Страница 208 из 217
— Пятьсот солидов, — отчеканил я и снова коварно улыбнулся. — По сотне на каждого из моих баронов, ну и себя не обидеть. Думаю, это честно.
Угу, четверть доходов моего графства. Ибо нефиг.
— Ваше сиятельство, Магдалена разорена, торговля стоит. Мы несём убытки. — А это костлявый дедуля из судостроителей. — Может сеньор граф сочтёт приемлемой компенсацию в… Триста солидов? В течение двух лет?
То есть принципиально платить они готовы. Бинго! Торгашня, что с них взять…
— Нет, как я и сказал, пятьсот десять! — сурово отчеканил я. — И это последнее слово!
— Как пятьсот десять! — гневно вытаращили глаза все, а некоторые даже с места от возмущения подорвались на ноги. С математикой тут как бы дружили.
— Так, пятьсот десять, — спокойно кивнул им я. — И я не торгуюсь, сеньоры.
— Но это… Наглость! — А это смешной берет.
— Наглость — нападать на сиятельного графа, вашего СОСЕДА, в его доме на территории вашего города, сеньоры. — Кажется, я приспустил внутренних демонов безумия, ибо сеньорам вдруг как-то взбледнулось, и кто вскочил — резко так присели. — Который, граф, всего лишь попросил головы своих личных врагов, одновременно являющихся врагами и короля, вашего сеньора, и заодно всего рода человеческого. Я вам говорил это открыто: «Просто отдайте мне тех, кто замазан, и я уйду!» Но вы не желали слушать.
Это было ваше право, как бурга, как суверенного города. Вот только, сеньоры, любое право подразумевает ответственность за принятое решение. А потому или вы платите пятьсот двадцать солидов, или я даю отмашку — начинать сбор трофеев.
— Как пятьсот двадцать! — вновь повскакивали сеньоры, невзирая на исходящий от меня в стороны ореол ужаса.
— Ещё один аргумент с меня — и будет пятьсот тридцать! — предупредил я, сверкнув глазами — Нам продолжать торг?
— Сеньор граф! — А это Вальдес. — Вам не кажется, что грабить город в свете того, что вы задумали осенью… Как-то… — скептически скривился он. Судя по лицу, он знал, что отговорить меня уступить не получится, но не попытаться в свете будущего кресла бургомистра не мог.
— А вы своих баранов с государственными не путайте, — усмехнулся я. — Это первое. А второе — сеньоры, вы правда не понимаете что я сейчас для вас сделал?
Сеньоры сидели с каменными смурными лицами. Нет, глубоко копать, дальше своего носа, они ПОКА не могли. Были сильно перевозбуждены и впечатлены текущими эмоциями.
— Сеньоры, что в нашей жизни стоит дороже всего? — пафосно усмехнулся я. — Дороже денег, дороже связей, дороже репутации?
Тишина. Переглядывания.
— Опыт! — воскликнул я, подняв вверх палец. — Его не купишь ни за какие деньги. Деньги можно потерять, приобретая опыт, но купить… — Покачал головой. — И я только что дал вам бесценный опыт того, что этой осенью и этой зимой, если меня не убьют орки на границе, конечно, все мы под богом ходим. Этой зимой во время мероприятия, которое мы дружно вместе обсуждали, я буду идти по трупам. И когда вы захотели бы меня «кинуть» и «поиметь», а вы хотели меня «кинуть» и «поиметь», не рассказывайте сказки, я бы шёл по ВАШИМ трупам. А так мы с вами станем хорошими уважающими друг друга партнёрами, будем веселиться, пить вино, и будем ВМЕСТЕ идти по трупам наших общих врагов. Вам не кажется, что всё честно? Потому, сеньоры, с вас пятьсот тридцать солидов, в качестве платы за ваш опыт. Я не гордый — у вас три месяца на выплату суммы, но аванс в сотню солидов будьте добры привезти к моему дому к вечеру. А пока раскланиваюсь.
Поставив голливудскую точку, пошёл вон из кабинета бургомистра. В дверях, по мотивам одного будущего претора, обернулся:
— Пятьсот — плата за кровь. Тридцать — стимул для ваших мозгов, которые не хотят учиться и цепляются за привычное старое. Которые не хотят понять, что я — не наивный ягнёнок, возомнивший о себе невесть что, а лев, сын льва и внук льва. Без обид, сеньоры, за эти деньги вы, возможно, купили свою жизнь.
И, наконец, оставил их вариться в собственном соку. Стимул — палка для погона скота. Круче оскорбить сеньоров вряд ли было возможно.
Бургомистр что, правда думал, что он такой крутой перец, что не расколется?
Да просто мне было плевать, я и не приказал колоть его серьёзно. Зечем, его подельники начали колоться сразу. Все четверо, кого указал Клавдий, со стрелками на него — не ототрётся даже ели я его прощу за кровь (а я не прощу). Как я и просил, копал Клавдий глубоко, но записывалось далеко не всё. На официальные куски пергамента допросов выносились только те сведения, которые касались местной кухни. Десяток же имён важных сеньоров в Альмерии останется со мной, в моём сердце — пригодится такое знание в будущем, не сейчас. Да и прав я оказался — учитывая тамошнюю крышу, нам, с нашим рылом в калашный ряд лезть… Предъявить-то я смогу, вот только последствия «сами рассосутся». А меня после будет хотеть убить большое количество самого необременённого принципами народа. Будем посмотреть, может я стану крутым и сам их грохну, ибо нефиг разбойством заниматься, иные бизнесы есть, или смогу эти знания использовать против неугодных мне владетелей — устраивая разбой у них. Посмотрим.
В общем, преступность королевства оказалась организованной, и вполне себе официальные лица за слепоту во многих местах имели большие деньги. Не сравнить со спрутом нашей коррупции, когда прокурорские и ФСБшники «крышуют» криминал, где в деле губернаторы, депутаты и чиновники из аппарата президента. Всё-таки не настолько развит этот мир, не дозрел ещё. Но масштабы по местным меркам впечатляли.