Отпускаю

«Открыв слегка глаза, он увидел себя сидящим на чем-то каменном. Вокруг него что-то шумело. Когда он открыл, как следует, глаза, он увидел, что шумит море, и что даже больше того, — волна покачивается у самых его ног, и что, короче говоря, он сидит на самом конце мола, и что под ним голубое сверкающее море, а сзади — красивый город на горах».

(с) Михаил Афанасьевич Булгаков, «Мастер и Маргарита»

Мягкий, горячий, белый песок подо мною, бескрайнее ярко-голубое небо нависло сверху. Нежная, лазурная, ласкающая волна набегает, перебирая мелкие, ослепительные песчинки солеными пальцами…

Я лежала на берегу, подставляя ноги бережному, успокаивающему, излечивающему все раны морю. Я лежала на берегу, исполняя сейчас свою вторую мечту.

Даже сквозь сомкнутые веки слепило глаза яркое кубинское солнце.

Как резко, безумно повернулась моя жизнь за последние полтора года… Если бы мне кто-то рассказал, я бы, верно, приложила все усилия, чтобы прикрыть человека в дурдом на пару месяцев.

Вспомнилась невообразимая, трогательная, щемящая сердце картина: в моей маленькой, убогой «студии», прямо на дешевом матрасе, брошенном на полу у стены, раскинулся самый нужный, самый любимый, самый близкий человек. Луч солнца, каким-то чудом пробившийся сквозь тяжелую тьму портьер, нежно, невесомо скользил по уставшему, измученному, но сказочно красивому лицу, перебирая длинные ресницы, касаясь поцелуем острых, точеных скул, мягких, полураскрытых в счастливой, умиротворенной улыбке губ. Влажные, растрепанные волосы, тонкая линия шеи, ключиц… Гибкое, молодое, большое, стройное тело, едва прикрытое черной простыней.

Чудовищный контраст, казалось бы… Но как гармонично, как мягко и легко вписался этот человек в мою жизнь…

Рука с сигаретой замерла у самых губ, когда я поняла, что и Том из-под полуприкрытых ресниц скользит по мне взглядом, когда увидела, как едва заметно ползут уголки его губ вверх, обнажая белоснежные зубы в сводящей с ума улыбке.

— Привет…

— Привет… — чарующе-севшим, сонным голосом ответил мне он.

И больше не нужно было ничего в этом пропащем, ненавистном ранее мире. Мне не нужно было ничего. Только эта сонная улыбка и ворох взъерошенных волос, игривый, зовущий взгляд из-под приподнятых «домиком» бровей, хищный, бесподобный в своей природе оскал.

Как странно… Вся моя жизнь и весь ее смысл заключался теперь в другом человеке. Вся я, растворившись без остатка в этом мужчине, не желала больше ничего, кроме этого восхитительного плена, больной этой зависимости.

— Помнишь, что я говорил?.. — мужская рука взлетает у моего лица, и не успела я моргнуть, как длинные пальцы вырывают из моей кисти сигарету. Том откидывается навзничь и, не сводя с меня ярких глаз, сладко, вкусно затягивается ядовитым дымом.

— Не смей! — я придвинулась к нему и мягко вынула сигарету из улыбающихся губ. — Не нужно… Прости, я больше не буду…

Приручил… Но как сладко мне в этой неволе.

Моей руки коснулись чужие пальцы, вдавили ее в белоснежный песок, я приоткрыла глаза, надо мною навис улыбающийся, по-мальчишески даже счастливый Том, он с нежностью рассматривал мое лицо, сковывая и вторую руку над моей головой, переплетая свои пальцы с моими.

— Я не сильно испортил твою вторую мечту? — чуть склонившись, дразня, он заскользил солеными губами по щеке, скуле, виску.

— Ты сделал ее совершенной, — не выдержав пытки, я ухватила его ногами за бедра и рванула загорелое тело к себе.

Мужчина резко выдохнул и рухнул на меня, с силой ведя ладонью по моей талии к бедру, ниже…

— Том, ты обещал мне показать Посейдона!!! — задорный детский голосок совсем рядом.

Уилсон с трудом приоткрыл потемневшие глаза и подарил мне такой взгляд, от которого можно было легко и просто лишиться разума. Столько всего обещал он мне им…

Оторвался от меня и, легко оттолкнувшись ладонями от горячего песка, изящно подскочил на ноги:

— Ну берегись, Сэм! Ты посмел отвлечь Бога от очень важного занятия!!! — мужчина грозно сдвинул брови. Метнувшись к соседскому ребенку, ухватил его вверх тормашками и, злорадно хохоча, потащил сопротивляющегося и смеющегося паренька в море.

А я смотрела и не могла оторвать глаз. Я даже не помнила, какие бы эмоции у меня вызвало раньше это зрелище. Красивый, высокий мужчина с глазами цвета неба, по-мальчишески задорно смеясь, забрасывает в лазурные воды визжащего от восторга ребенка… Том, словно услышав мои мысли, обернулся и пронзительно-глубоким, чувственным, сбивающим с ног взглядом встретился со мной, мягко, счастливо улыбнулся.

Я лишь смотрела… В голубые, нечеловечески красивые глаза, на намокшие, спутавшиеся волосы, небрежно замершие на уже загоревшем лице, на стройное, изученное уже до последнего миллиметра тело, которое сейчас обнимало и ласкало Карибское море.

Что будет дальше? Что будет дальше? Люди скажут: «Вы из разных миров, вы разные! Огонь и лед, ночь и день».

Наплевать…

Я мягко поднялась и шагнула в теплое море к нему. Том развернулся в волнах и на секунду замер, скользя взглядом по моему телу. Опустил голову, улыбнувшись, направился ко мне, распахивая объятия, снова поднимая яркие, пронзительные глаза на меня. Я знала, что значит этот его взгляд. Тело приятно, болезненно заныло.

Я отдам за него все. Я пойду за ним. А он уже отдал все… Я все знаю. Я все узнала.

И пока я буду видеть живой его взгляд… буду жить.

Послесловие.

Let Her Go — Passenger

L'Arcobaleno — Adriano Celentano

Ну-с, уважаемые мои читатели, вы прошли и пережили все мои истории, что я могла отдать Литнету. В планах, но далеких, еще один роман, сложно сказать, будет он легким и юморным или в него тоже вгрызется драма. Одно можно прогнозировать точно: он будет, конечно, о любви.