Комната 24

Этим же вечером его родители ужинали у нас. Я была приятно удивлена. Оказалось, мой муж внешне очень похож на своего отчима, а юмор так вообще один в один. А сватья – такая миниатюрная блондинка с большими синими глазами. Мне доподлинно неизвестна причина слез в ее глазах, когда едва нас представили друг другу, она стиснула меня в объятьях. Секундой позже появилась моя мама.

Мы провели настоящий семейный ужин. Не суть важна, что никто не пригласил старшенькую «сестренку» с мужем и детьми. В самом деле, они не играют большую роль в нашей жизни. Не играли, не играют и, глубоко сомневаюсь, что будут играть. Знаю, как маме печально не общаться с внуками, она их любит. Не может не любить – своя кровь и плоть. Но если ужин семейный, то должна быть семья, а не бездушные составляющие. К тому же, все-таки, это мой ужин.

Около полуночи, когда гости разбрелись по домам (Даня отвез мою маму, пока я убирала со стола и мыла посуду), я сидела на своей половине кровати и красила ногти на ногах. Почему вдруг на ночь глядя – без понятия. Нечем было заняться, пока уставший муж принимал душ.

- Ну, - протянул он, выйдя из ванной, все еще суша волосы полотенцем, - кажется, вечер удался.

- Да, - я блаженно улыбнулась и промазала кистью, попав лаком на кутикулу, - твои родители – чудные люди. Странно, что мы не общались раньше.

- Им тоже понравилась твоя мама, - проигнорировав мои последние слова, скрылся в ванной, - я, если честно, не ожидал такого.

- А чего ты ожидал?

- Честно? Ничего. Не знал чего можно от них ожидать.

- Отвык, наверное?

- Да нет, - неопределенно пожал плечами и взял газету со столика. – Просто не привык говорить на понятном языке.

- Вы пришли к соглашению?

- Да, - отбросив край одеяла, растянулся рядом. – Они хотят внуков, - с лукавым прищуром стрельнул в меня. – И как можно скорее.

Я отставила лак на прикроватную тумбочку и принялась активно дуть на ногти. Хорошо, хоть лак – быстросохнущий. Или наоборот, плохо. Чтобы переварить такие новости, нужно время. Ладно. Я собралась, напустила на себя веселость.

- И скольких же они хотят?

Потрогала ногти, вроде высохли.

- Для начала двух, а дальше видно буде…

Не успел договорить, как я быстро наклонилась к нему и со смехом клюнула в нос. В общем, дети это немножко не та тема, которую сейчас надо обсуждать и я не знала как его можно заткнуть.

Вдруг, Даня нахмурился. Меж бровей залегла глубокая складка. Я непроизвольно начала разглаживать ее пальцами.

- Ты знаешь, - тихо заговорил он, - есть вероятность…

Опять не дала ему договорить. Зажала рот рукой. Не хочу слушать ни о каких вероятностях, шансах и возможностях.

- Нет, - дрогнувшим голосом попросила я, - молчи. Я без тебя жить не смогу.

Он чмокнул мою ладонь и спустил руку до подбородка.

- У тебя есть мама. Она прекрасно справилась одна, воспитывая вас с Дарьей Валерьевной.

- И я прекрасно знаю как ей было тяжело. Я не хочу такой жизни.

- Даже если у тебя будет частица меня?

- Даже если их будет много, - решительно перебила я. – Мне не нужны частицы. Мне нужен ты целиком.

На это ему возразить было нечего. Он молча поглаживал мою руку, глядя в глаза с немой мольбой. Наверное, я – жуткая эгоистка. Он будет прав, если вздумает обвинить меня в этом.

Бал марионеток

Кто-то всем управляет. Нет, не так. Кто-то всеми управляет.

Поворачиваю голову налево и тщательно рассматриваю свое отражение. Пышное бальное платье в стиле начала девятнадцатого века – цвет мягкий, нежно-бежевый сталкивается с пурпурными оборками и воздушным кремовым каскадом спадает сзади. Прическа на первый взгляд замысловатая, хотя делается очень быстро. Правда, шпилек надо много. Четкий, выверенный макияж. Ничего лишнего. Уверенная, снисходительная улыбка на устах. Блеск в глазах. Все это мне давно знакомо.

Я осматриваюсь вокруг. Торжественное открытие отреставрированного крыла старинного особняка прошло на ура и продолжает свое триумфальное шествие. Звонкий смех перемежающийся со звоном бокалов, шипением пузырьков игристого вина, шелестением криналиновых нарядов и постукиванием каблучков.

Но кто-то всем здесь управляет, заправляет. Кто-то дергает за ниточки и официанты проносятся мимо, натягивает нить и оркестр возвращается к своей работе. Эта невидимая рука наклеивала улыбки на лица людей, толкала их в объятия друг друга, где враг становился хорошим знакомым, а родной брат – чужим человеком.

Этот кто-то всем управлял. Где он прячется? Почему боится выйти? Брезгует смешаться с толпой марионеток на собственном балу?

Мой скучающий взгляд прыгал с одного лица на другое особо долго не задерживаясь ни на ком. Они все приелись, намылились настолько, что тошно видеть. Раз за разом все тяжелее. Мои ноздри невольно расширились, а губы поджались в тоненькую линию, веки слегка опустились.

- Вы не танцуете, - заметил господин, подошедший ко мне.

- Здесь скучно, - поделилась я своим наблюдением, - одни и те же лица, словно заевшая пластинка в старом граммофоне.

- Пройдемте в сад, - незнакомец протянул руку и пообещал, - вечер только начинается.

Я его не знала – лицо скрывала маска. Его голос был приятен на слух. Этим он и был интересен. Это и было его плюсом – чувство новизны.

Стоит признать – декораторы над садом действительно хорошо постарались. Благодаря многочисленным фонарикам и прочим украшениям напрашивалось сравнение с волшебным садом, полным тайн и загадок. Мой кавалер прошел в самую глубь сада, где в обилии розовых кустов и увитых иллюминацией цветущих яблочных деревьев пряталась белоснежная витая скамейка. В пятнадцать лет я мечтала получить признание в любви в подобном месте. Но тогда у меня не было доступа к деньгам, на которые можно купить многое… Даже воспоминания.

Мы присели молча и просидели так некоторое время – просто наслаждаясь магической дымкой, окутавшей нас и все вокруг.

Это он всем управлял. Старался ради меня.

- Как тебе вечер? – Растягивая слова, вопросил чарующим голосом незнакомец.

- Чего-то не хватает, - честно призналась я.

Он медленно склонился ближе и замер в нескольких миллиметрах от моего лица. Я забыла как дышать. Одеколон, заползший в мои ноздри выдавал своего обладателя. Очень редкая марка – он любил все крайне редкое. И сегодняшний бал относился к списку редкостей… Как и я, как и он – всего один такой.

- Какое ты хочешь продолжение?

- Я хочу домой, собрать вещи и уехать туда, где еще ни разу в жизни не была, - правда легко слетала с моих уст, - не хочу больше видеть все эти лица.

Он взял мою руку в белоснежной перчатке в свою и поднес ее к губам, легко поцеловав, неотрывно глядя мне в глаза.

- Так поехали, - просто предложил он, не выпуская руки.

- Поехали, - согласилась я, не отпуская его взгляда.

День спустя я проснулась в бунгало. Солнце стояло в зените, ветер болтал с оконными шторками. Я лениво потянулась в постели и посмотрела в дверной проем, за которым песчаный берег переходил в океан. Мужчина в шортах и расстегнутой рубашке с короткими рукавами гулял с большим псом по кромке берега. Волны накатывали одна за другой, смывая отпечатки на песке, как это прозаично… А Зевс – так звали пса, которого мы подобрали несколько дней назад – гонялся за кем-то неуловимым в воде.

Я протянула руку к изголовью и нащупала безразмерную просторную футболку – она лежала ровно там, где я ее оставила накануне. Ах, как не хотелось мне вставать. Казалось, оступлюсь и магия разрушится. Но это были самые прекрасные выходные в моей жизни… Ну, одни из немногих. Надо будет как-то поработать над увеличением таких моментов в жизни пока есть время.

Ветер навел приличный беспорядок в шевелюре моего кавалера. Он почувствовал, что я за ним наблюдаю и обернулся, перестав ходить. Он что-то теребил в руках – словно два овальных камешка, но с такого расстояния я плохо могла разглядеть. Какое-то время мы просто смотрели друг другу в глаза, затем одновременно улыбнулись.