Запах смерти

Мой ретривер вырвал человеку глаз.

Глава 5

– У меня приказ на ликвидацию.

– Дай мне день, Пол, – сказал я. – Всего один.

– Если б «Скорая» не была уже на месте, Мейс, тот парнишка мог бы боты завернуть.

– Ты же знаешь, она не бойцовая собака. Без агрессивности, хищнических инстинктов, всякой там территориальной хрени… От бешенства привита, и не только. – Я покачал головой. – Здесь что-то не так, Пол. Она что-то увидела.

Он строго взглянул на меня через стол.

– Мы оба знаем о ее прошлом.

Я хлопнул себя по ляжкам:

– Так ей было всего два месяца от роду!

– А сегодня она в хлам ухайдакала того парня.

– В общем, так, – вздохнул я. – Дай мне сутки.

Мы с Вирой были неразлучны с того самого первого дня в питомнике Пола. Возможно, именно поэтому он со мной тогда и связался насчет щенка. Пол знал, каково мне было в тот период; знал, что мне нужен новый питомец, чтобы отвлечься. Вира не только помогла мне пережить безвременную смерть Эми – само по себе чувствительный удар. Но дело в том, что на той же неделе я наконец сдался и заявил, что все кончено, подписав бумаги о разводе со своей женой. На этом настаивала моя бывшая, Микки, которая после нескольких месяцев «испытательного полета» решила, что лучше расстаться на постоянной основе. И я чувствовал себя рыбой, заживо разделанной и брошенной в ведро с кишками – все еще дышащей, но непонятно как, – и тут вдруг появился этот маленький бедный кутенок, который отчаянно нуждался в моей помощи.

Как оказалось, я тоже в ней нуждался. Вместе мы выбрались из темной полосы. И вот бедняга снова оказалась взаперти…

– Послушай, Пол. Если я не смогу во всем разобраться, то я вернусь и… – голос у меня сорвался, – вернусь и сам ее усыплю.

– Вы же знаете, эти уроды любят стоять в толпе и упиваться своей работой, – сказал я. – Типа как в «Серийном убийце 101».

Я находился в полицейском участке по Южному Мичигану и разговаривал со старшим следователем по убийствам, темнокожим детективом Хэнсоном. Речь шла о Бархатном Чокере.

– Мы уже проверяли. Никаких совпадений. Парнишка водит школьный автобус и на полставки развозит пиццу, скапливая на колледж. – Хэнсон был порядком измотан; видимо, его затюкали со всех сторон из-за пробуксовки с делом Чокера. – У нас есть видеокадры зевак на местах преступлений, и он там не зафиксирован. Попытки найти его повторные появления в толпах ничем не увенчались.

– Но это всего лишь спонтанное сборище. А в других случаях этот тип мог сидеть с биноклем где-нибудь в двух кварталах на остановке или в припаркованной машине.

– Вам бы сейчас лучше сосредоточиться на страховой компании, – вымученно съязвил следователь. – Собака ваша покалечила на всю жизнь человека, и вы, как владелец, несете за своего горе-питомца прямую ответственность: счета за лечение, реабилитация, душевные травмы и прочая адвокатская мутотень. Этот парнишка сейчас реально держит вас за задницу.

Детективу Хэнсону очевидно не нравилось, что какой-то собаковод указывает ему, как делать свою работу. Пристальным взглядом я обвел его круглое лицо на исхудалом туловище (бьюсь об заклад, что это результат недавнего сидения на диете). Хэнсон подался вперед, ожидая ответа в расчете, что гость, как обычный лошок, сейчас поблагодарит его за потраченное время и поплетется к выходу.

– Если он развозит пиццу и водит школьный автобус, то с чего ему торчать на стройке, особенно в такой ранний час? – спросил я. – Что-то уж очень это далеко от его привычного маршрута.

Хэнсон откинулся на спинку стула и разочарованным выдохом обдал плакат какой-то бродвейской постановки.

– Вы проверяли его одежду на ДНК? – поинтересовался я.

– Одежду? Вы об одежде, обагренной его собственной кровью?

– Ну а машину? – не унимался я. – Багажник проверяли?

– Ага, прямо первым делом… – Хэнсон раздраженно хмыкнул. – «Эй, парнишка, я знаю, что ты лишился глазика и рука висит плетью, но нам нужно проверить, правильно ли ты припарковался».

– Почему вы все время называете его «парнишкой»? По виду ему уже за тридцать.

– У этого парнишки, – повторил Хэнсон с нажимом, не предвещающим ничего хорошего, – была чертовски тяжелая жизнь. Родители у него погибли в аварии, когда ему было всего четыре года, и с тех пор он живет у бабушки. У него есть сестра – на два года младше, – с которой мы пытаемся установить связь. Честно говоря, похоже, что после школы она сбежала и скрылась.

– А бабушка? До нее вы дозвонились?

– Оставили сообщение, но она не перезванивала.

– Никого нет дома?

– Мы посылали туда машину, но никто не открыл. Бабушке за семьдесят, так что она, скорее всего, куда-то вышла – в магазин, в гости, в церковь – или вовсе умотала на автобусную экскурсию для пожилых… Черт возьми, – Хэнсон рубанул ладонью в воздухе, – да может, она вообще еще работает, но мы этого не знаем, потому что этот чертов потерпевший шляется сейчас по врачам из-за того, что ваша чертова собака выдрала ему глаз!

– Вы заходили, проверяли дом?

– Нет. – Хэнсон поморщился так, словно надкусил лимон.

– Вот как? Почему нет?

– Почему? Вы хотите знать, почему старушка не сидела дома, дожидаясь нас? – Теперь Хэнсон, судя по виду, лимон проглотил уже не один, а целую дюжину. – Потому что идите вы на хер, вот почему!

Я сидел в нависшей тишине, отчетливо ловя на себе взгляды коллег Хэнсона. Мои глаза остановились на столе детектива. Там, в неразберихе материалов по Чокеру, обособленно стояла фотография самого Хэнсона с двумя детьми, снятая в каком-то парке аттракционов. На снимке не было никакой жены, а у Хэнсона – обручального кольца.

Вероятно, разведен, как и я.

– Послушайте, Райд. – Хэнсон перешел на чуть более примирительный тон. – Я понимаю, в каком вы непростом положении, и все это время предоставил вам – а это немалая услуга – из-за всей той хорошей работы, которую вы делали для нас в прошлом. Вы же меня понимаете?

Я молча кивнул, не отводя глаз от его стола.

– Так вот, вам нужно как следует посмотреть на себя в зеркало, а не транжирить здесь попусту мое время, – продолжил детектив. – Скоро адвокат парнишки начнет шерстить страховку ваших коллег-собачников, всю вашу «крышу», или что там у вас в плане ответственности за собак, и все ли у вас с этим в порядке, ну а потом подаст на вас в суд лично. Вы сами можете в противовес нанять адвоката, но присяжные – особенно в рамках гражданского иска – наверняка встанут на сторону потерявшего глаз бедняги. Вот на чем вам нужно сосредоточиться… а не на этом вашем мозголобстве.

Глава 6

«Парнишку» (если такое слово можно применить к моложавому тридцатидвухлетнему мужчине) звали Ники Чампайн. Жил он с бабушкой в одноэтажном домишке Бриджпорта, неподалеку от Баббли-Крик. Уже давно стемнело, когда я наконец подъехал по его домашнему адресу. Расчет был на то, что темнота скроет осуществление моей затеи. Иначе смерть Виры мне придется оплакивать из тюремной камеры. К счастью для моего плана, переулок изгибался и на участке Чампайна заканчивался тупиком с акром травяных зарослей между ним и ближайшим домом.

Наконец-то хоть что-то повернулось в мою сторону. Будем это учитывать.

В небе висел льдистый серп луны. Припарковавшись через дорогу от дома Чампайна, я сидел в мыслях о Вире. Как она все эти месяцы через прыжки, через резвость, через наши занятия помогала мне заполнить зияющую в моем сердце пустоту. Та первая ночь вспоминалась как вчера. В углу того, что считалось в моем трейлере хозяйской спальней, я соорудил для нее постельку. Я тогда крепко заспался – можно сказать, отрубился после пары жестянок «Бада», – а из оцепенения меня затем вырвало тихое поскуливание. Я завозился, неловко встал и, с ворчанием подняв свою питомицу, вместе с ней бухнулся обратно на кровать. А потом как-то так оказалось, что моя рука обвила Виру и стала поглаживать ей затылок.