Пацифизм

После двух убийств — подавно.

— А что сам Кольт? — спросил Ллойд, и уже не из наигранной вежливости, как привык, а с интересом.

— Ждём его в Арнаме, — своим безликим голосом отвечала Эл. — После потери Бриза настали неспокойные времена.

Беготня по большому городу выматывала. Отношения на стороне высасывали все нервы. Ллойд дождался, пока принесут счёт и им, и парочке за задним столиком — и, выждав, пока те расплатятся и уйдут, обернулся по сторонам. Эл за ним внимательно следила: как быстро вытягивал купюры из чужого счёта, перекладывая не самую крупную в свой, и как кивнул на выход.

— Умно придумал, — похвалила уже на улице, около машины.

— Я родился в Пёсьем Яре, — как будто это что-то оправдывало.

Как будто Ллойда в принципе можно оправдать.

Ковёр, безвозмездно подаренный Эл, оказался прекрасной вещью. В него Ллойд замотал кейс с мечом, пистолет же отправил на дно сумки, предварительно завернув в грязную футболку. Даже если его захотят остановить, копам наверняка будет лень разматывать ковёр, и уж тем более рыться в вещах. Полиция на всё смотрела сквозь пальцы. Полиции выгодно, когда им заносят деньги за закрытые глаза.

Ллойд ехал до места назначения по навигатору на телефоне; ближе к востоку пейзажи сменились с мёртвых пустынных на более зелёные, раскидывались вдоль трассы пальмы и хорошие брендовые заправки. Начинали встречаться длинные кишки-автобусы, раскрашенные логотипами туристических фирм. Жизнь здесь кипела, отвечая знакомым уже песком в лицо. Трущобы кончались, вытесняемые бизнесом приезжих.

Что-то в этом было; пожалуй, Ллойд чувствовал умиротворение впервые за долгое время. Как будто барабан наконец крутанулся как надо, занимая выигрышное положение, и на табло загорелась блестящая надпись «джекпот».

Это не Айзек сотрудничал с Ллойдом — это Ллойд благосклонно позволил Айзеку пожить ещё какое-то время, пока Эл не выйдет на Кольта.

Идея того, что Айзека надо убить, в глубине души отчего-то отвращала, казалась совсем неправильной, ненужной.

Ллойд убеждал себя: это короткое наваждение. Оно пройдёт, как проходило сотни раз до, оно ничего не испортит.

Даже если он ошибался, Айзек уже знал слишком много. Достаточно, чтобы когда-нибудь перед Ллойдом вновь выключился свет, и единственное, что он увидел бы в темноте, — силуэт человека с мечом. Он ходил по охуительно тонкому льду, вырезая крупных бизнесменов: капитанов Кольта, его ценных приспешников — и хорошую охрану.

Айзек так и не признался, за какую идею боролся.

Ллойд понимал, что ему — им — это и неважно.

Вечером он был на Роуз МакГрейн. По крайней мере, так указывал знак на шоссе.

Улица эта казалась самой яркой и длинной во всём знакомом Ист-сайде. Район так и назывался, в честь улицы, — «МакГрейн».

А кем была Роуз МакГрейн, в честь которой названы оба пункта, никто здесь не знал, да и не хотел, наверное. Все прохожие туристы в сумерках казались обдолбанными. Местные, сидящие на пластиковых стульях у своих лавок, разодеты в платки, переброшенные через плечо. Дань старым традициям: моде таскать на себе разукрашенный шёлк как принадлежность к роду. Это развлекало приезжих, помогало окунуться в атмосферу с головой. Пресловутой туристической атмосферы было много; Ллойд ехал с открытым окном, и на улице играла гитара под унылый женский голос.

Пахло чем-то пряным. Дорожной пылью, нагретым асфальтом, корицей.

На фонарных столбах висели оранжевые плетёные фонарики.

На крыши палаток, лавок, окон кафе навешаны яркие флажки. Они мелькали на ходу цветами радуги и через один расписаны религиозными символами.

Восток будто перманентно замер в преддверии праздника. Ближе к пляжу встретились те самые надувные утки, о которых Ллойд вспомнил во время встречи с Эл.

Гостиница, подобранная Ллойду на этот раз, носила три звезды и в каком-нибудь покупном туре называлась отелем.

Он наконец-то не одевался в самые дерьмовые вещи, лишь бы сойти за своего. Не скрывал протез, не говорил на диалекте. Ллойд прошёл с парковки к стеклянному фойе с поднятой головой, чувствуя себя кем-то из созданных образов. Может, это был новый. Может, был Ллойд настоящий.

Этого не разглядеть за красивыми фасадами. Отель небольшой, не самый лучший, но видно, как владельцы старались состряпать нечто с намёком на «вип»: рецепция в белых тонах, плитка под мрамор, вычищенные тёмные диванчики, зелёные деревца в кадках при входе.

С администратором Ллойд пошутил, что будет заматывать тела в ковёр.

========== Ист-сайд 4/4 ==========

Ллойд набрал Айзеку с трубки-автомата.

Здесь гуляли в основном туристы с обеспеченных уголков Империи, и на красную будку смотрели как на пережиток прошлого. Стекло внутри сплошь исписано некрасивыми граффити. Рядом светились голубоватым вывески круглосуточного банка. В груди разгоралось тоскливое, ни с чем не связанное, чувство; Ллойд не знал его прежде, но не предавал значения.

У него нервная работа. Нервные гудки.

А оправдание можно найти для любой ситуации.

Кто-то на том конце ответил.

«Ллойд?» — спросил потерянным, не готовым к звонку голосом.

«Ллойд, — выдохнул Ллойд тихо, будто бы за ним следили. — Где ты?»

«Скажи лучше, где ты».

«Я, эм, на Роуз МакГрейн? Здесь банк “вестерн-уоллет”».

«Хочешь прошвырнуться?»

«Да. Наверно».

«Жди».

Звонок оборвался. Ллойд проглотил вязкую кислую слюну и повесил трубку.

Небо, не затянутое ни облаками, ни смогом, не скрывало звёзд, как и раньше. Вдалеке играла знакомая песня — она же звучала у таксиста, вёзшего в бар по центральному Ист-сайду. Женщина под убаюкивающую музыку со скрипкой что-то пела; что-то про трудности, в которые она старалась не вляпаться из-за войны внутри.

Ллойд ничего не принимал и не мог вообразить, будто это галлюцинация.

Песня действительно играла у кого-то в магазинчике, крутясь по радио наряду с сотней разных хитов этого лета. Народ вокруг гулял, смеялся и громко разговаривал, огибая плетущегося по улице Ллойда. Продавали кучи сувениров: тротуары с обоих сторон дороги густо заставлены вазами, фасады завешаны коврами, прилавки забиты раковинами или магнитиками.

Выглядит как совершенно безумная ярмарка. По дороге мотались жёлтые такси, останавливались у тротуаров, зазывали к себе.

В этом цыплячьем потоке Ллойд высматривал совершенно невзрачную машину Айзека.

На что надеялся?

Чего ждал?

К чему шёл?

У Ллойда горела война в голове.

Айзек припарковался в узкий карман точно напротив банка «вестерн-уоллет». Это так по-айзековски, думал Ллойд, совершенно его не зная.

Он не пристегнул себе человеческие ноги, он вообще не изменился с их последней встречи. Осоловелый взгляд, растрёпанные волосы, расслабленное лицо — опять под кайфом, что ли?

Я совсем безоружен, переживал Ллойд, садясь в охуенную-тачку-из-детства снова. Теперь никакой эйфории не было. Лишь непонимание: почему я это делаю?

Почему он это делает?

Божества, вспомнить бы, чем они закончили той ночью.

— Куда поедем? — предлагал Айзек, расположенный к разговору больше, чем когда-либо.

— Давай сначала на пляж, — сморозил Ллойд, не думая. Срать ему на пляж, лишь бы не терять Айзека вновь. — Вроде прямо по дороге будет съезд.

В несколько заходов Айзек вырулил из узкого пространства. Плечо уже не так болело, наверное.

Пляж действительно оказался в конце улицы, уже закрытый для посещения и абсолютно пустой. На парковке они были чуть ли не единственные; беспокойное море облизывало берег, унося за собой мелкие ракушки — и песок ночью казался синим-синим.

— И что ты предлагаешь делать? — логичный вопрос.

Ллойд покрутил головой, высматривая какие-нибудь палатки, и на глаза попался магазинчик с алкоголем на углу улицы.

— Бухать, — логичный ответ. — Подожди меня в машине.

Самое хуёвое крепкое пиво продавалось с бешеной наценкой, да ещё и стояло просто на полке, не охлаждённое, но Ллойда это совершенно не смущало. На остатки украденных денег он купил четыре банки.