Страница 126 из 344
— Это Эрвину от вас передалось — умение шутить с серьезной миной? Ориджинам нужна помощь искры, чтобы навести порядок у себя дома?!
— Отчего нет? Искровые полки оказывали помощь Лабелинам и Литлендам. Разве Дом Ориджин чем-нибудь хуже?
— У Эрвина есть под рукой генерал Гор, покорный, как собачонка. И крепко битый по заднице генерал Смайл. Пускай пошлет любого из них!
— Как вы сами отметили, Гор и Смайл были побиты в Северной Вспышке. Вы — нет. В вашем лице Эрвин видит надежную силу.
— Или просто уводит искру с юга, чтобы Адриан не пришел ко мне за помощью.
— Напоминаю вам: Эрвин составил письмо до показаний Менсона.
— Да, тьма сожри…
Уильям подходит к карте, ищет взглядом Майн — третий город Ориджина, столицу железных рудников. Майн обозначен так же, как всякий укрепленный город: обрешеченным черным кружком.
— Дерьмо, — говорит Дейви. — Простите, леди София, но иначе не скажу. Дерьмо и есть. Север — не мое дело. Меня должны были вызвать в Фаунтерру.
Подходит тот момент, когда зритель устал слушать, а хочет смотреть.
Леди София жестом просит у судьи сумку. Он снимает с плеча вышитую пастушью торбу. Открыв ее, герцогиня достает кое-что, надевает…
— Генерал, оглянитесь-ка.
Дейви оборачивается от карты — и видит зайца с барашком! На судье — маска с длинными белыми ушами, на герцогине — кучерявая мордочка овцы.
— Вы желаете в столицу, Уильям? — блеет овечка. — Вот вам столица, беее!
— Эй, что это за…
— Столица такая, бееез маски нельзя. Выберите себеее тоже, Уииильям.
Леди София подает генералу еще три маски: зеленая жаба, клыкастый нетопырь, носатая чайка.
— Гор за нетопыря, беее, но подчиняется мишке, а на мундире носит перышко. Смайл за чаечку Минерву, но и за жабку из болот. А там еще лошадки есть и бе-бе-башенки с солнцами… Езжайте в столицу, Уильям, только выберите маску. А лучше возьмите все три — менять бе-бе-будете.
Генерал садится за стол и хмуро теребит маски.
— Ненавижу политику.
— Не любите маски — не выходите на сцену. В столице вам придется играть, на Севере — нет. Честно несите службу, защищайте мирный люд от бунтарей и смутьянов. Ничего иного не требуется. Кто бы ни стал новым владыкой, Гор и Смайл поплатятся чинами: император не потерпит полководцев с двойной лояльностью. Вы же останетесь чисты.
— Если Адриан захочет найти меня, он будет искать здесь.
— Положите руку на сердце, Уильям, и ответьте: вы хотите, чтобы он вас нашел? Вы давали клятву Адриану, но Вечный Эфес — на поясе Минервы, закон — на стороне Палаты, а сила и ваша симпатия — на стороне моего сына. Желаете оказаться перед выбором?
— Леди София… снимите овцу.
Она кладет маску на стол, генерал смотрит ей в глаза.
— Я допускаю, что это дружеский жест со стороны Эрвина. Не могу ответить подлостью, потому обязан предупредить. Я служу Короне, леди София.
— Мы с Эрвином прекрасно это знаем.
— От Майна до Первой Зимы дней пять марша. Если человек, носящий Вечный Эфес, прикажет мне взять вашу столицу…
— Конечно, вы исполните приказ. Милый Уильям, мой сын не называл бы вас другом, если бы считал способным нарушить присягу.
В эти дни вершились грозные события. Север оплакивал гибель Ионы Ориджин. Вселенский собор осудил приарха Альмера и объявил священную войну. Полумертвый от горя Эрвин вел армию в поход на еретиков. Бригада Пауля прорывалась на юг, вырезая все живое на своем пути…
Но Светлая Агата решила, что герцогиня и судья достаточно сделали ради ее славы и заслуживают отдыха. Праматерь оградила их от бремени знания. Они покинули штаб генерала Дейви за час до того, как офицер почтовой службы принес самые мрачные известия.
Ни леди София Джессика, ни судья прежде не бывали в Мелоранже. Оба сочли это серьезным пробелом в познаниях, который необходимо восполнить. Днями они гуляли по городу, любуясь всякими диковинками: белыми домами из песчаника, цветниками на крышах, пальмовыми аллеями, садами магнолий, простодушными людьми, похожими на детей. По вечерам разделялись, чтобы погрузиться каждый в свою стихию. В Мелоранже имелось три стационарных театра, а уличные актеры давали представления на дюжине площадей. Леди София каждый вечер смотрела по спектаклю, а иногда и по два. Литлендцы совершенно не стеснялись чувств: свободно плакали, смеялись, обнимались и целовались на людях, могли поделиться радостью или печалью со встречным незнакомцем. По меркам Севера или столицы, это было дико: не город, а приют для детей! Но когда дело касалось театра, литлендцы оказывались прекрасными актерами. Столь яркая, выразительная, эмоциональная игра даже не снилась столичной сцене. Леди София пришла в такой восторг, что утратила всякое желание продолжать странствия. Дипломатическая миссия оказалась под угрозой.
Дело спас судья. Несколько дней он расхаживал по трактирам и людным площадям, знакомился с народом, беседовал, пополнял запас притч. Но однажды его занесло к городской ратуше, в которой именно в тот час шло открытое судебное заседание. Даже суровая северная душа порою подвластна ностальгии. Седой не выдержал и зашел послушать. Покинул ратушу мрачный, погруженный в думы и всю дорогу тихо беседовал сам с собою. А за ужином сказал герцогине:
— София, задержались мы тут. Пора заняться делом.
Она грустно вздохнула, признав его правоту.
Следующим вечером они добрались в порт Мейпла и без труда нашли «Морскую стрелу». Рядом с нею покачивались на волнах несколько судов под очень странными флагами: на черном фоне два круга — большой белый и маленький синий. Леди София удивилась:
— Какой лорд ходит под столь тусклым знаменем? Ни красоты, ни величия, ни символики… Не флаг, а задачка по геометрии.
— Миледи, Светлая Агата улыбается вам! — ответил кайр Гленн. — Это флаги адмиралтейства Фольты!