Комната 24

Вот так раз. Лебедь – дитя Тьмы и Света одновременно. Двух противоположных сторон. Выходит, это правда. Она – старшая сестра Мрако Шестьдесят шестого.

- Ты лжешь ей. Но она не станет помогать тебе, когда узнает правду.

- Она не узнает. Даже Агафья не догадалась, кто за всем стоит. А моя мать и на треть не так сильна, как была Агафья.

- Ты ее убила? – С ужасом прошептала я.

Лебедь обратила лицо ко мне. В глазах сталь, ледяная пустыня.

- Под конец она поняла это. Но было поздно. А из загробного мира ведьм ей нет доступа в наш.

И только тут – впервые – Лебедь опасливо покосилась на сестер-воинов. Словно они могли общаться с Агафьей даже из загробного мира. Судя по холодному спокойствию воительниц, они не особо переживали происходящее. Будто кто-то нажал кнопку «стоп» или «зависнуть».

- Не усложняй ситуацию, Петруша, - ласково обратилась Лебедь. Под ее ладонью появился исписанный пергамент, который пролетел через весь стол к цесаревичу. – Подпиши его.

- Указ? О назначении тебя царицей Мрака? Не могу. Прости.

- Ты так ничего и не понял? – Улыбка сошла с ее лица, словно ее не было, да и места-то не было. – Можешь ли себе представить на что, - особо выделила последнее слово, - ты обрекаешь свой народ.

- На твой террор. Я знаю. Ты и так этим занимаешься все последние годы. Все это время я наблюдал за тобой и отцом. И молился только одному: чтобы моему брату не пришлось видеть это.

- К слову о твоем брате. – Вновь повернулась ко мне. – Любовь всей этой мнимой жизни – Даниил, верно? Он – второй сын Мрако, второй ребенок царя. Почти как ты, только с правом царствования. Смотри внимательнее, Тата. Сейчас ты видишь как меняется многовековая история наших царств.

Не уверена, что хочу это видеть. Особенно, после услышанного. Всего слишком много. Сперва Андрон, утверждающий, что я мертвая. Затем Лебедь, говорящая будто Даня не просто тоже мертв, но он еще и второй ребенок царя, как я. А как же его работа? Как же вся та жизнь, что у нас была?

Мой взволнованный взгляд не сразу сфокусировался на пальцах Анксун. А ведь все это время она сидела и прямо перед моим носом рисовала заклинания, которые я могла применить. Для того, чтобы нарисовать вязь, не обязательно знать из чего она состоит. Главное, верить, что она сработает в конечном итоге.

По очертаниям я вспомнила две или три защитные формулы, которые до этого использовала на поле против Мрако. Пальчики будто сами карябали ногтями символы на каменном столе. И никто не обращал на это внимания.

Даже Лебедь не сразу сообразила, что ее стул движется на выход.

- Игры со мной – до добра не доводят, - предупредила она меня и обратилась к цесаревичу. - Тебе даже не надо выбирать сторону. С Мрако сняты полномочия. Тебе достаточно передать мне символы правления Мраком.

Вдруг ее лицо исказила гримаса. Огромными глазами она уставилась на меня.

- Думаешь, - ее душила ярость, - можешь остановить меня третьесортными заклинаниями?!

Я непроизвольно съежилась. Анксун с вселенским спокойствием смотрела на Лебедь. Но та сверлила взглядом только меня.

- Ты сильно пожалеешь, - зловеще пообещала она, - что пыталась бороться со мной. Сломить меня тремя символами? Заставить мой стул вылететь от сюда, как из пушечного ядра? Ни. За. Что.

Она не отпускала мой взгляд и в следующий миг я уже не была я.

Смутно помню, как видела себя со стороны. Призвала стражу, Лебедь схватили, хотя я и не видела ее саму, и объединенными силами заключили в ее собственную «клетку покоя». А именно – ледяной куб. Снаружи фактически не видно, что или кто там внутри. Но мы точно знали, что успешно справились с задачей. После чего я не видела себя даже со стороны.

Это очень странно.

Так странно, что даже страшно.

Все вокруг стало белым.

Я была зажата в углу. Голова гудела и все вокруг немного кружилось. Я прикоснулась к голове и удивилась: кудрявые волосы высоко зачесаны и закреплены тысячами шпилек. Не похоже на меня.

Сфокусировала взгляд на костлявых коленках. Подол кружевного платья.

На мне было ее платье.

Сосредоточенный взгляд на руки.

Это были не мои пальцы, не мои руки. Слишком белая кожа. Слишком светлые волосинки на руках. И да, о белых кудрях тоже не стоит забывать. Это было не мое тело.

Лебедь поменяла нас телами. Как бы абсурдно не звучало, но факт.

А еще я не просто в «клетке покоя». Я в морозильнике – камере в холодильнике или в целом доме – без понятия. Но мне холодно. Очень холодно. Я могу умереть, а она будет жить и править пятью царствами. И не просто править. Она диктатор по своей натуре. Миры изменятся. И мира не будет нигде. Только такое будущее я могу себе представить. Но это – если я умру, чего нельзя допускать.

Я попыталась собраться. Но как мысли разлетались в стороны, так и силы явно покинули это тело. Слишком безвольная. Слишком безнадежная. Нельзя так. Нужны силы. Нужны и точка.

Откинула голову к стене, глядя в белый потолок.

Кажется, теперь я понимаю, что значит потерять душу. По крайней мере, у меня все еще есть скелет.

Тоскливо поскребла пальцем стену. Посыпалась снежная стружка. Я все еще не могла встать. Наверное, нужно подождать.

Интересно, что происходит снаружи? И где вообще эта наружа?

Чувство поломанной куклы.

Прикрыла глаза.

Глубокий вдох.

Нужно встать. Или хотя бы попытаться.

Выдох.

Вперед!

Кое-как мне удалось подняться. Пол и стены все еще немного раскачивались.

Шмыгнула носом, готовая в любой момент разрыдаться. Совсем как в детстве.

Мама.

Да. Пока только мысли о ней поддерживали меня. Но сейчас… Не знаю: дотяну ли.

Два шага.

Пять.

Десять.

Уперлась в противоположную стену. Прошлась вдоль всех стен – ни дверей, ни окон. Как же отсюда выбраться. Выхода нет. Клаустрофобия. Нет свежего воздуха. Нет возможности вздохнуть полной грудью. Внутри все сжимается и хрустит. Мама. К черту клаустрофобию.

Вспомнила про особые индивидуальные силы символов моих стражниц. Если Айс – заморозка, то должна быть и та, что является огнем. Таков план. Нужно разморозиться для начала. Ура! Вспомнила. Две стрелки.

- Я держу свет, - голос с трудом прорывался сквозь промерзший воздух. – Я держу свет. Я держу свет. Свет. Тепло. Пожалуйста. Я держу тепло. Я несу тепло. Мне нужно тепло. Пожалуйста.

Продолжала шептать мантру, пока пальцы ковыряли символы на замороженных поверхностях.

Постепенно от каждой черточки во все стороны пошли теплые солнечные лучики. Разгоняя мороз, они растаяли снег, за которым оказался лед. Но и он не помеха. Лед затрещал. Потолок начал крошиться. Стены буквально зашевелились. Пол разбился на островки. Еще мгновение и куб лопнул.

Я оказалась все в том же «конференц-зале». Поразительно: какие размеры были у куба? Вероятно, меня уменьшили, чтобы туда запихать.

Петр сидел на своем месте, как и остальные. За исключением меня. Точнее, тела моего. Лебедь сидела, склонившись над пергаментом. Она так внимательно читала содержимое, что не обратила на меня внимания. Интересно, сколько прошло времени. Стражницы по-прежнему стояли вдоль стен. А Анксун все так же сидела по левую сторону от моего тела.

- Анксун, - тихо позвала я.

Девушка удивленно подняла голову. В ее глазах не было ни страха, ни возмущения. Она просто смотрела: одновременно на меня и мимо меня.

- Анксун? – Снова позвала я.

С горем пополам ее взгляд сфокусировался на мне.

- Она сейчас далеко, - не поднимая головы, прокомментировала Лебедь. – Не в загробном мире ведьм, конечно, но что-то наподобие.

- И надолго она там? – Спросил Ротибор.

При этом никто из них не смотрел на меня. Хотя я четко видела их. И Анксун, кажется, даже видела меня. Но не могла же я стать большим призраком. Или могла?

- Время покажет.

Лебедь в моем теле. Зачем ей это. Глупо.

- Что она читает? – Не выдержала я.