Элирм IV

По сути, это были огромные кратеры. Километров по тридцать в диаметре и целиком поросшие буйной растительностью. В них было тепло. Зачастую, бурлящие под землей горячие источники вырывались из недр на поверхность и, испаряясь, окутывали Котлы облаками густого тумана. Поэтому их и называли «Белыми». Но сейчас тумана не было. Как и зверей. Даже отсюда охотник заметил подозрительное отсутствие жизни, как будто бы все обитатели кратера разом исчезли.

— Хороший… хороший… — остановившись возле края обрыва, Окрус опустился перед псом на колени и принялся ласково чесать его за ушами — Красавец… И никакой ты не трутень. Ты — ветеран. Старый, уставший, но сердце, при этом, как у медведя.

Тёмный бог прислонил ухо к косматому боку. Казалось, его абсолютно не волновало, что изгвазданная в грязи шкура пачкает его белоснежный костюм, а запах намоченной дождем шерсти оставляет желать лучшего.

— Да, его дух силён — улыбнулся Окрус, продолжая поглаживать пса — Ты рано списываешь его со счетов, дорогой Терек. Этот зверь по-прежнему способен на многое.

— Ты сказал, что история про Диглофуса и Кальта ложь?

— Да — кивнул бог — Видишь ли, у животных — свой путь, а у людей — свой. Этот мир — последняя точка, где наши дороги соприкасаются. А затем расходятся навсегда. Поэтому та легенда — всего-лишь красивая сказка, не более. И умерев, Диглофус и Кальт больше никогда не охотились вместе. Грустно, не правда ли?

Охотник тяжело вздохнул.

— Значит, такова воля богов. И не нам их судить.

В ответ Окрус вновь улыбнулся и хитро посмотрел на мужчину.

— Хочешь, открою тебе небольшой секрет? Те, кто много думают о загробной жизни, редко понимают её. Потому как то, что ожидает тебя в посмертии — это не божий промысел, а твой. И любой из нас способен самостоятельно вершить свою судьбу. Поверь, я знаю.

— Откуда?

— Хотя бы оттуда, что Диглофус и Кальт — это вы.

Тёмных бог хлопнул пса по боку и в тот же момент грянул гром. Что-то происходило, и при этом явно нехорошее.

Переведя взгляд с незнакомца на долину, охотник увидел, как многие километры леса и почвы пришли в движение. Поначалу это происходило медленно, едва заметно, но затем всё быстрее и быстрее. Стволы деревьев трещали и лопались, скалы трескались и рассыпались на куски, а падая на землю, превращались в бурлящие потоки щепок и камня. Эти реки сливались воедино и текли от границ Котла к его центру, закручиваясь в виде спирали, как если бы весь кратер превратился в гигантский Мальстрём.

А затем, прямо из-под земли в небо ударили черные молнии, и где-то вдалеке появилась фигура, сотканная из мрака. До неё было километров пятнадцать как минимум, но даже отсюда Терек видел, что она стоит на коленях и будто бы поглаживает невидимого пса.

Окрус блаженно зажмурился и глубоко вздохнул. Так, как если бы это делал впервые.

— Ах-х-х, как долго я этого ждал…

— Боги… — в ужасе прошептал охотник — Планетарный разлом…

— Еще нет. Но скоро.

— Так ты…?

— Покой. Принятие. Благоговение. Радушие. Единение. Отзывчивость. Гуманность. Верность — Тёмный бог на мгновение отвлекся, а затем вновь сконцентрировал внимание на собаке — Тише, тише здоровяк, не ворчи. Всё хорошо. Ты теперь не умрёшь. Скорее наоборот, станешь сильнее, чем когда-либо прежде. Я ведь прав, Килгор?

Окрус коротко взглянул наверх. В ответ статуя на вершине холма медленно кивнула.

— А знаешь — далёкая тень телепортировалась со дна воронки на холм и шагнула в проекцию бога — Пожалуй, я с удовольствием отведаю тех рябчиков. Разумеется, если твое предложение еще в силе.

— Конечно, господин — поклонился охотник.

— Прошу тебя, Кальт, я не твой господин. Я, скорее, друг и соратник, но никак не обличенное властью грозное божество.

— Ох-х-х… чую жопу.

Я отвлекся от таблицы параметров и покосился на шамана, ковыряющего ногтем кожаную обшивку Вела.

— В смысле? Погоня?

— Нет. В прямом. Вы воняете. Кровью, потом и немытыми задницами. Сил моих больше нет, это терпеть. Предлагаю остановиться у ближайшего водоёма, дабы искупаться и постирать вещи.

— Ой, а сам-то? — поморщился Герман.

— А что я? — возразил Эстир — Я-то хотя бы в Белфаласе помер и возродился чистеньким.

— Ага. Только потом наравне со всеми ползал по канализации Тулианума и стоял под дождем из ошметков взрывающихся трупов. Поверь, от тебя смердит ничуть не меньше, чем ото всех остальных.

— А вот и нет.

— А вот и да.

— Нет.

— Да.

— Трижды нет.

— Пять раз да.

— Ай, всё — шаман махнул на танка рукой и повернул голову в сторону Гундахара — Ваше высочество, а вы чего молчите? Мы уже сутки в пути, но за всё это время ты так и не проронил ни единого слова.

— Отвали — игв отвернулся к окну — Я думаю.

— О чем?

— Ты тупой?

— Ну, некоторые утверждают, что иногда стоит выговориться. Поделиться наболевшим, так сказать. Того и гляди на душе полегчает.

— Усы оторву.

— Ладно, я понял — Эстир принялся искать глазами новую жертву — Влад, как живот?

— Болит — ответил я, чисто машинально прощупав область ранения.

За последние сутки Мозес трижды угощал меня зельями Доса, однако боль при этом так до конца и не прошла. Ощущение было сродни тому, как если бы у меня глубоко в кишках засела пятисантиметровая заноза и раз за разом карябала внутренние органы.

— А пуля вышла?

— Ты уже спрашивал. Да, вышла.

Я вытащил из кармана и продемонстрировал ему кусочек металла. Шершавый и изъеденный, словно его окунали в серную кислоту. Как пояснил Гундахар, это был главный и единственный минус божественной стали. Отбирая чью-то жизнь, самый прочный и убийственный материал во вселенной медленно растворялся и терял свои свойства. Поэтому таким оружием много не навоюешь. И даже полноценный клинок после пары сотен уничтоженных противников превращался в хрупкий огрызок.