Птичка

– Что это?! – прохрипел Скарятин в ужасе, указывая дрогнувшей рукой на ее шею. – Этот шрам?! Откуда он у Вас?

Не понимая, отчего он отпустил ее, Глаша обернулась к нему и, сверкая черными очами, прошептала:

– В детстве я упала и ударилась головой об камень…

Скарятин пораженно смотрел на Аглаю и как будто видел впервые эту девушку. Ее пепельные переливающиеся волосы, в дневных лучах солнца, были почти белыми, ее сверкающие вызовом глаза были черными, такими же черными, как и сейчас, опал на его руке. Увиденный на ее шее шрам, воскресил в его мыслях легенду о страшном воине, который мог ослабить силу таинственного амулета.

Он вспомнил слова жреца ордена:

“ С этого дня ты даешь обед служения. Надень этот перстень на руку. Отныне это символ твоего служения и покорности нам. Благородный опал могут носить только самоуверенные и сильные люди, ибо он опасен для слабых. Но ты наш тайный служитель, бесстрашен и отважен, оттого этот камень будет лишь усиливать твои качества, и оберегать тебя… Ты будешь неуязвим для своих врагов… и будешь нашим тайным посланником в России…

Однако по легенде, которая прибыла к нам с этим благородным опалом, есть некий могущественный воин, который может ослабить силу камня. Светловолосый, с черными глазами и отметиной в виде латинской буквы S этот воин опасен для опала, так же как и для тебя, ибо отныне твоя жизнь связана с камнем. При приближении этого опасного воина камень изменит свой цвет и станет черным. Ты должен бежать от этого светловолосого мужа, ибо проиграешь в схватке с ним, и твое служение нам окажется под угрозой и не только… Этот воин имеет силы завладеть не только твоими мыслями, но и полностью подчинить твою сущность в угоду себе…”

И мог лишить разума и воли его. Дмитрий смертельно побледнел, немигающим взором смотря на эту девушку, которую знал так хорошо, и в то же самое время не знал совсем. Он чувствовал, что легенда становится реальной. Неужели она была тем самым воином, которого велели ему опасаться жрецы? И все приметы сходись с легендой: волосы глаза и знак. Дмитрий похолодел до самых кончиков пальцев. Он вдруг подумал о том, что Аглая уже подчинила его мысли себе, ибо его недавняя ревность была доказательством этого. А теперь видимо хотела подчинить его волю.

Дмитрий начал пятиться к двери, шепча проклятья и не спуская дикого взгляда с ее прелестного лица, понимая, что именно она тот страшный воин, который способен погубить его и его дело.

– Аглая Михайловна, с Вами все в порядке? – на пороге спальни возник Николай.

Этого было достаточно, чтобы Дмитрий пришел в себя. Он судорожно сглотнул ком в горле, и взял себя в руки. Кинув последний злобный взгляд на дрожащую девушку, он устремился к выходу.

– Уйди с дороги! – проклокотал старший Скарятин, оттолкнув плечом брата, и стремительно пролетел мимо него в коридор.

На ходу схватив в прихожей свой плащ и цилиндр, и велев дворецкому в течение получаса собрать необходимые вещи, Дмитрий устремился на улицу. Там в карете, ожидая, пока все будет готово, Скарятин думал лишь о том, что нужно скорее уехать из этого дома, а именно от нее, от этой коварной девицы, которая хотела погубить его.

Спустя полчаса, Дмитрий покинул семейный особняк, в пасмурном нервном настроении. В ближайшее время, он не собирался возвращаться в этот дом, где находилась эта наглая неблагодарная девица.

Часть вторая. Сирена с глазами цвета ночи

“ Я ухожу, забыв про боль и радость, осколки грёз и призраки надежд.

Я ухожу, и мне теперь осталось лишь гордое молчание небес…”

Слова неизвестного автора

Глава I. Дмитрий

После скоропалительного отъезда Дмитрия в доме Скарятиных на некоторое время воцарилась спокойствие. Аглая и Николай, оставшись одни, наконец, смогли быть вместе открыто, не таясь по углам, и проводили в обществе друг друга целые дни напролет. Николай Петрович, не чаявший души в своей возлюбленной был нежен и предупредителен. Ежедневно он заказывал для Глаши огромный букет цветов, все время разный и постоянно дарил подарки, то драгоценности, но женские безделушки, то наряды. В ответ он просил лишь одного, чтобы девушка хоть немного любила его.

Аглая благодарная, ежечасно ощущала любовь молодого человека, ибо он все время повторял ей, о том, как она желанна, красива и неповторима. Подарки Николая, его ласковый тон и нежные речи, подкупали ее, и уже через несколько недель Глаша окончательно утвердилась в мысли, что Николай достоин того, чтобы она полюбила его. Всеми силами и порывами своей души, Глаша пыталась ответить взаимностью молодому человеку и полюбить его так же, как и Дмитрия. Ей нравилось смотреть на Николая, ее занимали его ум и рассказы, а его любовь была приятна ей. Аглая полагала, что в скором времени она непременно полюбит младшего Скарятина и будет счастлива с ним.

По просьбе Глаши, Николай нанял нескольких учителей, дабы девушка могла совершенствовать свои умения в некоторых науках и искусствах, которые были необходимы для благородной дамы того времени, такие как пение, танцы и этикет. Николай часто сам присутствовал на занятиях. Он искренне радовался успехам Глаши, упивался ее ладными плавными движениями во время танца, а так же с удовольствием слушал ее прелестный голос на уроках музыки. Влюбленному Николаю, все в Аглае казалось совершенным возвышенным и неповторимым. Он с благоговением относился к девушке, и твердил, что до свадьбы будет беречь ее, и никогда не переходил грань поцелуев и страстных объятий.

Глаша была благодарна молодому человеку за теплоту и уважение к ней, которых она никогда не видела от Дмитрия, и чувствовала, что Николай для нее сокровище, которого она явно не достойна. Целых три недели жизнь молодых людей была прекрасна и спокойна до того времени, пока в середине октября неожиданно из-за границы не вернулась мать Николая, Вера Кирилловна. Удивленный приездом матери, Николай узнал от нее, что именно Дмитрий отписал Скарятиной о том, что Николя намерен жениться.

С первого взгляда мадам Скарятина невзлюбила Глашу. Сразу же безапелляционно она заявила младшему сыну наедине, что девушка не только не достойна его, но и совершенно не подходит ему. На взгляд Скарятиной, Аглая была слишком примитивна, неопытна, и проста до неприличия. Уже вечером по приезду Вера Кирилловна устроила разговор с сыном наедине и потребовала, чтобы Николай немедленно порвал помолвку с Глашей и отправил ее обратно к отцу где, по мнению Веры Кирилловны, ей было самое место.

Однако Николай, который всегда был почтительным и послушным сыном, вдруг резко заявил матери, что любит Аглаю и, несмотря на недовольство Веры Кирилловны, все равно женится на девушке. Тогда Скарятина в гневе пригрозила лишить младшего сына наследства, но и это не возымело должного действия. На это заявление Николай мрачно улыбнулся в голубые глаза матери, и твердо заявил:

– Воля Ваша матушка. Я прекрасно смогу обойтись и без наследства. Отец оставил мне дом в Твери. Я на службе и получаю приличное жалование. Мы с Аглаей Михайловной проживем и без богатства. Тем более Глаша привыкла жить экономно. Мы это уже обсуждали с ней.

После этих слов Николай развернулся и удалился, несмотря на гневное заявление матери о том, что он неблагодарный мальчишка.

Почти два дня Вера Кирилловна злилась, и мучилась от своих недовольств. Однако все же решила уступить сыну. Ее безграничная любовь к Мите и Ники, как Скарятина ласково называла своих сыновей, была сильнее ее гордости, и оттого уже на третий день за завтраком, Вера Кирилловна траурно заявила молодым людям, что согласна на их брак, и готова благословить их, если они уверены что будут счастливы. После этого ее заявления, Николай явно не ожидавший от властной матери подобной уступки, бросился перед Верой Кирилловной на колени и, целуя ей ручки, горячо благодарил ее за понимание. В ответ Скарятина ласково погладила сына по каштановой шевелюре, и холодно глядя на Глашу, заметила: