволь. Они без зазрения совести отбирают друг у друга игрушки и отказываются ими делиться.
Ребенок вырастает, умнеет, но, став взрослым, от своей жадности вовсе не собирается избавляться. Однако начинает искать более изысканные способы что-то отобрать у других. Для этого он выдумывает всякие хитрости. Но нередко сам попадает в свои ловушки.
Пожаловались жители древнегреческого города Борисфена своему правителю архонту Аристониму на то, что маляр Посий, как закончит работу, всегда требует оплату в два раза больше той, о которой договаривались: то краска якобы подорожала, то стены дома были слишком сырыми и их пришлось сушить огнем факелов, то кисти он использовал не из собачьей шерсти, а из беличьей… В общем, выискивал предлоги, чтобы накрутить за свою работу двойную цену. Позвал правитель маляра Посия к себе. – Есть у меня для тебя работенка, – сказал он. – Флигелек раскрасить надобно. – Это можно, – ответил маляр. – Выкладывай сто оболов и завтра же принимаюсь за работу.