Наперекор всем

Равнодушная к столпотворению, творившемуся вокруг, Мэриан с трудом пробиралась вперед, к тому месту, где в последний раз видела Гриффита. Она хотела выйти во внутренний двор и ни о чем больше не думала. Мэриан не замечала светлого коккер-спаниеля, пытавшегося сначала догнать ее, а потом просто устало хромавшего следом, не обращала внимания ни на мародеров, грабивших замок, ни на солдат и слуг, преследовавших грабителей. И не подняла глаз на приближавшуюся процессию, пока сильная рука не сжала ее запястье.

Мэриан смотрела прямо в лицо монарху.

– Куда ты идешь? – резко бросил король. Ошеломленная его появлением, Мэриан смогла лишь пробормотать:

– К Гриффиту.

Генрих двумя пальцами приподнял головку Лайонела и внимательно всмотрелся в лицо малыша.

– Думаешь, что можешь таскать этого ребенка повсюду, куда тебе заблагорассудится?

– Ваше величество?

Генрих встал так, чтобы прикрыть ее от любопытных взглядов рыцарей.

– Где мы можем остаться наедине?

Мэриан огляделась.

– Мы… рядом… с покоями отца. Там можно поговорить… если хотите. Отец… – Она с трудом сглотнула, голос стал хриплым. – Отцу больше не понадобятся комнаты в этом замке.

Рассматривая ее так же пристально, как Лайонела, Генрих повысил голос так, чтобы всем было слышно.

– Насколько я понимаю, твой отец потерял жизнь в битве с предателями-наемниками, пытаясь остаться верным своему королю?

– Я не знаю… что… – пробормотала сбитая с толку Мэриан.

– Пойдем, – велел Генрих, подтолкнув ее в спину.

– Но Гриффит… – запротестовала Мэриан.

– Идите отыщите лорда Гриффита, – велел Генрих, не оборачиваясь и не сводя глаз с Лайонела. – Пошлите его к нам.

Как только Мэриан переступила порог покоев Уэнтхейвена, воспоминания одолели ее с такой силой, что она пошатнулась. Всего два часа назад отец был жив, торжествовал, праздновал еще не достигнутую победу. Теперь же лежал разбитый, мертвый, и его злейший враг простер плащ покровительства над ней и ее владениями. Ложь Генриха спасет ее от вечного позора, и теперь Мэриан будут не просто терпеть, она станет дочерью героя, принявшего смерть ради повелителя.

Мэриан следовало поблагодарить его, и она попыталась:

– Ваше величество…

Но слова замерли на устах при виде пристального взгляда, обращенного на Лайонела.

Позволив Хани войти, Генрих закрыл дверь перед любопытствующими рыцарями.

– Он похож на отца, – бесстрастно, сухо заметил король, окидывая Лайонела недовольным взором, словно тот был в чем-то виноват.

Лайонел выпрямился, и на миг гордое наследие королей ясно проявилось в величественной осанке, надменно поднятом подбородке, четко очерченных поджатых губах. Мальчик, казалось, с безмолвным осуждением смотрит на Генриха.

– Ничего не взял от матери, – продолжал Генрих. – Я надеялся, что смогу заметить хоть что-то… но это бесполезно, не так ли? Он не может появиться при дворе, и даже просто в обществе – кто-нибудь обязательно узнает…

– Ваше величество, Лайонел – мой сын, – поспешно перебила Мэриан. – Его отец был простым… – Но слова не шли с языка.

– Видишь? Даже ты не в силах солгать. Но я сумею разрешить все затруднения. – Генрих надвинулся на Мэриан. – Отдай ребенка мне.

Мэриан, отступив, посадила малыша себе на бедро.

– Ваше величество, вы хотите подержать на руках Лайонела?

– Забрать с собой.

Он говорил вкрадчиво, добродушно, почти ласково. Совсем как ее отец, когда замышлял очередную гнусную интригу, и Мэриан взглянула в глаза короля, пытаясь обнаружить правду. Они сверкали ледяным огнем, словно раскаленный металл на холодной земле. Этому человеку нельзя было доверять, и Мэриан снова подалась назад.

Но король последовал за ней, уговаривая, убеждая, хотя ничем не мог скрыть преступного намерения.

– Я собираюсь поместить ребенка в безопасное место, где никто не попрекнет его испорченной кровью и страшным наследием. Он сможет находиться в обществе себе подобных.

– Как, например, графа Уорика?

– В Тауэре? – Генрих тихо усмехнулся. – У Тауэра, по-моему, незаслуженно плохая репутация. Нет никакого позора в том, что…

– Чтобы находиться там в заключении?

После всего пережитого, боли, борьбы и потраченных сил… Мэриан просто не могла поверить, что оказалась в подобном положении. Она сделала все, чтобы сохранить Лайонела, – нарушила клятву, данную Элизабет, сожгла доказательство законного происхождения Лайонела, уничтожила чувство Гриффита к ней. Даже позволила себе выслушать стоявшего сейчас перед ней человека в надежде, что тот не причинит зла ребенку.

Но сейчас под внешней добротой проглядывало коварство и холодный расчет. Король хотел отнять у нее Лайонела, увезти навстречу участи, предназначенной для всех нежеланных детей с королевской кровью в жилах.

Генрих медленно двинулся к ней, словно охотник, загнавший лань.

– Тауэр – не только тюрьма, но и резиденция королей.

Мэриан так же медленно отступала, горько жалея, что при ней нет кинжала. Однако какую пользу может принести оружие? Нельзя ударить ножом короля Англии. Даже если удастся убить его, ей вынесут смертный приговор, и что тогда станет с Лайонелом?

Боясь вызвать раздражение Генриха внезапным отпором, она осторожно ответила:

– Да, братья моей госпожи Элизабет тоже жили там.

«Перед смертью», – хотела добавить Мэриан, но не осмелилась.

За спиной открылась дверь, но Мэриан не отводила глаз от Генриха.

– Убирайтесь! – рявкнул он, не сомневаясь, что его приказу подчинятся. Замок щелкнул, и Генрих снова устремил взгляд на Лайонела. – Он просто вылитый Ричард. И такой же высокомерный?

Снова спрятав лицо Лайонела у себя на груди и сочтя за лучшее, чтобы король поменьше обращал внимание на мальчика, Мэриан поспешно ответила:

– Нет, конечно, нет.

Но в этот момент Лайонел упрямо поднял голову и провозгласил:

– Нет!

Улыбка Генриха мгновенно растаяла, стертая властным тоном мальчика.

– Да он еще и воинственный! И к тому же недобрый.

Лайонел начал вырываться. Мэриан попыталась одновременно удержать его и что-то объяснить, но, к собственному отвращению, поняла, что униженно молит:

– Он всего-навсего маленький мальчик. Совсем маленький.

– Не просто маленький мальчик. – Генрих почти прижал ее к стене и жадно, нетерпеливо потянулся к Лайонелу. – Сын Ричарда.

Но не успели его пальцы коснуться мальчика, между ними и Лайонелом сверкнуло короткое серебряное лезвие, устанавливая границу, дальше которой не мог проникнуть король.

– Ваше величество, – раздался голос Гриффита, – Лайонел – мой сын.

Мэриан была не в силах шевельнуться, охваченная одновременно ужасом, и облегчением, и еще… еще неизвестно откуда взявшейся твердой уверенностью, что Гриффит станет защищать их, несмотря на монарший гнев.

Генрих тоже застыл. Он даже не повернул головы, чтобы взглянуть на Гриффита, и дал понять, что знает о его присутствии, лишь сухо проговорив:

– Отойдите, лорд Гриффит.

Король ничем не показал, что боится удара мечом или человека, державшего этот меч. У него не было ни малейшего сомнения в преданности Гриффита. Он знал, что обеты, данные Гриффитом, были высечены на том же валлийском камне, из которого был вырублен сам Гриффит.

И Гриффит тоже понимал это. Клятвы, принесенные вассалом повелителю, были священны. Он дал слово поддерживать Генриха в его благородном деле правления Англией, и ничто не могло заставить его переступить через это слово… как ничто не могло заставить его забыть о клятвах, принесенных Мэриан.

– Я отойду, мой повелитель, как только вы отступите.

– Это не ваше дело, лорд Гриффит, и не должно вас касаться. Отойдите! – словно кнутом ударил Генрих, но Гриффит и глазом не моргнул.

– Вы сами заставили меня вмешаться в это, когда обвенчали меня с леди Мэриан. Ребенок ее и, следовательно, мой, и я не позволю вам забрать Лайонела.

Генрих замер от изумления и, мгновенно оправившись, взглянул Гриффиту в лицо с такой свирепой настороженностью, что любой – менее храбрый – человек испугался бы. Ревность, ярость и отчаяние – все смешалось в его взгляде; опасное сочетание, особенно в короле.