Страница 19 из 105
— Попробуй, но я не советую, — сообщил Псих. — Они не толстые. Они магические, а потому — непроницаемые. Пока он сам нас отсюда не вытащит — никуда мы не денемся. Очень удобная тюрьма, причем — персональная и переносная.
— Понятно, — сглотнул Четвертый. — Что делать будем?
— Импровизировать, — пожал плечами Псих. — Ничего другого нам не остается. Я раскидал очки, полученные за поедание фрукта, открыл пару заблоченных веток, так что, возможно, смогу показать своему бывшему поклоннику пару эффектных фокусов. Зря ты, кстати, подарок есть не стал.
— Есть ЭТО! — юношу опять передернуло.
— ЭТО — обычный фрукт, растущий на дереве, — пояснил обезьян. — А вот тебя, пользуясь твоей брезгливостью, развели и кинули. А ведь ты мог получить очень немалую прибавку к «Святости». Пожалуй, максимальную за все время нашего похода. Думаешь, зря Гуа суетилась по части этого похода в гости по утрам?
— Кто ходит в гости по утрам, — сказал Жир. — Тарам-парам. Парам-тарам. Неудачно сходили, чо говорить.
— Тебе-то уж помолчать лучше, — заметил Псих. — Забыл, как сам накосячил? Перефразируя песенку: короткая память — лучше, чем сифилис. Особенно в узком кругу.
— А что я? — оскорбился свин. — Все накосячили. Босс, вон, тоже вон какую возможность упустил. Но по сравнению с тобой мы все дети. Так, как ты — не накосячил никто. Не обижайся, но ты, конечно, отжег на пределе человеческих возможностей. Я думал, меня уже невозможно в этой жизни чем-то удивить. Ага. Щас! У меня глаза чуть за пределы своей орбиты не вышли. На рака бы сейчас был похож.
— Не похож был бы, — вдруг сказал Тот — Я знаю, я видел. У раков — фасеточные глаза, как у насекомых. Как у мухи. Или стрекозы. Мухи. Или все-таки стрекозы? Как думаете — муха лучше или стрекоза? На кого из них рак больше похож?
На этот глубокомысленный вопрос ему ничего не ответили. Не из пренебрежения столь важной проблемой, а просто не успели.
Потому что Тот внезапно исчез. Почти сразу же перестал шумно сопеть лось Драк. Третьим бесследно пропал Четвертый.
— Приехали! — успел пояснить Псих Жиру, прежде чем и тот исчез.
Психа извлекли на свет божий последним.
Он огляделся — они находились в центральном зале. Прямо перед ним к колонне был привязан Четвертый, справа и слева от него — Жир и Тот. Драка, похоже, просто вывели во двор, а хурджин капитан небрежно бросил на пол.
Пока он оглядывался, его заломленные руки связывали сзади за столбом. Связывали на совесть, стягивая до онемения.
— Вы закончили? — саркастически поинтересовался капитан Кассий Колхаун. — А теперь разверните его как надо — лицом к публике.
Грустно вздохнув, невидимый связыватель потащил обезьяна за шиворот вокруг столба, выламывая ему руки в суставах. Псих перестал видеть попутчиков, зато наконец-то увидел собравшихся. В зале было больше сотни «белых колпаков». Перед ними стоял ККК, который вел себя, словно какой-то баптистский проповедник.
— Итак, вон они все перед вами! Наши так называемые гости-монахи, на поверку оказавшиеся волками в овечьей шкуре. Коварные демоны, чьи клыки обагрены кровью! Посмотрите на них — это они уничтожили наше Дерево, это они лишили ваших детей куска хлеба…
И так далее, и тому подобное. Подобную пургу он нес довольно долго, неплохо завел зал, но Психу было откровенно скучно. Обезьян погрузился в размышления, пытаясь найти хоть какой-то выход, и к реальности вернулся только тогда, когда услышал:
— За это чудовищное преступление они, несомненно, заслуживают самого сурового наказания. Но я человек справедливый. Они монахи, формально — они молятся за нас, и, по божьему закону, богобоязненный прихожанин не может нанести им вред никаким металлическим предметом. Поэтому я попросил унести отсюда все палаческие инструменты — все эти клещи и иголки. Но я человек не только богобоязненный, но и справедливый. Поэтому один инструмент я все-таки оставил. Покажи плетку, палач!
Здоровенный мужик в белом колпаке поднял плетку над головой.
Плетка была впечатляющей — неимоверной длины «четыреххвосткой», сплетенной из полос шкур вола, барана, оленя и теленка. Кроме того, ее для тяжести специально отмачивали в воде. Такой плеткой умелый человек с одного удара ломает позвоночник собаке.
— Главная вина, разумеется, на демонах — их гнилое нутро не позволяет поступать по-другому, — продолжал меж тем кланлид. — Но какой спрос со зверушек? Вся ответственность — на единственном человеке в этой компании. На Штанском Монахе, бросившим своих зверей без присмотра. Ему и первый кнут!
«Плохо дело, — подумал Псих. — Четверка, со своей хрустальной выносливостью, уйдет на перерождение если не с первого, то со второго удара».