Лицей. Венценосный дуэт

Трень-трень-трень! — неожиданно звонит мобильник, подрагивая на шнурке. Смотрю на него недоверчиво. Это может быть кто угодно. Не обязательно папахен. А ведь от вибрации и звонков он ещё быстрее разряжается. Беру мобильник и сбрасываю звонок. Номер не наш домашний. Звоню домой сама, трубку берёт Эльвира. А вот это я попала! Тут же скидываю звонок. Мне сейчас длинные объяснения с бабами не просто ни к чему, а очень опасны. Я молодец, мгновенно сообразила. Вот только как узнать номер мобильника папочки. Это его прокол, что он мне не сказал. Он у него должен быть, он же меня любит и ему надо быть постоянно на связи, чтобы новости узнавать.

Может Яшка что-то знает? А какой у него номер? Я ведь не старалась его запоминать, о, память моя непревзойдённая, помоги! В мозгу всплывает ряд цифр, дублирую их на мобильнике.

— Да, — вроде он, но по такому короткому слову не пойму.

— Яшка, это ты?

— Дана!?

— Не ори, придурок! Про меня пока не должны знать. Рядом кто-то есть?

— Нет, я домой иду, только подхожу…

— У моего отца мобильник есть?

Я оказалась права. Папахен не только сам мгновенно мобильником обзавёлся, но и парней снабдил. Яшка скинул его номер смс-кой и клятвенно пообещал на этот номер не звонить, и никому обо мне не говорить.

На всякий случай свой домашний номер, Яшкин и тот незнакомый, с которого получала звонок, все заношу в чёрный список. Мне неожиданности не нужны. Ни от женщин, ни от детей, ни от знакомых Алекса. Немного подумав, отключаю звуковой сигнал. За ради экономии. Так будет лучше. Спускаюсь вниз, шаркаю кое-как держащимися на ногах ботинками. Не от того, что они норовят свалиться, мне нужно передохнуть, заставлять себя что-то делать всё труднее.

— Привет, парни! Как вы тут без меня? Не скучали? — возвращаюсь на главную сцену случившегося не по моей воле триллера. Судя по пустоте остальных комнат, не считая накрытую плёнкой мебель, здесь у них главная база. Это замечательно, меньше работы.

Сажусь за столик, там ещё осталась пара бутербродов и полбутылки минеральной. Для полного счастья подтащить бы второго поближе, по морде его попинать, но лень. Был бы ещё живой, но я и отсюда вижу, что парень окончательно заскучал. Смертельно заскучал.

Усиленно прокачиваю отдых, времени у меня мало. Скоро стемнеет, станет сложнее. Мне даже свет включать не с руки. Даю себе десять минут, больше нельзя.

— О, вот и познакомились, — вытаскиваю из нагрудного кармана второго водительские права, — Стёпа Махотин, значит. З-забавно! Удар кинжалом в брюхо — оригинальный способ знакомства. Надеюсь, ты оценил.

Фамильярно хлопаю труп по заднице. Что это у нас в кармане нащупывается?

— Тэк-с… мелочь мне не нужна. Мелочь с собой забирай, — чуть больше восьмидесяти рублей мелкими купюрами и металлом мне не нужны. Это я, конечно, зажралась. На эти деньги разок можно и в ресторан сходить. Не слишком пафосный, но всё-таки.

— А это у нас что? А это у нас ключики. От авто? — брякаю небольшой связкой с брелком.

Машину надо посмотреть, пока светло. Оглядываюсь на окно, время есть, минут тридцать-сорок. Беру висящую на другом стуле тонкую сумку-папочку. Потрошу. О, это у нас что? Квитки, бумаги… это договора. В рабочем варианте, малость измусоленные. Три штуки. Один на имя тра-та-та, посёлок Озёрный, второй — коттеджный посёлок Дубна, третий — село Галаховка. Районы указаны, адреса… а вот это то, что надо!

Машина подождёт, управлять ей не умею. На максимальной скорости несусь на чердак, по металлическим трубкам лестницы стучат толстые подошвы.

— Папа!

Папахен откликается почти мгновенно.

— Мы уже выехали, дочь! Примерный район уже знаем.

Это прекрасно, и, надеюсь, карта у тебя есть.

— Пап, слушай внимательно. Я нашла три адреса в документах. Это какие-то договора на ремонтные работы. Запиши… — старательно диктую адреса.

— Мне не звони, пап, — инструктирую напоследок, — мобильник разряжается, я его на чердаке держу, а то плохо сигнал ловит. Позвоню сама через двадцать минут.

М-да, через двадцать минут. Если б у меня ещё часы были. А, у Стёпы есть!

22 июля, понедельник, время 22:05

Особняк где-то за городом.

Выбрала самое удобное окно для наблюдения за улицей. Стемнело, но света хватает, летом даже глухой ночью не совсем темно. Фонарь рядом светит, Луна, звёзды. От неглубоко нырнувшего солнца слегка светится небо в закатной стороне.

Слегка напрягаюсь. По улице осторожно, будто осматриваясь, едет незнакомая машина. Это явно не папин автомобиль. Фургон, окна только в кабине водителя. На крыше мощная антенна чуть меньше метра. Хлопает дверца, из кабины выходит мужчина, водитель остаётся на месте. Открывается дверь фургона, выпрыгивают ещё один. Оба направляются к особняку. Замираю.

Отскакиваю от окна, опрометью, громко стуча ботинками бегу к лестнице, скатываюсь вниз. От резко распахнутой входной двери оба мужчины отпрыгивают. Бросаюсь на того, что справа, висну на шее.

— Папа!!! — Дана на пару секунд берёт контроль над телом в свои руки. Только этим могу объяснить свой неосторожный порыв и то, что я мгновенно орошаю его грудь слезами. Откуда только взялось в организме такое количество влаги!

Так. А ну, хватит!

— Где они? — голос отца слегка напряжён. Чего это он? Вглядываюсь, и меня раздирает острый приступ любви, замешанной на ностальгии. Совсем не похож внешне на патриарха, но так напоминает его! Жёсткостью выражения лица и глаз сильного и взбешённого нападением на его женщину мужчины.

— Не надо туда заходить. С ними всё, — удерживаю его от движения в сторону входа, — пап, ну, ты чего? Хочешь, чтобы потом тебя обвинили в надругательстве над покойниками?

Второй мужчина, стоящий поодаль, фыркает. Отец прекращает рваться в особняк.

— С ними точно всё?

— Точнее не бывает, пап.

Силу он всё-таки применил. Ко мне. Взял на руки и понёс к фургону.

22 июля, понедельник, время 22:40

Квартира Молчановых.

Оба, я с отцом, немного с ума сходим. Он больше, я — меньше. И пока ехали, поднимались по лестнице домой, входили, телесного контакта не разрывали. Держал меня за плечи, просто за руку, только внутри отпустил, навстречу встревоженной Эльвире.

— Дана, мерзавка рыжая, как мы волновались! — и я тут же тону в мягкой, сладко пахнущей груди мачехи. Тёплое спокойствие разливается внутри, я, рыжая мерзавка, дома.

— Я есть хочу, — извещаю родителей о своих потребностях, — меня там как-то плохо кормили. Несколько бутербродов у них реквизировала и всё.

На моё «у них» мачеха чуть вздёрнула брови. Желание узнать всё и как можно быстрее у неё закипает, но крышку пока не срывает. На мой запрос реагирует немедленно, отрывается от меня и уходит на кухню. Я со вздохом огромного облегчения, — не от её ухода, конечно, — загружаю и папочку:

— Па, сделай мне ванну. Знаешь, такую с пеной в полметра, — показываю рукой желательную толщину пенного сугроба.

Шлёпаю босиком в комнату, мне надо одежду подобрать.

По дороге нас не останавливали, как я боялась. В кабине ж меня не видно. А так, техническая машина, едет себе по делам. Кому она интересна? Главное, что мы обсуждали, как известить полицию?

— Да позвоню сейчас Карганову, он твоё дело о похищении ведёт, и всё, — предложил отец.

— Не в климат, — употребляю принятый у нас сленг, — сразу меня за жабры возьмут. Мне несколько дней надо…

— В себя прийти?

— Ничего не кончилось, па. Угрозы убийства нет, но проблемы с правоохранителями будут, как нарыв в чувствительном месте. Вроде не опасно, а жить невозможно. Надо Семёнову позвонить, он должен эти два трупа первым получить. Он дело маньяка ведёт, поэтому соберёт нужные мне доказательства.

Долго убеждать папочку не пришлось, он тоже к нашей полиции относится скептически. Вот только проблема, телефона Семёнова у меня нет. Вроде был в мобильнике, но на память не скажу. Я его не видела, он мне как-то звонил, но со служебного. Папочка выручил. Звякнул Карганову и выцыганил телефон Семёнова у него.