Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 19 из 32

Наконец люди генерала добрались до второго ряда укрепления.

– Копья! – приказал Сян.

Воины за спинами щитовиков вскинули копья и принялись бить в треугольные бойницы в стенках повозок, чтобы отогнать проклятых арбалетчиков.

– Щиты! – крикнул генерал.

Каждый второй воин в первом ряду поднял ростовой щит выше, чтобы закрыть им сразу двух солдат.

– Топоры! – Отдавая этот приказ, Сян выхватил из кожаного чехла на спине тяжелый топор.

Острая боль от этого движения пронзила его тело – куда сильнее, чем генерал ожидал. С отчаянной злостью он покрепче сжал рукоять топора и перенаправил всю боль в удар по стенке повозки. Отдача от удара прошла по рукояти, и Сян тихо застонал.

Мужчина прикусил губу. Нельзя, чтобы кто-то заметил его ранение. Его слабость. Он ходил по тонкой грани. Это его последний бой. Сян хотел остаться в памяти людей героем!

Слева и справа на стенки повозок обрушился град ударов. Солдаты орудовали топорами под надежной защитой щитовиков. А за их спинами стояли копейщики, предотвращавшие возможные нападения из-под повозок. Двое солдат даже сняли с тел поверженных врагов арбалеты.

Щепки летели во все стороны, и наконец одна из досок повозки проломилась!

И вдруг прозвучал сигнал тревоги – сзади раздался странный звук. Словно феникс взмахнул огненными крыльями, восставая из пепла.

Сян оглянулся. Повозка, мимо которой его солдаты прошли ко второму кругу укрепления, вспыхнула ярким пламенем. В воздухе пролетел еще один факел – и соседняя повозка тоже загорелась. Брага! Их враги вовсе не напились перед боем. Напротив, эта проклятая девка-рыцарь оказалась весьма сообразительной. И хотя она, безусловно, понимала, что в этом сражении ее людям не победить, однако же не собиралась сдаваться.

– Генерал… – Его солдаты опустили топоры.

Они оказались в кольце пламени. В лицо Сяну повеяло жаром. К этому моменту только одна повозка не успела загореться.

К ней-то и устремилась часть его отряда, отступая. Легкая пехота успела проникнуть в пространство между первым и вторым рядом укрепления раньше, чем все остальные… и попали под перекрестный обстрел вражеских арбалетчиков.

Впрочем, бесовы смрадники не успевали перезаряжать арбалеты с нужной скоростью.

– В атаку! – приказал Сян. – Мы либо пробьемся к ним, либо сгорим! Не отступать!

Вестермарк, южнее Черного Леса, Час Лошади, 13-й день месяца Урожая, 18-й год до второго восхождения Сасмиры на престол

Когда повозки загорелись, Анг Минь охнул. Судя по всему, его генерал оказался в ловушке между второй линией укрепления и стеной пламени. Анг увидел, как часть войска отступает. Вся орда оказалась в опасности. Степняки привыкли к победам. К тому, что подобного никогда не происходит. И Сян Юй опять их разочаровал.

Если Анг Минь сейчас отступит вопреки приказу, он всегда сможет сказать, что ему нужно было заняться деморализованным войском, чтобы предотвратить поражение. Хан принял бы такое объяснение, в этом Анг был уверен.

Анг чувствовал, что воины его отряда застыли в нерешительности. Если сейчас он забудет о гордости, то заполучит целое войско. Станет генералом, как он всегда мечтал. Но каждый солдат в орде будет знать, что он совершил. И до конца жизни Анг будет видеть память об этом в их глазах.

Он провел кончиками пальцев по широкой кожаной перевязи с кинжалами. Перевязь висела поверх кирасы, портя надлежащий для военачальника внешний вид. Бой – это еще не повод забывать о достойном облачении. Пусть все остальные так и не считали.

Ангу казалось, что солдаты орды ожидали от него предательства. Они считали его не воином, а придворным бумагомарателем. И неважно, насколько искусно он владел мечом. Неважно, что он еще не проиграл ни одного сражения. Анг знал, как его прозвали в орде, хотя никто и не осмеливался назвать его так в лицо: Шелкопряд. Для них он был разряженным шелковичным червем, пресмыкавшимся при Передвижном Дворе, а потом по какой-то необъяснимой причине променявшим Двор на Железную орду.

Анг улыбнулся. Настало время удивить всех этих недоброжелателей, открыто сомневавшихся в нем и втайне подтрунивавших над ним.

Он повернулся к конным лучникам, выстроившимся в реке.

– Начать обстрел! Я хочу, чтобы каждый смрадник, осмелившийся приблизиться к обрыву, тут же пал от ваших стрел!

Анг подхлестнул коня и поскакал по мелководью, жестом приказав своему отряду следовать за ним. Он лично отобрал утром сто солдат, которые пойдут с ним в атаку. Они спасут генерала Сяна Юя, и уже через месяц каждый ребенок в ханстве будет знать об их подвиге.

Лучники принялись стрелять, целясь в вершину холма и повозки. Со стороны обрыва находилось лишь несколько дозорных, и те укрылись за павезами. Основная сила противника была завязана боем у повозок. Даже тут, внизу, были слышны удары топоров. Люди Сяна не собирались сдаваться.

Анг подскакал к крутому обрыву высотой в восемь шагов. Почва здесь была глинистой, но прочной, и все же вскарабкаться по отвесному склону не представлялось возможным. Если не принимать во внимание небольшие норки, выбитые береговыми ласточками для гнезд над водой, обрыв был совершенно гладким.

Анг снял с перевязи кинжал и всадил его в глинистую породу. Лезвие вошло до середины. Тогда военачальник достал небольшой молоточек и ударил пару раз по рукояти, пока кинжал не вошел в обрыв до самой гарды. Анг навалился на кинжал всем весом, но лезвие выдержало. Вот и первая ступенька на этом склоне.

Он и его отряд доберутся до смрадников, спрятавшихся за повозками, и перебьют всех до последнего!

Вестермарк, южнее Черного Леса, полдень, 13-й день месяца Урожая, 18-й год до второго восхождения Сасмиры на престол

Ярослав, задыхаясь, мчался по лесу. Где-то за спиной шелестела сухая листва, потрескивали ветки. Он никого не видел, но они все еще преследовали его, эти проклятые степняки! Они пришли ночью – словно из ниоткуда. И не было от них спасения! А ведь в начале пути Ярослав был еще полон надежд.

Хотя старый Великий магистр приказал караульным вывести его из шатра, не прошло и часа, как Гамрат фон Хатцфельд сам пришел к нему. Вначале Ярослав отнесся к его словам с недоверием. Он был разочарован орденом. И как только такая тварь, как Канали, сумела добиться столь высокого положения и всеобщего уважения в этом рыцарском ордене?! Это ничтожество, сражающееся не мечом и копьем, а счетной доской!

Но Гамрат был не таким. Великий магистр ясно дал понять Ярославу, что не пожертвует своими рыцарями для безнадежного дела, однако позволил ему набрать до десяти добровольцев из солдат, которые еще не принесли присягу ордену.

Ярославу удалось уговорить только трех человек, которые согласились скакать с ним. Великий магистр выделил каждому по два коня и напутствовал крошечный отряд перед дорогой.

Гамрат фон Хатцфельд не раз охотился на кабана на берегу Гайсы в этих землях и хорошо тут ориентировался. Он посоветовал Ярославу и трем его спутникам скакать на запад, не приближаясь к лагерю Железной орды больше чем на десять миль. И, по его словам, единственной их надеждой был северный ветер.

Ярослав остановился. Его легкие горели огнем. Он не мог бежать дальше. Все кончено. Кони пали. Три его товарища погибли. Этот проклятый комтур со счетной доской оказался прав.

Прошлая ночь обернулась для отряда Ярослава бедой. Вначале они наткнулись на несущихся в панике коренастых лошадок степняков. Ярослав и его спутники попытались убраться с пути табуна, но лошадей было слишком много. А потом появились песоеды.

Пытаясь скрыться от врагов, отряд разделился. Песоеды скакали так, будто срослись со своими конями. Вскинув короткие луки, они метко стреляли, причем не только вперед, но и назад.

Ярослав попытался спрятаться от них в лесу, но тщетно. Обоих коней он уже потерял.

Юноше удалось немного отдышаться, и он, затаив дыхание, прислушался. По лесной тропинке глухо стучали копыта.