Отпускаю

«Иногда лучший способ погубить человека — это предоставить ему самому выбрать судьбу»

(с) «Мастер и Маргарита»

Вернувшись домой после съемок, Том, не включая свет, не раздеваясь, открыл ноутбук, запустил плейлист. Рухнул на диван в гостиной и накрыл лицо ладонями. До работы он заехал в «их» кафе, но официант, пожав плечами, на соответствующий вопрос ответил, что не было девушки с прошлого утра.

Вечером — тот же недоумевающий жест, мол, «нет, не было, не знаем…»

Ясно, что больше он ее не увидит. Осталось четыре дня. Четыре…

Люк ничего не нашел.

Вариант только один. С завтрашнего дня постараться успеть прочесать все гостиницы, отели, хостелы города самостоятельно, пытаясь вычислить ее лишь по имени. А если она в гостях? А если она снимает квартиру или комнату?

А если… она сама вернется к нему?..

В дверь коротко постучали, Том, подскочив, рванулся к ней, с грохотом сдвигая стоящий на пути журнальный столик. Распахнул ее и выдохнул. На пороге стоял мрачный Люк.

— У тебя сегодня ничего не вышло! — он, отодвинув мужчину, вошел в дом. — Из рук вон плохо!

— Знаю, — ответил актер, одной рукой захлопывая дверь.

— Что это за Бог такой сегодня был? Будто у него любимую собаку на глазах убили?! — негодовал Люк.

— Мой Бог очень любит собак, — зачем-то объяснил Уилсон, — и снег.

— Ты пил? — Витман, принюхиваясь, сунулся к лицу друга.

— Нет, — коротко ответил Том.

— Что с настроением?

— Его нет.

— Вижу, что нет, — злился Люк, — а куда ты его дел?

Уилсон пожал плечами и растерянно обвел взглядом квартиру, словно искал то самое пропавшее настроение.

— Завтра чтобы к вечеру был огурцом! — наставлял растерявшийся помощник. — Аманду позови, что ли!

— Аманды тоже нет, — расстроенно развел руками Том.

— А она-то куда подевалась?! — восхитился Витман.

— А, не знаю! — махнул на него рукой Уилсон.

— Пояснить не желаешь? — мужчина подошел к упавшему в кресло актеру.

— Нет, — услышал он исчерпывающий ответ.

— Да Господи! — воскликнул Люк. — Завтра к трем сам к тебе приеду, только попробуй выглядеть так же! — он грозно указал на Тома пальцем и направился было к выходу. — Черт, забыл совсем из-за тебя! — мужчина засунул руку в сумку и выудил оттуда небольшую пачку писем, шагнул ко столу, бросил на него разлетевшиеся тут же во все стороны конверты. — На вот, вдохновляйся! Ты просил, я выполнил! Выполни и мою просьбу! Вернись к нам завтра нормальным! Досъем и, тем паче, пересъем по вине одного актера — пятно на репутации!!! А я задолбался с хлоркой вокруг тебя выплясывать!

Люк быстро вышел из комнаты, громко захлопнул за собою дверь. Том медленно обвел взглядом разбросанные письма и склонился к столу. Помедлив, он взял первое письмо, прочел имя отправителя, отложил в сторону. Второе, третье, десятое… Взяв в руки тринадцатое, он замер.

«Санкт-Петербург, Россия… Маргарита Александровна Бестужева»

Он не ошибся…

Уилсон встал и отошел в сторону, ухватился руками за волосы. Развернувшись, резко подскочил к столу, схватил письмо. Наскоро выдрав его из конверта, упал на диван.

«Здравствуй, мое личное Солнце!

Заранее прошу прощения, мой английский ужасен. Мне так жаль твои глаза! Тебе придется прочитать самый настоящий хоррор. Еще раз, прости.

В этом послании не будет много смысла. Это, скорее, письмо-отчаяние. Письмо-слеза. Письмо-«спасибо».

Расскажу о себе. Мне двадцать девять лет, я стара, как этот мир! Я самый обычный врач, с самой обычной жизнью и так далее по тексту.

Я живу в Санкт-Петербурге. Знающие люди говорят, что наши города похожи. Но подозреваю, что более депрессивного города, нежели мой, не существует нигде в мире.

Я с трудом могу припомнить, когда видела здесь солнце в последний раз. Может быть… в прошлом году? Но я люблю Питер всем своим сердцем. Я не представляю себя в каком-либо другом месте. Это моя Родина. Мое сердце. Моя душа. Моя история. Моя боль…

Разве может город, где жил и работал Достоевский, дарить надежду и позитив? Каждый день, когда иду за сигаретами, я прохожу место, где был убит Пушкин. Веселого-то маловато…

А сейчас я тебе стану рассказывать вещи, которые ты слушаешь веками! :))) Не, не, не… Постой-постой!!! Я не буду тебя просить жениться на мне, провести со мной ночь или подарить свои труселя!!!

Я взрослая (вроде как) женщина, я не верю в единорогов, я не ем четырехлистный клевер…

Я не люблю тебя и совсем-совсем не хочу!!! (улыбаешься сейчас, да?:)) Мне просто интересно… Как тебе удается сохранять свое дружелюбие, открытость миру, любовь к людям, оптимистичный взгляд на жизнь? Ты ведь достаточно прожил и достаточно видел. Что удерживает тебя от падения? Что дает силы? Может, есть какой-то простой рецепт? Я ведь вижу, дело не в фармакологии.:) Томас? Кровь дракона, чихотная трава, белена, шкура тритона? Сварить, остудить, втирать в глаза перед выходом из дома? Ох, молчи, лучше молчи.

Возможно, дело в твоей семье. В том, что она дала тебе. Любовь. Образование. Заботу. Поддержку. Ну, эти ваши дружные посиделки в рождественский сочельник, дни рождения, «как прошел твой день в университете?», «серденько мое сладкое, будешь чай?».

Я не совсем понимаю, о чем пишу, мне не знакомы эти вещи, но сильно подозреваю, что они важны. В моем детстве мать сутками пропадала на работе в госпитале, а отец ушел из семьи, прихватив с собою рассудок мамы. Я не видела его более двадцати лет. Ты не знаешь, он жив вообще?

Мать сломил уход отца. Она слабая женщина. Кричала и плакала, била его по лицу, падала ему в ноги, умоляла и тут же проклинала. После — срывалась на мне, пустилась во все тяжкие. Я не виню ее. Но четко знаю, что сама никогда не сломаюсь из-за мужчины. И не повторю ее судьбу. Лучше умереть, ей-Богу. Я все понимаю… Я знаю мужчин от корки до корки. Я могу и умею быть им шикарным другом. Но, Боже… Как безынтересно и тошно знать наперед, что они сделают. Где будут лгать, где и в каком месте предадут. Не специально, нет… По глупости, по наивности, поддавшись какому-то своему видению. А потом глядят:))) Глядят так раскаянно, преданно… Как нашкодившие псы… Тошно и противно…