Страница 7 из 8
Я встал со скамейки и пошёл домой, а он остался стоять, будто не заметил моего отсутствия.
10 июля 2004 года
Никогда раньше я не писал каждый день, а теперь у меня есть стойкая привычка. Я знаю, что это чудовище сдохнет к осени и всё, что мне нужно сделать – это продержаться. Я боюсь не выдержать. Да, иногда меня посещают страшные мысли. Я впадаю в отчаяние.
Сегодня на кухне Вера при маме спросила меня: «Славка, зачем тебе журнал с голыми женщинами?».
Она специально спросила меня об этом при маме и сразу покосилась на неё, чтобы увидеть реакцию. Я был в ярости, мне хотелось плеснуть ей в лицо горячим чаем.
Мама нахмурилась и сказала мне ледяным тоном: «Сын, прячь свои вещи получше».
Моя злость пересилила стыд, я вскочил и заорал:
«Мои вещи – в моей комнате! Какого хрена она туда заходит?».
«Не ругайся, – сказала мне мама, увидев, как я зол она всё-таки встала на мою сторону и сказала моей сестре. – Вера не ходи в комнату брата без разрешения».
Верка сказала, что заходила только один раз, чтобы полить цветы, потому что я не поливаю. Враньё! Какая лгунья растёт! Она никогда не поливала цветы у меня в комнате.
«Мам, ты не видишь? Она тобой манипулирует! Говорит при тебе про меня всякое, чтобы опозорить! Почему ты на это ведёшься?», – кричал я, меня трясло от злости.
«Нехорошо так делать, Вера. В чужие комнаты заходить нельзя. И не надо специально подначивать брата. Договорились?», – мама была строга. Я не помню, когда в последний раз она защищала меня в спорах с Верой. Такое случалось очень редко. Обычно, что бы она не делала, доставалось мне.
Я перестал орать и сел за стол. Верка сидела с таким лицом будто её обидели. Меня бесило то, что она так и не осознала подлость своего поступка. И скрипя зубами от гнева я ей сказал: «Если ты ещё раз войдёшь в мою комнату, я тебя задушу насмерть, поняла меня?».
Конечно, я говорил не всерьёз, в жизни и пальцем её не трогал. Но тут она разревелась. Скривилась, покраснела и стала рыдать.
Тут и отец прибежал, стал спрашивать, что случилось. Родители повели Веру в комнату, стали с ней сюсюкать, как с пятилетней. В слезах Верка присела им на уши и начала говорить, что её в этой семье никто не любит, что родители всегда защищают меня, а она всегда для них плохая. Какая наглая ложь! Ведь всё наоборот!
Мама и папа сидели, обняв мерзавку с двух сторон, а она говорила, что всё лучшее дают мне. Даже мамин старый телефон, который просила Вера подарили мне на день рождения. И тогда отец сказал ей, что как только получит отпускные купит ей новый телефон. Вера просияла. Это была не злорадная ухмылка, она улыбалась как невинный счастливый ребёнок, будто не понимала, какой ценой досталось ей это обещание. Сволочь! Она всё равно вывернула ситуацию себе на пользу.
Я рассвирепел, пытался напомнить родителям с чего всё началось, но было поздно. Родителям хотелось утешать свою дочурку. Они просто отмахивались от меня, говорили, что я должен вести себя как взрослый.
Когда Верка осталась одна я сказал ей, что это нечестно – выпрашивать подарки слезами, а она мне сказала: «Иди облизывай свой журнал, извращенец!».
Как же мне хотелось врезать по этой самодовольной роже! Вот в такие моменты я и начинаю думать, что лучше бы всё закончить. Я начинаю думать: может, если я умру, мои родители наконец обратят на меня внимание? Я представляю, как они оплакивают меня на похоронах и жалеют, что не любили меня так же как Веру.
Это была мимолётная мысль, но всё же в ту минуту, я подумал, что, когда мёртвый Дима явится снова я скажу ему, что он может забрать моё тело.
Нет, ни за что! Я этого не допущу!
11 июля 2004 года
Я катался на велосипеде с Коляном и Дреем. Мы давно не встречались, я не хотел их видеть. Устал от их насмешек. Но они заметили, что я пропал и забеспокоились. Точнее, Дрей начал беспокоиться. Он звонил мне вчера вечером, спрашивал всё ли в порядке.
Я всё ему высказал: про вечные подколы и про боксёрские перчатки напомнил. Дрей не стал ничего отрицать, он извинился и сказал, что идея с издевательской открыткой была ему не по душе – это уже перебор.
Когда рядом нет Коляна, Дрей нормальный парень. И у него хватает духа признавать, что он где-то перегнул.
Я согласился покататься. Колян старательно пытался меня задеть. Мы ехали в горку, я немного отстал от пацанов, а когда догнал, Колян сказал: «Вот что бывает, если велик собран из металлолома».
Я был молчалив и непроницаем. Он в конце концов заткнулся, поняв, что я игнорирую его шутки, а Дрей их не поддерживает. Колян, наверное, почувствовал себя изгоем в нашей компании и сразу притворился добряком.
Колян со мной ведёт себя по-хамски из-за своих внутренних комплексов. В своём классе он совсем не крутой парень.
Мы поехали за город, развели костёр и поджарили свежий хлеб. Атмосфера была душевная, но потом Дрей рассказал, что на днях один парень покончил с собой – спрыгнул с крыши девятиэтажки. Теперь милиция ходит по всем домам и проверяет, висят ли на люках замки или нет.
Даже из того места, где мы сидели, было видно верхушку той девятиэтажки на краю города. Колян об этом тоже слышал, а я нет. Звали того пацана Глеб Юрасов, он учился в седьмой школе. Я его не знал.
«Там целое расследование было, как в Америке, блин. Думали может его кто-то скинул», – сказал Дрей.
Я спросил, почему он прыгнул, и Дрей сказал: «Он с ума сошёл. Говорил, что к нему девочка из параллельного класса приходила. А эта девочка умерла ещё в начале июня».
От этих слов я вздрогнул.
Колян спросил: «Как приходила? Во сне что ли?». Дрей ответил: «Нет, говорил, что всюду за ним ходила мёртвая. Его к психиатру водили в больницу, а он взял и с крыши прыгнул».
У Коляна глаза загорелись, он любит всякое мистическое.
«А вдруг правда приходила!», – сказал он.
«Не знаю. Я в привидения не верю», – ответил Дрей.
Только я из нас троих понимал, что на самом деле произошло. Одна из этих тварей довела парня до самоубийства! Хорошо, что я не стал никому говорить о своей беде, а то бы и меня повели к психиатру.
Я осторожно спрашивал, что Дрей ещё знает про видения того парня.
«Рассказывал, что девочка домой к нему приходила, на улице его встречала и разлагалась у него на глазах. Фу! Говорить противно!», – ответил Дрей и закрыл тему.
Знал бы он каково мне видеть подобное. Сегодня мёртвый Дима был в моей комнате ночью. Я ненадолго проснулся и увидел его – он стоял у окна. Ничего не говорил, просто стоял. Я лишь повернулся на другой бок и снова заснул. Он знает, о чём я думал вчера, он просто ждёт моего согласия. Но я скорее сам спрыгну с крыши, чем отдам своё тело этой мерзости.
12 июля 2004 года
Всё так и есть. Мёртвый Дима признался мне, что к Глебу, к которому покончил с собой, ходила нектохета и уговаривала его уступить своё тело. Мертвец сказал мне, что иногда такое случается – подростки убивают себя, поэтому нектохеты так осторожны в общении со своими жертвами и это одна из причин, почему они избегают людей, склонных к самоубийству. Также они никогда не приходят к близким друзьям тех, кем они притворялись в течение года. Ведь этим людям особенно тяжело видеть, как их друзья гниют у них на глазах. А ещё к бывшим друзьям тяжело втереться в доверие, ведь получается, что почти год нектохеты им врали, претворяясь людьми.
Я спросил почему мёртвый Дима выбрал меня. Он на это сказал, что я тоже выбрал его. Лёжа в гробу, нектохеты взывают на помощь и всегда приходят те, кто пожелали прийти. Неужели я хотел его освободить?..
А почему Глеб решил умереть? Возможно он испытывал тайную симпатию к той девочке, будучи незнакомым с ней, а может нектохета излишне поторопилась и надавила на него.
Я подумал, что есть у этого события и хорошая сторона, ведь это означает, что одному из чудовищ не удалось найти себе тело, и осенью оно умрёт. Но мёртвый Дима, видимо, прочитал эту мысль и сказал: «У него ещё есть время найти другого подростка, который согласится на смерть без мучений».