Страница 3 из 9
Нельзя не сказать несколько слов и о точности перевода языка Абулгази. Этот вопрос очень важен не только с лингвистической точки зрения. Сразу оговоримся, что серьезных работ по грамматике и лексике сочинений Абулгази мало. Но и в них авторы не всегда делают верные заключения. Даже в таких фундаментальных работах по грамматике языка сочинения Абулгази, как работа крупного специалиста по узбекскому и другим тюркским языками С. Н. Иванова, есть неточности в переводе ряда слов, а иногда и несколько вольный перевод, чем страдают все известные переводы этого памятника. Это, возможно, связано с неглубоким знанием таких языков, как кипчакский, особенно половецкий, а также ряда живых тюркских языков кипчакской группы (карачаево-балкарский, караимский, крымчакский), без чего невозможно точно понять смысл многих грамматических форм и лексики языка Абулгази. К сожалению, все исследователи нашего памятника в основном были специалистами по узбекскому, уйгурскому и турецкому языкознанию, практически не имея прочных знаний в области кипчакского языкознания. А жаль, ибо в сочинении Абулгази нас ждут еще удивительные открытия в области тюркского языкознания и фольклора, духовной культуры тюрков. Для иллюстрации достаточно сказать, что вышеприведенную фразу Ахыр Äмир Тимȳр нусрат тапып Тоқтамыш хан қачып кäтти – «В конце концов Амир Тимур одержал победу, а Тохтамыш-хан обратился в бегство (букв. «бежал»)» С.Н. Иванов перевел так: Ахыр Äмир Тимȳр нусрат тапып Тоқтамыш хан қачып кäтти – «В конце концов Эмир Тимур одержал победу, а Токтамыш-хан отступил»[28]. Но это перевод несколько вольный и неточный. А сам деепричастный оборот қачып кäтти, на который С.Н. Иванов правильно обратил внимание, является очень важным с точки зрения чистоты языка памятника. Переводит же его С. Н. Иванов, как «отступил». Если бы сочинение переводил историк для издания его в качестве исключительно исторического источника, то военный термин «отступил» здесь был бы, возможно, уместен. В другом месте С. Н. Иванов дает следующий перевод: Ол вақтта қыпчақ ва аланлар аларның йолларыны тутуп туруп äрдилäр – «В то время кыпчаки и аланы держали их пути [в своих руках]»[29]. Г. Саблуков дает следующий перевод: «В то время эти пути были заняты кипчаками и аланами»[30]. Представляется, что Г. Саблуков ближе к смыслу, который имел в виду Абулгази, говоря йолларыны тутуп туруп äрдилäр, т. е. именно «эти пути были заняты». Однако, если Г. Саблуков переводил наш памятник именно как исторический источник, то С. Н. Иванов исследует памятник именно как лингвист.
В связи со сказанным очень важно, как мы уже неоднократно отмечали выше, чтобы перевод именно сочинения Абулгази был выполнен не только как исторический источник, но и как памятник языка. Как видим, ни один из известных переводов на русский язык нельзя признать совершенным и еще лишь предстоит объединить усилия историков, этнографов и лингвистов, чтобы сделать максимально точный перевод этого сочинения. Но наша задача весьма скромна. Мы хотим ввести в научный оборот давно не издававшийся выдающийся памятник, чтобы дать новый импульс для его глубокого исследования.
От переводчика
Известна потребность найти в сказаниях восточных историков пояснения темным местам русской истории в разные эпохи сближения нашего отечества с азиатскими народами. Посвятившие себя трудам по русской истории часто высказывали желание, чтобы им сделалось доступным все, что восточная литература может доставить полезного при их изысканиях. Желание употребить к делу исторические рассказы Востока не исключало из списка источников и «Родословного древа тюрков», исторического сочинения, написанного в 17-м столетии хивинским ханом Абуль-Гази-Багадуром.
Автор «Родословного древа тюрков» Абуль-Гази-Багадур-хан в своем творении подробно рассказал всю свою жизнь: привожу главные ее черты, которыми поясняется историческая достоверность его рассказов и определяется степень ученого и литературного их достоинства. Абуль-Гази-Багадур-хан, сын Араб-Мохаммед-хана, потомок Чингисхана, из рода Шибана, из поколения Узбеков, родился в городе Ургендже, в 1605 (1014 году Гиджры) году. Абуль-Гази получил себе это имя в память победы, одержанной за 40 дней до его рождения отцом его над уральскими казаками, напавшими на Ургендж, а также и потому, что род, из которого была мать его, носил титло Газиев – «воителей за веру». На шестом году Абуль-Гази лишился матери и до шестнадцатилетнего возраста воспитывался в отцовском доме, в Ургендже. В это время отец, женив его, отдал ему в удельное владение половину Ургенджа, другую половину брату его Хабеш-султану, а сам хан жил в городе Хиве. У Абуль-Гази было пять братьев. Он скоро поссорился с братьями, Хабешем и Ильбарсом, через год перешел из Ургенджа к отцу и получил от него во владение город Кат. Раздоры Абуль-Гази с братьями не прекращались; Араб-Мохаммед-хан и Абуль-Гази были ими побеждены: Араб-Мохаммед был убит своим сыном Ильбарсом, Абуль-Гази убежал в Бухару, к Ишим-Кули-хану. Принятый им ласково, он прожил здесь два года и возвратился на родину, где Ильбарс был уже умерщвлен Эсфендияром, старшим братом Абуль-Гази. Эсфендияр, провозглашенный ханом, отдал Абуль-Гази Ургендж. Это было в 1623 (1033) году, когда Абуль-Гази исполнилось только 20 лет. Вскоре братья поссорились, и Абуль-Гази, обессиленный Эсфендияром, бежал в Тюркестан, к Ишим-хану, который через два месяца представил Абуль-Гази Турсун-хану, владетелю Ташкендскому. Спустя два года, когда Ишим-хан убил Турсуна, Абуль-Гази удалился в Бухару к Ишим-Кули-хану; но, принятый им холодно и приглашаемый узбеками, воротился в Хиву. Одержав победу над своими братьями, Эсфендияром и Мохаммед-Шерифом, он помирился с ними. Но Эсфендияр-хан притворным примирением с Абуль-Гази хотел только обмануть брата. Когда Абуль-Гази не подозревал вероломства в брате, последний врасплох напал на него, захватил его и отослал в Персию к Шаху-Сефи, вступившему в этом (1623) году на персидский престол. Шах-Сефи назначил Абуль-Гази местопребыванием Исфаган. Здесь хивинский царевич прожил десять лет под стражей, в хорошем доме, получая от Персидского правительства нескудное содержание. На одиннадцатом году своего изгнания Абуль-Гази склонил к побегу троих своих слуг, разделявших с ним заточение, и хитро умел пробраться до границ Хивы; два года прожил между тюркменами, год у калмыцкого хана и возвратился в Ургендж. В 1644 (1054) году, по смерти Эсфендияра, он провозглашен ханом. Двадцатилетнее царствование Абуль-Гази-хана, скончавшегося в 1664 году P. X. (1074 Гиджры), представляет ряд войн с непокорными тюркменскими племенами, с калмыками, и набегов на Бухару.
Под конец своего царствования Абуль-Гази, искавший покоя после многочисленных, государственных и военных, тревог своей кипучей жизни, приступил к сочинению «Истории о Чингизидах», имея в виду преимущественно сохранить для потомства историю рода Шибани, царствовавшего в Хорезме, или поколения, к которому принадлежал дом Абуль-Гази-ханов.
Абуль-Гази, приняв намерение показать генеалогические ветви монгольских и тюркских поколений, по примеру многих мусульманских историков, начал свои сказания библейскими преданиями, с которыми связал и свои народные: после короткого пересказа о библейских патриархах до родоначальников монголов и тюрков, он с подробностью исчисляет поколения обоих этих племен; потом излагает историю Чингисхана; повествует о каждой монголо-тюркской державе, составившейся из Чингисхановых владений под властью его потомков, и, наконец, подробно описывает дела, совершенные в Хиве государями его поколения. В основание этой истории приняв генеалогию монголов и тюрков, Абуль-Гази своему сочинению дал название «Родословное дерево тюрков», или «Родословие тюрков». Изнуренный болезнями, постигшими его в последние годы царствования, не успел окончить свое сочинение и, умирая, завещал своему сыну, Ануш-Мохаммеду Багадур-хану, довести ее до предположенного конца. Ануш-Мохаммед закончил ее описанием дел своего отца.
28
Ibid.
29
Иванов С.Н. Указ. соч. С. 162.
30
См. соответствующее место в настоящем сочинении.