Живая вода

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Да, Томас. Но тебя отпустят.

ТОМАС. Когда же русские захватили крепость? Форсировали реку? Пока мы с тобой гуляли по саду?

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Пока гуляли по саду… (Пронскому.) Господин офицер, отпустить Томас. Вы наблюдайте, Томас… болен. Нет рассудка, нет понятий положения, места… Вы слышать, что он сказал? Мальчик испытывал очень сильный страх, нет рассудка. Дева Мария покров…ъитель мальчика душевная болезнь. Хранит Томаса.

СЫРОМЯТНЫЙ. Тут скоро сам потеряешь рассудок, в душу её… Лейтенант, решай скорей! Или я беру лодку, генерала и плыву к своим.

ПРОНСКИЙ. Плыви, я не держу… И сверли себе дырку.

СЫРОМЯТНЫЙ (после паузы, зло). Послал Бог командира! Я этого бровастого удавлю, гада…

Переборщил, замолчал. Пронский отодвинулся в сторону, обхватил голову руками. Сыромятному.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Вы хороший человек. Вас любит Дева Мария… Она имеет над вами свою добрую волю.

СЫРОМЯТНЫЙ (в сердцах). Ты бы хоть отвалил! Со своей девой…

ФОН ВАЛЬДБЕРГ (настойчиво). Господь любит весь русский солдат, вся армия. И имеет желание давать победа. Я слышал давно… Когда имел звание лейтенант и воевал под Перемышель. Не Красная армия, а русская армия и царь Николай. Я слышал, русские солдаты очень ругаются. В Бога, в его имя. И в Пресвятую Деву Марию – Богородица. Германия не ругается в Бога, а только Россия и русский солдат. И Красная армия солдат ругается, но не верит в Господа. Он есть атеист. Господь любит русский солдат и прощает. У русский солдат брань есть война, брань есть молитва к Господу. И он слышит и даёт победа. Германский солдат нельзя молиться и ругаться в имя Христа и Дева Мария. Русский солдат можно. Великий Бисмарк знал отгадка на этот вопрос. Он знал тайну русский солдат и Господь, Россия и Дева Мария, Богородица. Бисмарк предупреждаль немец не воевать Россия и русский солдат, потому что Христос и его мать Дева Мария покрови…ъительствовать русским и терпеть их брань. Брань – молитва.

СЫРОМЯТНЫЙ. Чего – чего? Чего ты там бормочешь?

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Я сказал – не воевать Россия и русский солдат.

СЫРОМЯТНЫЙ. Нет, что ты там про ругань говорил, про матюги?

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Германский солдат нельзя ругаться имя Христа и Дева Мария, русский солдат – можно. Это есть молитва русских в бою. Бог слышит и даёт победа.

СЫРОМЯТНЫЙ. Наконец-то уяснили к концу войны, остолопы. Только на вас, немчуру, уже никаких матюгов не хватает. Бог уже притомился наши молитвы слушать. Всё лезете и лезете. Набьют вам морду, а вы забыли и снова…

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Потому Господь имеет желание наказать немцев. Германия идёт гибель. А мой сын Томас спасён Дева Мария. Я молился, Она услышала и дала пощада. Она дала пощада через тебя, русский солдат. Она любит тебя, и ты исполнял её воля.

СЫРОМЯТНЫЙ. Погоди ещё, спасён… Будет тебе спасён, скоро вон светать начнёт, а мы ещё торчим на вашем берегу!

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Я имею благодарность тебе, русский солдат. Как отец. Томас мой сын, один и поздно сын. Молить буду Господа за тебя!

СЫРОМЯТНЫЙ. Моли, моли, я всё равно не верующий…

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Это нет значений, не имеет значения. Ты есть атеист, но Господь знает тебя, слышит. Русский имеет право быть атеист, это не делает плохо любовь дева Мария. Она покров…ъитель. Я имею желание учить русский язык и молить Езус Мария на русский. Она любит…

СЫРОМЯТНЫЙ. Это я тебя научу в раз. Я так по-русски молиться умею, такие слова и обороты знаю – листья с деревьев сыплются, и перепонки трещат. Особенно, когда в атаку надо, на ваши сучьи пулемёты…

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. О да, да! Молитва имеет сила! Русская молитва!

СЫРОМЯТНЫЙ (надоело). Ну мы теперь для тебя – ангелы, честное слово. Понял, наконец, да? Понял, когда нахлестался мордой об лавку?

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Морда об лавка – понял. Имею желание молиться Езус Мария за тебя, за сын Томас. Ты, солдат, как сын, как мой большой сын.

СЫРОМЯТНЫЙ. Ого! Папашка нашёлся!.. Слышь, лейтенант, он меня усыновлять собрался. Всю жизнь мечтал быть генеральским сынком… Эх ты, вояка. Да нужен ты мне сто лет! Мне уже тридцать три года. Понимаешь, тридцать три!

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Да, да понимаю. Возраст Христа.

СЫРОМЯТНЫЙ. Когда я по подвалам жил, где ты был? А сейчас мне папаша ни к чему. Я сам кого хочешь усыновить в состоянии. Лейтенант? Слышь, он говорит, я тебя родил!..

Обрывается на полуслове. Пронский отнял руки и встал, решительный и страшный. Пьёт из фляжки, пережидает горечь.

ПРОНСКИЙ. Всё. Время вышло. Час пробил…

Хватает Томаса, ставит на ноги.

СЫРОМЯТНЫЙ. Это уже командир… А то сопли жуёт.

ПРОНСКИЙ (по-немецки Томасу). Иди вперед. (По-русски.) Волчонок недорезаный.

СЫРОМЯТНЫЙ. Лейтенант! Послушай меня!

Пронский тащит Томаса к выходу.

ПРОНСКИЙ. Готовь лодку! Вернусь – сразу на воду.

СЫРОМЯТНЫЙ (догоняет). Лейтенант? Серёга?.. Ты вот что. Ты только ему в глаза не смотри, понял? Послушай меня, я знаю…

ПРОНСКИЙ. Выполняй приказ.

СЫРОМЯТНЫЙ. В глаза не смотри, иначе не сможешь. И вообще не смотри ему в лицо, не думай и не смотри!

Уводит. Долгая пауза. Сыромятный страдает, однако генерал довольно спокоен.

СЫРОМЯТНЫЙ. Чего уставился?.. Давай молись! Хоть по-русски, хоть по-немецки. Стоит смотрит… Молись, говорю! За своего Томаса.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Слушаюсь, господин солдат.

Поворачивается к кресту, что-то шепчет, молится с оглядкой на вход.

СЫРОМЯТНЫЙ. Надо же, послушный стал какой. Во как жизнь баронов ломает.

Сыромятный достал лодку, надувает ртом, ищет, где спускает. Подбегает к выходу, прячась, наблюдает. Снова к лодке. Фон Вальдберг стоит на коленях перед крестом, молится со связанными руками.

СЫРОМЯТНЫЙ. Нет! Шипит, зараза! Вся шипит, по всем швам… Ну, американцы! В рот им дышло. Вот такой же и второй фронт открыли. Тоже по швам… (Прислушивается. Пытается выглянуть в окно.) Гады, специально вредят. Тоже, как немчура… Поняли, что мы фрицев за жабры взяли, так сразу в союзники победу делить. Ничего, на хитрую задницу у нас тоже припасено… Попадётесь вы мне в Германии, я и за лодку спрошу, и за гнилую тушёнку… Эй, немчура? (Пауза, смотрит на генерала.) Думаешь, поможет? Как раз, жди. Если б это помогало, мы бы не воевали, мы бы все молились…

Заходит вперёд фон Вальдберга, заслоняет собой распятие. Генерал перестаёт шептать. Снисходительно.

СЫРОМЯТНЫЙ. Божья помощь, она тоже как американская, союзническая. Вроде есть и вроде нет. Надумаешь себе, нагородишь обману – кажется, действует. А чуть тронь – шипит по швам. Не то, что до своего берега доплыть, а и сесть-то страшно. Ну, как лопнет этот пузырь посередине реки?.. Да хватит тебе! Размолился. Крышка твоему Томасу. Теперь он в надёжные руки попал, в княжеские. Князья, они люди чести и слов на ветер не бросают.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Этот молодой офицер – князь?

СЫРОМЯТНЫЙ. А то как же. Самый настоящий.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Я есть убеждён – Томас оставить живой.

СЫРОМЯТНЫЙ. Это хорошо. Оно легче, когда веришь. Тут, главное, убедил, надул пузырь и живи с ним. Я тоже иногда так, когда совсем на душе муторно.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Князь не убьёт мальчика. Красный офицер, пролетар…иъят убьёт. Князь очень сильно думает свой честь – не убьёт. Господь дал мне тебя, русский солдат и офицер – князя! Томас спасать от гибель и лютая смерть.

СЫРОМЯТНЫЙ. Да ты просто князей не знаешь! Они не то, что твоего Томаса, они своих братьев на тот свет отправляли почище всяких злодеев. То ядом, то ножиком в спину. В общем, дрались друг с другом как собаки. Всё власть делили, землю. Будто её не хватало, этой земли. А цари? Я слышал, одного даже портсигаром убили, по приказу сына. Бывало, и совсем младенцев резали, и взрослых батогом убивали, как Иван Грозный. Даже картина есть.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Господин офицер – князь?

СЫРОМЯТНЫЙ. Я же сказал! Чего ты одно и то же…