Страница 21 из 105
Глава тридцать вторая. Благовещенск, Благовещенский район, Верхние планы
(в которой все что-то ищут)
— Погоди, капитан! — крикнул Псих. — А народ всегда по-другому говорил. Не начальнику первый кнут, а доносчику. Я вот и хочу сделать донос. Это я, я один, без пособников, украл плоды. Первый фрукт я глупо и по незнанию упустил, и он ушел в землю. Следующие три я украл более удачно и унес их на сеновал. Там мы и съели их втроем, а человек даже не знал об этом. Наконец, дерево свалил я, я один и никто мне не помогал.
Наконец, главное. Ты говоришь, что человек не следил за нами, и поэтому мы совершили преступления. Но это твои люди запретили ему следить за нами. Он ведь даже спросил — может ли он поселиться с нами? На что твой человек ответил — нет, сказал он, это дипломатический визит и надо придерживаться протокола. Именно поэтому нашему человеку пришлось жить в гостевых апартаментах, а мы втроем обосновались на сеновале. Это было решение твоих людей. И ему пришлось согласиться с ним, потому что в чужой монастырь не ходят со своим уставом. Ты называешь себя справедливым человеком. Скажи теперь — справедливо ли наказывать его?
Капитан Кассий Колхаун недолго подумал и с сожалением признал:
— Нет. Справедливым решением будет первым наказать тебя. Потому что, как и в прошлый раз, весь переполох устроил ты, только ты и никто другой.
Напоминаю, что на территории своего клана я имею полное право суда. Начнем с наказания за твое первое преступление — украденный и потерянный плод. Надеюсь, ты помнишь главный принцип судебных наказаний? Пока экзекуция не закончена, ни ты, ни твои друзья маги не имеете права использовать лечащие либо облегчающие боль заклинания. Если мы заметим что-то подобное — а мы заметим, у меня хорошие маги, — счет ударам начнется заново.
— Это ты мне рассказываешь? — удивился Псих. — Ты забыл, сколько экзекуций я перенес тогда в ходе следствия и по приговору суда.
— Я обязан об этом предупредить, — отрезал капитан. — Этого требует справедливость. Эй, палачи! Цепи сюда. Один конец — ему на ногу, второй — к кольцам к полу. Внатяжку!!!
«Будут бить по ногам», — понял Псих и не ошибся.
— Сколько плетей? — густым басом спросил палач, когда приготовления были закончены, а конечности обезьяна — надежно зафиксированы.
— Тридцать! — хмыкнул Кассий Колхаун. — По числу плодов.
— Тогда двадцать девять! — крикнул привязанный Псих. — Один вы сами сняли, в нем нет нашей вины.
— Это справедливо — кивнул головой капитан. И крикнул палачу: — Двадцать девять ударов! И да свершится справедливость. Начали!
Выстрелом хлопнул первый удар плети — как будто разорвали здоровенный кусок ткани.
Брызнула кровь Психа.
— Один! — крикнул капитан.
Хлесткий удар.
— Два!
— Три!
— Четыре!
Вскоре ноги Психа представляли собой месиво. При каждом ударе в воздух взлетали капли крови, кусочки мяса и клочки рыжей шерсти. Такую боль живое существо не может вытерпеть без звука, обычная физиология требует дать хоть какой-то выход разрывающей тело боли. Ладно, от плача еще можно удержаться, но кричат, матерятся, мычат или стонут все. Без исключения.
Кроме Психа.
Он так и сидел с каменным лицом все это время. Даже белые колпаки были впечатлены и перешептывались втихаря.
— Двадцать восемь! Двадцать девять! — наконец провозгласил куклуксклановец. — Экзекуция закончена. Лечись, Псих. Я даже сам тебя подлечу, ибо выдержка твоя достойна уважения.
Судя по всему, не только Кассий Колхаун был впечатлен — к лечению подключились и другие лекари клана, ибо раны на ногах обезьяна затянулись в мгновение ока.
— Отлично! — сказал капитан. — Демон по имени Псих получил наказание за первый украденный плод. Теперь наказанию за первый украденный плод подвергнется Штанский Монах, не уследивший за своим демоном.
Псих дернулся было что-то сказать, но Кассий Колхаун продолжил:
— Да, я помню твой рассказ о прямом запрете со стороны моих сокланов, но решением суда это не было признано уважительной причиной. Если человек знал, что его демоны склонны к правонарушениям — а он должен был это знать — его обязанность была настоять на возможности присмотра за своими зверушками. Поэтому Штанский Монах за недосмотр, приведший к краже первого плода приговаривается в 15 ударам плетью.
«Это смертный приговор, монах не выдержит и трех ударов, — понял Псих. — Ну думай же, думай… У меня минута, максимум две — пока палачи готовят Четвертого к экзекуции. Что может сыграть? Ссылка на законы? Мимо, он судит судом клана, где он сам — высшая инстанция. Если не законы, то что? Что выше законов? Он постоянно именует себя богобоязненным. Библия? Библия! Вспоминай, Псих, вспоминай, ты ее читал, у тебя фотографическая память…».
Меж тем приготовления к экзекуции завершились, Четвертого растянули на цепях так же, как Психа. Пацан был бледен как кусок мела, но держался достойно.
— И да свершится справедливость! — кивнул кланлид. — Начинай!
Но палач не успел даже взмахнуть плетью — его прервал раздавшийся крик Психа:
— Справедливости! Справедливости прошу, ваша милость!
Кассий Колхаун, жестом остановив палача, спросил:
— Какой справедливости ты просишь, демон?
— Я прошу, чтобы наказание за этого человека получил я.
— Какие у тебя основания к этому? Он совершил проступок.
— Проступок перед тобой или Богом? — допытывался Псих.
Капитан ответил жестко, судя по всему, постоянные замечания Психа сильно его раздражали:
— Он виновен не только перед людьми, но и перед Богом, ибо Бог отдал зверей под власть людям, а он не удержал эту власть. В Писании сказано так: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле». Какие еще доказательства тебе нужны?
Псих согласно кивнул: