Орден-I

Лиама била мелкая дрожь. Слезы не полились и сегодня, хотя доктор очень «старалась». Да он понятия не имел, когда плакал в последний раз. Слезы это не про него. Дрожать, пускать сопли, стучать зубами, рвать на куски свои губы, держать дерьмо в заднице и терпеть, всё что нужно, как говорил сержант Мосли. Вот это про него. А слезы – нет.

Голос доктора охладел, она подсела поближе и взяла его за руку.

– Ну всё-всё. Это просто вещи, которые происходят. Как дождь или снег. Всё, что тебе нужно знать: смерть – это не конец. Тело лишь сосуд, вмещающий твою сущность. Когда твой биологический цикл закончиться, то, что называется душой, отправится дальше. Для нас это уже научный факт. Душа будет воплощаться в этом или других мирах. В этом мире останется твой энергоинформационный след, как отпечаток или фотография. Сознание без физического тела. Оно может попасть в любой ад или рай или же остаться тут. Стать ангелом-хранителем или мучиться, прикованной к чему-либо. Как бывает с жертвами насилия или самоубийцами. Конец всегда один – это энергия развеется и станет частью общего поля. Видишь? Никакой мистики, всё просто, логично и понятно. Мальчик прикован к тебе. Видимо, потому что ты убил его. Сейчас я узнаю, в чём дело и попрошу его уйти.

Вот теперь Лиам испугался по-настоящему и замотал головой.

– Тебе это нужно, расцепи пальцы, – лицо Мадалин, стало суровым, она закрыла глаза, наклонилась к нему и замолчала.

Лиам снова почувствовал что тонет, захлёбывается и барахтается без воды. Он хотел сказать "нет", но мог только беспомощно смотреть на доктора. Температура в комнате ощутимо упала. Лиам закрыл глаза и дышал. Ничего не происходило. Прошло некоторое время, и доктор выпустила его руку.

– Ну всё, всё, зайчик. Ничего страшного. Ты в безопасности, – доктор неожиданно крепко обняла Лиама и уткнулась в него головой.

Лиам почувствовал запах её духов и плотное, мощное, ритмичное сердцебиение. Доктор выпустила его из объятий, подошла к столу, быстро налила стакан какой-то дряни и протянула его Лиаму. Он сделал несколько глотков, руки его тряслись. Опять виски. Отличный вариант встретить полдень.

– Что ж. Разговор был интересный. Не всё мне понятно, язык другой. Но в целом трактовка следующая. Мальчика зовут Омар. И он не испытывает к тебе негативных эмоций. Когда он был жив, ему пришлось тяжело. Его родные погибли под бомбами, что его очень обидело. Хотел отомстить, и был очень рад, что ты остановил его. После смерти понял, что его близкие в лучшем месте. Не хотел стать причиной смерти невинных людей, и счастлив от того, что не стал. Хороший парень, прямо светлый. Заинтересовался тобой. Сначала думал, что ты монстр, но потом понял, что ты очень переживаешь за каждую отнятую жизнь. Что очень мило. Он тебя не винит. Приходил к тебе, чтобы помочь снять с плеч этот груз. Но ты не слышал его. Не бойся его больше.

Это меняло всё. Вот бы переварить. Комок в его горле медленно растворялся.

– Он больше не будет приходить? – с надеждой спросил Лиам.

– А ты-то сам, как думаешь? Эта дверь никогда не закроется. Ты всё время будешь что-то видеть, придется научиться жить с этим. Я помогу.

– Нет… не хочу… хватит на сегодня. Я устал.

– Очень зря. Всё бывает куда мрачнее и навязчивее. С этой проблемой игнором не справиться. Мы вернёмся к этому. Нельзя всё так оставлять, может плохо кончиться, – тон её голоса изменился, стал каким-то более бодрым и веселым, – Я сейчас научную работу пишу, про казахский шаманизм. Там термин даже есть, в этих культурах, «болезнь шаманов», называется. Если человек отвергает дар, ему будет плохо.

– «Каза-» что? – удивленно пробормотал Лиам.

– Ой, да пошёл ты в жопу, Лиам. Себе бы хобби нашел, а потом бы других судил. Это, кстати, профессиональный совет. Мне моё нравится. Ладно. На сегодня всё, достал ты меня. До следующего раза, тряпка. Понаберут морпехов… Не болей, если что, звони мне в любое время. Все, бывай.

Медитация VII. Темнота

Понемногу перед Лиамом раскрывалась истинная картина жизни города, скрытая от глаз большинства обывателей. Гости из других миров были повсюду, на расстоянии вытянутой руки они проживали свои жизни – далёкие от понимания или же наоборот, близкие и понятные. Лиам всматривался в их лица, слушал их разговоры и пытался понять.

Все новоприбывшие проходили принудительные процедуры регистрации и классификации. С нелегалами и дикарями особо не церемонились.

Тех, что без труда могли выдавать себя за человека, обычно причисляли к классу «один», «завуалированные». Как, например, пропитый и вечно грязный автомеханик Лука, из автосервиса по пути к докам и квартире Лиама. Лука неплохо настраивал карбюраторы в классических старых маслкарах, реставрировал их, травил байки непонятного содержания, клеился ко всем представительницам женского пола в пределах видимости, вспоминал деда-десантника, якобы высадившегося в Нормандии и жаловался на лишний вес. Лука был настолько непримечательной, серой и неприятной личностью, что Лиам бы никогда не обратил на него внимания.

Йован так и не раскрыл, чем на самом деле являлся грязный автомеханик и посоветовал Лиаму никогда этим не интересоваться, дабы не испортить себе сон и аппетит. А Лиам невольно задумался – все ли его знакомые… люди? Скольким иноземцам он успел пожать руку и улыбнуться за жизнь?

С классом «два», «адаптированными», ситуация была несколько сложнее. Его представителям несколько сложнее удавалось находить места в мире людей и охранять свою тайну. Поэтому они часто держались в тени или же формировали свои закрытые или полузакрытые сообщества. В азиатском квартале, с перемешанными и на самом деле разными культурами, затерялась семья Мингх, якобы бежавшая от "ужасов войны и режима в Камбодже".

Мингхи освоили все прелести маскировки, выглядели и двигались как люди. Но трудом понимали язык и необходимость интеграции, хотя и достаточно неплохо справились с открытием магазина с трав и пряностей. Учитывая их вегетарианский рацион, кроме вони и шума, они никаких неприятностей не доставляли…

В отличие от хренова Тодда, работающего на раздаче в одной из столовых Первого Отделения. Лиам принял его за бывшего торчка, вставшего, как и он, на путь исправления. Две недели здоровался с ним, пытался подкинуть мелочи, угостить кофе и всячески изображал из себя Мистера Приятность и Мистера Чувак-Я-Понимаю-Что-Ты-Чувствуешь. Но, как оказалось, Тодд не пьёт сраный кофе. Ему вообще не нужно потреблять сраную воду, как и проклятый героин. Просто это его обычное состояние и у него такое выражение лица… Кто из них ещё страннее выглядел, в этой игре любезностей…

Классом «ноль», считались «естественные обитатели». Оборотни, вампиры и ещё штук сто видов, с которыми мы делили общую историю на протяжении тысяч лет, родившиеся здесь или влившиеся в местную флору и фауну. К ним же иногда относились совсем далёкие и очеловеченные потомки «переселенцев» или даже странные гибриды. Если они чтили правила Серого Пакта, к ним никаких вопросов не возникало.

На Орден все они реагировали по-разному. Типичными реакциями были недоверие, страх, агрессия и нежелание иметь проблемы. Мало кто считал Орден своей защитой.

Всё, что было ниже второго класса, пряталось по самым тёмным углам. Некоторые отличались от людей лишь внешним видом, их жизнь была скрытной, но они ели поп-корн, слушали трэп и смотрели видео с котятами на Ютубе. Другие же были настолько далеки от человека, что Лиам не догонял, как Йовану удаётся обмениваться с ними какой-либо информацией.

Самым странным и запоминающимся персонажем было создание, представляющее собой каменную горгулью. Йован обращался к «этому» по имени Моан. Если это вообще было имя. Основным видом деятельности Моана было восседание на своем постаменте у городского кладбища.

Йован объяснил, что Моану нравится созерцать наш мир, и время течёт для него иначе, чем для людей. Четыре часа Йован рисовал в блокноте свои вопросы, держал перед глазами горгульи и ожидал ответа. Спустя несколько минут, двигаясь почти незаметно, оно давало односложные ответы «да» или «нет», чуть отворачивая голову вниз, словно кивая.