Светоносный.

Холод начал пробирать до костей, и многие из учеников уже изъявили желание вернуться в замок. Кто-то поглядывал на небо. Тишину нарушали только фырканье и стук под­ков золотых коней мадам Максим.

— Слышите?

Воскликнул кто-то в толпе. Откуда-то из темноты донесся престранный звук — погромыхивание, сопровождаемое всасывающим хлю­паньем, как если бы гигантский пылесос двигался по реч­ному руслу

— Озеро! Гляньте на озеро.

Стоя на возвышении у замка, все присутствующие отчетливо видели внизу черную гладь воды, которую теперь уже нельзя было назвать гладью. В середине озера появились завих­рения, затем огромные пузыри, глинистый берег захле­стнули волны, и вдруг в самом центре возникла воронка, как будто прямо в центре озера, в мгновение ока, образовался водоворот. Из самого его центра медленно поднималась мачта. Величественный корабль неторопливо всплывал из воды, мерцая в лунном свете. У него был странный ске­летоподобный вид, как у воскресшего утопленника. Тус­клые огни иллюминаторов походили на светящиеся гла­за призрака. С оглушительным всплеском корабль нако­нец весь вынырнул и, покачиваясь на бурлящей воде, за­скользил к берегу. Вскоре раздался звук брошенного на мелководье якоря, и на берег спустили трап. С борта потянулись пассажиры, и в иллюминаторах замелькали движущиеся фигуры. Но вот, спустя пару минут, они вошли в падающий из окон замка свет. Чело­век, шедший первым, был одет в дорогие меха — гладкие, блестящие, серебристые, под стать его волосам.

— Дамблдор!

Радостно воскликнул он, поднимаясь по склону.

— Как поживаете, любезный друг?

— Благодарю, прекрасно, профессор Каркаров.

Голос у Каркарова был бархатный, с льстивой ноткой. Вы­сокий, худой, как и Дамблдор, но седина короткая, а коз­линая бородка с завитком на конце едва скрывает без­вольный подбородок Подойдя к Дамблдору он взял его руки в свои и крепко тряхнул.

— Старый добрый Хогвартс. Как хорошо снова быть здесь… Как хорошо… Виктор, иди сюда. В тепло. Вы не против, Дамблдор? Виктор немно­го простыл…

Каркаров поманил одного из учеников, тот подошел. Крупный, с горбинкой нос, густые черные брови… Несколько человек рядом со мной дернулись и стали о чем-то яростно перешептываться. Хм, а это, судя по всему, Виктор Крам, что ж, все действующие лица собрались, начнём же представление.

Хогвартцы ровным строем поднимались вслед за го­стями по каменным ступеням. Отовсюду слышались восторженные возгласы. В холле я заметил паренька, который прыгал на цыпоч­ках, чтобы мельком узреть затылок Крама, а шестикурсницы лихорадочно шарили в складках мантий и удрученно приговаривали:

— Не может быть! У меня нет с собой ни одного пера! Что же делать? Может, он подпишет шляпу губной помадой?

Магия, если с появлением Крама, эти настырные девицы переключают своё внимание на него, то мне нужно будет его как-нибудь отблагодарить.

Когда все ученики подошли к своим столам, начали рассаживаться и гости. Ученики и ученицы Шармбато­на уже сидели за столом Когтеврана, мрачно озираясь по сторонам. Головы у троих были все ещё замотаны теп­лыми шарфами. Дурмстрангцы сняв свои лохматые шубы, сели за стол Слизерина и с любопыт­ством разглядывали темный потолок, усеянный звезда­ми. Некоторые, не скрывая восхищения, вертели в руках золотые тарелки и кубки. Завхоз Филч, надевший в честь праздника старый, потертый фрак, добавил к профессорскому столу ещё пять кресел — два слева и три справа от Дамблдора.

Наконец все заняли свои места, и к профессорскому столу потянулись преподаватели, шествие замыкали про­фессор Дамблдор, профессор Каркаров и мадам Максим, в сопровождении той самой молодой девушки, что я приметил в самом начале. Увидев своего директора, шармбатонцы поспешили встать. За соседними столами раздались смешки. Но по­допечные мадам Максим невозмутимо оставались на но­гах, покуда великанша не опустилась в кресло по левую руку от Дамблдора, стоявшего за столом в ожидании ти­шины.

— Добрый вечер, леди, джентльмены, привидения, а главное, наши гости. С превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведете у нас время. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка!

При этих словах одна из шармбатонских девушек, у которой на голове все ещё был шарф, громко хихик­нула, однако Дамблдор продолжил говорить, как ни в чем не бывало:

— Официальное открытие Турнира состоится сегодня вечером, сразу же после ужина. Угощайтесь, дорогие друзья. Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома!

Закончив свою речь Дамблдор сел, а Каркаров сейчас же наклонился к нему и о чем-то оживленно заговорил.

Блюда, как всегда, начали наполняться едой. На этот раз эльфы-домовики превзошли себя. Каких только ку­шаний не было, в том числе и заморских.

В зале прибавилось учеников двадцать, не больше, а казалось, яблоку негде упасть. Наверное, из-за одежды гостей. Слишком уж она выделялась на фоне черной хогвартской. Минут через двадцать дверь за профессорским столом отворилась и в зал вошёл лесничий и начал о чём то радостно рассказывать профессор Спраут. В это же время, за столом моего факультета произошла довольно комичная сцена, и началось всё, как обычно, из-за девушки.

— Будьте доб’гы, передайте, пожалуйста, буйя-а-бес!

Громко попросил чей-то голос. Обернувшись, я увидел Флер Делакур, собственной персоной. Выглядела девушка действительно прелестно. Её белокурые волосы волной падали почти до самого пояса, большие синие глаза блестели в свете свечей, а ровные белые зубы, выглядывали из-под чувственных губ, озаряя зал милой улыбкой. Правда, помимо её весьма существенных природных данных, шарма и обаяния ей добавляла её способность. По виду, она напоминала эмпатию, и, скорее всего, когда-то ей и была, но под воздействием времени или же других сил, изменилась. Сейчас это скорее природный механизм защиты, естественная способность её вида, чем ветвь магического искусства. Стоит отметить, что функционал её … пусть будет шарма, существенно меньше, чем у магии чувств. Вейлы, по видимому, способны внушить только приятные эмоции, направленные, опять же, только на них самих. С одной стороны это минус, а с другой, та же Флер, существенно превосходит меня в этом аспекте. Что ж, специализация в ущерб многозадачности, это вполне нормально. Правда, это никак не поможет ей во влиянии на меня. Может в силе эмпатии я ей и уступаю, но в опыте и знаниях превосхожу многократно. Да и к тому же, я банально сильнее магически, а, как я и говорил, чем сильнее существо, тем сложнее непосредственное воздействие магией на него. Так что, чтобы не оставаться в долгу, я одарил девушку улыбкой, передал блюдо и вернулся к трапезе, чем вызвал непонимание и злость у неё и … целую тонну облегчения у всех представительниц прекрасного пола в округе. Постояв ещё несколько секунд француженка, что-то для себя решив, удалилась к своим, но я периодически ловил на себе её задумчивые взгляды.

В это же время за преподавательским столом произошли существенные изменения. Два пус­тых кресла наконец обрели хозяев. Рядом с профессо­ром Каркаровым сел Людо Бэгмен, а слева от мадам Мак­сим — мистер Крауч-старший. Хм, прям семейные посиделки, правда, если судить по эмоциям сыночка, то он скорее бы придушил своего незадачливого родителя.

Наконец золотые тарелки опустели, и Дамблдор опять встал с кресла. Зал в ожидании замер.

— Торжественный миг приблизился. Турнир Трёх Волшебников вот-вот будет открыт. Перед тем как вне­сут ларец я хотел бы коротко объяснить правила нынешне­го Турнира. Но прежде позвольте представить тем, кто не знает, мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества. А также Людо Бэгмена, на­чальника Департамента магических игр и спорта. Мистер Бэгмен и мистер Крауч, организаторы Тур­нира, без устали работали несколько месяцев, и они войдут в судейскую бригаду, ко­торая будет судить состязания.