Фарцовщик

Через пятнадцать минут, перетаскав все тюки, они ехали обратно по Каширскому шоссе. Андрей снова стал жаловаться на жизнь:

– И так почти каждый день… Приходится возить этим родственникам то это, то вот это… Кошмар, а что делать?

«Да, да, – кивал головой Дима, а сам думал. – Как же так? Он привез эти тюки своим родственникам, а те даже не показались…»

Минут через сорок они ехали по Дмитровскому шоссе.

– А ты что у матери живешь? Своей квартиры, что ли, нет? – спросил Андрей.

– Жене всё оставил. В разводе я… – ответил Дмитрий.

– Из-за Ляли, что ли?

– А как ты догадался?

– А что тут такого сложного? Я же видел, как ты её опекал. Ни на минуту от себя не отпускал. И что ты на ней не женишься? Девка – супер, всё при ней…

– Да я же недавно развёлся… Не готов сразу жениться… Хочу немного погулять. Ты же знаешь, что девкам нужно. Сначала замуж выйти, а потом ребёнка родить.

– Это их сущность, это их предназначение. А ты как хотел, Дима? Трахаться только с ними? А как семью создавать, так не нагулялся? Церковь, – тут Андрей повысил голос, – осуждает такие взаимоотношения. Грех это и прелюбодейство.

«Во как, – запрыгала мысль в голове Димы, – как на Лялю пялиться, это не прелюбодейство… И Галину Ивановну готов был разложить на своем кожаном диване… Значит, здесь никакого прелюбодейства нет, и церковь это всё не осуждает, а как простым смертным…»

– Всё, Андрей, приехали, – сказал Дима, показывая на свой дом и торопясь поскорее выйти из машины. – Спасибо, что подвез, пока.

– Пока. Завтра позвони, если сможешь. Может, встретимся.

– Хорошо, позвоню.

Дима нервно шёл к дому по лужам и не мог успокоиться. «Он работает в церкви, и поэтому считает… А, чёрт! – выругался Дмитрий, поскользнувшись в темноте и чуть не упав в грязь, – Андрей считает, что он приближен к Богу, и что мы – чернь, а он – голубая кровь… Как же, в церкви служит каждый день… Патриарха видит, поэтому ему всё позволено…»

Лёжа в постели, Дима всё ещё продолжал возмущаться: «Священникам позволено все, а мирянам… Впрочем, что я так разошёлся? Спать надо… Спать… Ты же хотел с ним подружиться, вот и подружился…».

Наступило завтра. Андрею Дима так и не позвонил. «Пока не хочу его видеть», – так он объяснил себе своё состояние души. Прошло еще несколько дней. Дима никому не звонил, ни с кем не встречался. В субботу спал весь день, даже мать забеспокоилась: «Не заболел ли»? А в воскресенье пошел гулять. Вышел из дома в три часа дня и пошёл куда глаза глядят. Глаза довели его до платформы «Лианозово», а потом он шёл вдоль железнодорожных путей на север. Одинокого пешехода обгоняли электрички, тяжеловесные поезда, а он шёл, шёл и шёл. Его мысли крутились в основном около его жизни, а жизнь, как он полагал, пока не удалась. Тяжелый развод с женой, которую он любил. Сын, которого он бросил. Правда, он им оставил отличную трёхкомнатную квартиру в районе Медведково, но квартира не может заменить трёхлетнему мальчику отца. Теперь он сожительствует с Лялей, а Ляля мечтает, чтобы он на ней женился. А зачем ему это?

И так он шёл на север и дошёл до платформы «Долгопрудная». А потом всё равно решил идти дальше. И он пошёл… Он шёл дальше, перешёл канал, прошёл через железнодорожный мост и шёл, шёл, шёл. У платформы «Хлебниково» почему-то Дмитрий резко повернул налево и зашагал по раздолбленной дороге к аэропорту «Шереметьево». Мысли в голове не унимались: «Ляля… Он с ней познакомился год назад, просто взяв её своей сексуальной силой. Она балдела от него в постели, но жениться? А почему бы и нет? – подобно трёхлетнему мальчику размышлял Дима, топая по грязной дороге к аэропорту, который всё больше проявлял себя мощным гулом самолетов. – Чем она плоха? Девка красивая, сексуальная, хозяйственная. Не понаслышке знает жизнь. А ты медлишь, ей ничего не предлагаешь, только трахаешь её с утра до вечера. Что мне мешает сделать ей предложение?». Откровенно говоря, Дима, конечно, догадывался, в чём дело.

А дело было в том, что он тайно любил Галину Ивановну, но ни себе, ни ей признаться в этом не мог. И поэтому страдал. А ещё эта история с Андреем… Она совсем выбила его из колеи. Поэтому он шёл и шёл, и уже подходил к главному входу в аэропорт. Этой длительной ходьбой он хотел выбить из своей головы дурь, которая, как он полагал, скопилась у него в избытке.

Войдя в главный зал, где прилетающие и отлетающие пассажиры роились подобно пчёлам, собирающие мёд на подмосковных полях, Дима растерялся. Он не понимал, зачем он здесь, что ему надо? Он начал рассматривать табло, на котором находилась информация о вылетах международных авиарейсов. «Лондон, это хорошо, – думал Дима, – взлёт через сорок минут. Копенгаген, тоже здорово. Рим – супер. Париж – регистрация заканчивается… Вот сейчас стоять бы с Галиной Ивановной и оформлять билеты на вылет в Париж, а я вместо этого знакомлю её с каким-то… О, Боже, немедленно домой! Надо звонить ей, как она? Наверное её… Уже этот… Что я сделал? Зачем я её познакомил с этим Андреем, зачем?»

Дима помчался к автобусной остановке. Уже поздно вечером он позвонил Галине Ивановне, но её телефон не отвечал. Дмитрий дозвонился ей на следующий день:

– Галь, привет! Это Глинский. Как ты?

– Да спасибо, Дим, всё слава Богу.

– Я тебе звоню… Ты извини меня, я тут погорячился…

– Да ладно, Дим, я уже забыла…

В понедельник и во вторник Дима Андрею не звонил. А в среду, к его большому удивлению, Андрей сам приехал к институту Африки на своей машине. И, оставив её на улице, начал ходить по двору перед зданием института и у всех входящих либо выходящих сотрудников спрашивал, в каком отделе работает Дмитрий Глинский. Кто-то ему подсказал, и он пришёл к Диме прямо в отдел и просто сказал: «Привет, старик!» Увидев его, изумленные сотрудники института сразу зашептались по углам, обсуждая появление такого не совсем обычного товарища.

Дима вышел с ним во двор института, где Андрей, извинившись за своё внезапное появление, объяснил ему, что его повысили по службе, и что он хочет это дело отметить в ресторане с Димой и с Галиной Ивановной.

– Кстати, где она? – задал вопрос Андрей.

Дима быстро забыл обиду и побежал разыскивать Галину Ивановну. Нашёл же он её в курилке, где она стояла вместе с двумя сотрудницами одного из отделов.

– Галя! – она стояла спиной и не видела Диму, – Галина Ивановна!

Дима схватил её за руку:

– Нам надо…

– Яки манеры! – она выдернула свою руку и пустила сигаретный дым в нос Дмитрию.

Её приятельницы захихикали.

– Послушай, пожалуйста. Приехал Андрей! – и Дима вновь взял её за руку и отвёл в сторону.

В этот раз Галина Ивановна руку не выдёргивала, а стояла и широко открытыми глазами смотрела на Дмитрия, который продолжал:

– И он приглашает нас в ресторан. У него хорошие новости и хорошее настроение. Я согласился.

– Где он сейчас?

– Да вон, стоит во дворе, нас ждёт.

Они выскочили во двор и увидели Андрея, небрежно стоящего около огромного клёна.

При их появлении Андрей сразу пошёл навстречу, рассматривая в основном Галину Ивановну. А Галка, увидев Андрея, буквально преобразилась. Её щеки запылали лёгким румянцем, её губы стали как свежие черешни, и она вся засветилась внутренним огнём зарождающейся любви. Диму это состояние Галины Ивановны больно кольнуло в сердце, но это испытание он выдержал.

– Андрей! Я очень рада вас видеть, – и она протянула ему свою изящную ручку.

– Я тоже очень рад вас видеть, – и с этими словами он нежно сжал её пальчики и потом ещё более нежно поцеловал их.

И эту сцену Дима выдержал стоически. Андрей сказал:

– Сейчас мы едем в ресторан «Пекин», я уже заказал столик.

– А что за событие? – спросила Галина Ивановна.

– Меня повысили по службе, значительно подняли жалование, и от этого у меня хорошее настроение. И этим настроением я решил поделиться со своими друзьями. Собирайтесь, поехали.

– Андрей, – Галина Ивановна смущенно смотрела в землю, – милый Андрей! Нам, конечно, приятно твоё приглашение, – в этом месте она, наконец, посмотрела на Диму, – но мы же на работе, и до конца работы ещё целых полтора часа! Наш начальник не поймет, куда пропали два ведущих сотрудника его отдела…