Экстрасенс разбушевался

Особенно сейчас. С 1990 года СССР перестал помогать Кубе. Сволочь меченая постаралась, наверняка, американцы попросили. Он и рад стараться. Вот ведь гнида! Ну, а чем ответила Куба? В 90-е дети, пострадавшие от аварии на ЧАЭС, стали ездить за границу. Принимали их в Италии, Германии и других странах. В том числе на Кубе. Бедная страна, отрывая кусок от собственных детей, лечила наших. На мгновение мне стало стыдно. В Беларуси нашлись «умники», написавшие тогда в газетах, что на Кубе кормят скудно. Бананы дают лишь по одному, а не столько, сколько влезет. И подарков не дарили. Ну, так кто гнал волну? Руководители фондов, наживавшихся на поездках. Эти сволочи брали деньги с родителей, прикарманивали пожертвования иностранцев. А с кубинцев взять нечего.

— Разумеется, Луис, — сказал я. — Мог не спрашивать.

В поместье нас встретила встревоженная Исабель. Оказалось, слышала выстрелы — ночью звуки разносятся далеко. Особенно автоматные очереди. Этого не планировалось — кубинцы собирались расстрелять бандитов из пистолетов с глушителями. Но случилось, что случилось. Луис успокоил девушку, велев заняться Бенито. Исабель увела его в дом. Следом двинулся Луис с сумкой. Фелипе и Маноло отправились мыть микроавтобус. Перевозка трупов не прошла даром — в багажник натекло крови. Я подумал, взял в прихожей ключи и пошел на кухню. Там нашел литровую бутылку рома — все того же «Капитана Моргана», ветчину, сыр и хлеб. Сгрузил это в бумажный пакет и отнес в дом. В шкафчике в столовой отыскал стаканы, нож и разделочную доску. Разгрузив пакет, принялся кромсать закуску. За этим занятием меня застала вошедшая в столовую Исабель.

— Разрешите мне?

Отобрав у меня нож, она стала нарезать ветчину и сыр. У мулатки это выходило несравненно лучше. Спустя несколько минут ломтики ветчины и сыра красиво разлеглись на блюдах. Еще одно занял нарезанный хлеб. В этот миг в столовую заглянул Луис.

— Позови парней, — предложил я. — Нужно снять стресс.

Он кивнул и исчез. Через несколько минут вернулся с Филипе и Маноло. Появился и Бенито. Окровавленную куртку он сменил на оливкового цвета футболку. На плече — свежая повязка.

— Не болит? — спросил я на испанском, указав на руку.

— Но, компаньеро Мигель, — отрапортовал он и добавил что-то. Кубинцы засмеялись.

— Говорит, что стакан с ромом удержит, — перевел Луис.

— Присаживайтесь! — пригласил я и разлил напиток по стаканам. Досталось всем, включая Исабель. Она, к слову, не отказалась, ловко цапнув свою порцию. Ну, и ладно.

— Будем! — предложил я, поднимая стакан.

— В Анголе русские так говорили, — заметил Мигель. — Водку наливали в стаканы.

— Водки нет, ром, извините, ямайский, — хмыкнул я в ответ. — Не откажетесь?

— Да, — кивнул он и приложился к стакану. Все последовали его примеру, в том числе я. Ароматный напиток пробежал по пищеводу и наполнил желудок теплом. Я взял кусочек сыра и забросил его в рот. Прожевал и понял, что невероятно проголодался. Похоже, что не я один. Кубинцы набросились на закуску. Через несколько минут блюда опустели. Надо было больше брать. Но тащиться на кухню не было желания, посылать кого-то — тоже. Нечего нажираться на ночь.

Поев, кубинцы закурили, я присоединился. Меня угостили сигаретой «Партагас». Без фильтра. Затянувшись ароматным дымом, я едва не раскашлялся. Вот ведь горлодер! А кубинцам хоть бы хны. Курят, попивая ром из стаканов. И еще трещат по-испански. Вот Луис рассказывает что-то Исабель, периодически указывая на меня. У мулатки большие глаза. Наверное, младший лейтенант расписывает подвиги целителя. Ну так я такой. Негодяев валил пачками и пули зубами ловил. Если бы… Дуракам везет. Сам, кстати, от себя не ожидал, что начну стрелять, помогая кубинцам и рискуя схлопотать пулю. И с чего меня понесло? В глазах Луиса я герой. От почтительности даже на «вы» перешел. Про мулатку говорить нечего — глазами пожирает. Странно. В прошлой жизни рисковать я не любил, здесь полез вперед. А ведь у меня жена, не родившийся пока ребенок. И с чего раздухарился? Чтоб они делали без мужа и отца?

Внезапно я понял, что нисколько не жалею. Что случившееся мне по сердцу. Состоявшийся ночной бой, уважение в глазах кубинцев, восхищенный взгляд мулатки. Это, мать его, с чего?

— Пора спать, — сказал я и встал. — Вам тоже, компаньеро.

Возражений не последовало. Кубинцы встали и покинули столовую. Я задержался, чтобы закрыть шкафчики и выключить свет. Посуду со стола прибирать не стал — Кармелита займется. Привыкаю жить барином. За порогом меня ожидала Исабель.

— Вам нужно принять душ и сменить одежду, Мигель, — сказала, заглянув в глаза. — От вас пахнет порохом и кровью.

Она ткнула пальчиком в бурое пятно на куртке. Надо же, не заметил. От Бенито натекло.

— Не ходите в спальню — напугаете Марию. Волноваться ей нельзя. У меня в комнате есть ванная и найдется халат.

Разумно.

— Идем! — кивнул я.

В комнате мулатки я стащил с себя куртку, бросив ее на пол. Снял кроссовки и отправился в ванную. Освободившись от одежды, залез под душ. Здесь он жестко закреплен на стене. Открыл воду, подождал, пока стечет холодная, и шагнул под поток. Хорошо! Горячие струи прогнали усталость и хмельную одурь, наполнив тело бодростью и энергией. Отключив воду, я вылез из ванной и стал растираться полотенцем. В этот миг открылась дверь и вошла Исабель. На ней не было ничего, кроме собственных волос.