Библейский Моисей и последний царь Мари Зимри-Лим – один и тот же человек

А с третьим могучим царём того времени – Хаммурапи (библейский “Фараон Исхода”) Зимри-Лим устанавливает братские отношения, называя его своим «старшим братом» во всех дипломатических переписках, и эта честь был взаимной, т. к. они оба долго оказывали друг другу политическую и военную поддержку («братскую помощь») во всех ситуациях.

После подавления некоторых важных восстаний бинъяминитов[47] начались в Мари т. н. «годы равновесия».

«Переписка Зимри-Лима с его подчинёнными выявила грани его характера. Из этих писем мы узнали его как остроумного политика с тонким чувствам юмора. Мы также узнали, что он не без тщеславия, так как он приставал к своим камердинерам, чтобы сократили количество предметов одежды. Он был не без любопытства, поскольку у нас есть записи о его обширных визитах за пределы королевства. У него был большой интерес к каждой детали правительственных дел, он настойчиво требует ответы на непонятные ему вопросы. Очевидно также, что Зимри-Лим был благочестивым, богобоязненным человеком, побуждающим своих сотрудников продолжать религиозные церемонии и умолял, чтобы осведомили о последних сообщений от богов»[51].

Рисунок 2. Мари при Зимри-Лиме

2.3. Оккультизм, мистика и пророчества в Мари

В Мари были очень развиты пророчества[52],[53], и даже по мнению некоторых востоковедов Мари была родиной пророчества[54]. Эти пророчества имели очень большое сходство с пророчествами, описанными в Библии[55]. В документах Мари отражено и такое характерное для ранней истории Израиля явление, как спонтанное пророчество[56],[57],[58]. «В Мари, как и в Израиле, предсказание будущего считалось главным способом узнать волю богов»[64]. Пророки Мари воспринимались как уста богов[59]. В Мари пророчествами занимались как профессиональные оракулы (ậpilum, muħħûm, assinum, мумм, qamatum), так и простые гадатели, ясновидящие. «В письмах сановников к своему царю, найденных в Мари, сообщается об особых людях, которые приходили к сановникам с вестью от божества, адресованной царю. Среди таких посланников божеств были те, кого посылал бог Дагон из города Терки и бог Адад из города Каллассу («Я – Властитель Трона, земли и города»)[60]. Марийские пророчества характеризуются спонтанным, «вдохновенным» получением божественных сообщений и явно отличаются от месопотамской традиции, основывающийся на мантике – несмотря на то, что в Мари были развиты и иные варианты оккультизма: гаруспиция, леканомантия, либаномантия, тератология, авгурация, и т. д.[61]. Из более 20 000 найденных в Мари табличек около 50 относится к пророчеству и ясновидению[62],[63], и эти пророчества имеют структурное и содержательное сходство с некоторыми пророчествами Библии (особенно кн. Царств /Самуэля)[64][66]. “Марийские тексты важны в истории пророчеств, потому что они показывают, что вдохновенное пророчество на древнем Ближнем Востоке датируется за 1000 лет до Амоса и Осии (VIII в. до н. э.) в Израиле”[65]. Иногда пророчество отправлялось прорицателю для совершения экстраспиции, чтобы подтвердить откровение. «В Мари были и придворные пророки, а также пророчицы, которых можно сопоставить с библейскими пророчицами – Хулдой (II Цар. 22:14), Но'адией (Нех. 6:14) и Мирьям (Исх. 15:20). Формула, которой пророки в Мари открывали свои пророчества – “Так он [бог] говорил ко мне”, “Бог [следует имя бога] послал меня” – сходна с библейской (напр., Исх. 7:16; Иер. 26:12) <…> Библия допускает ряд других, нежели пророчество, способов, какими Бог открывает Свою волю: сновидения (I Сам. 28:6), предсказания посредством урим и туммим (Исх. 28:30; Лев. 8:8 и др.) и эфода (I Сам. 23:9). Однако со времени Давида эти способы более не упоминаются, а единственной признанной формой откровения становится Божественное откровение через избранных»[66].

[ПРИМ.: Если смотреть на дело с другой стороны, то Библия действительно не обманывает: Моисей передал людям действительно то послание, которое получил через свой институт пророков, которых, как мы уже видим, он сам действительно принимал за посредников бога, верил на это].

На одной из фресок («Investiture of Zimri-Lîm»), найденных при раскопках у дворца Зимри-Лима, изображена передача богом Зимри-Лиму жезла (трость Моисея?!) в мифическом саду, напоминающем описание рая в Библии (Быт. 2:10; 3:24): деревья сада охраняются херувимами и орошаются четырьмя потоками (Фисон [обтекает всю землю Хавила], Гихон [обтекает всю землю Куш], Хиддекель [протекает пред Ассирией]), вытекающими из одного источника (Эдема!).

2.4. Падение Мари

В 1764 г. до н. э. умирает тесть и покровитель Зимри-Лима – король Ямхада Yarīm-Lîm I, а с его наследником Ḫammurabi I (не путать с одноименным вавилонским царём Хаммурапи) отношения Зимри-Лима складываются не так уж гладко, за которой холодностью стояла тёща Зимри-Лима Gašera (мать этого Ḫammurabi I), которая мстила Зимри-Лиму из-за наложницы (певицы Duššuba), присланной Зимри-Лимом к её покойному мужу (отцу Ḫammurabi I) при его жизни[67],[68]. Эта вражда выражалась (1) В конфликте в 1763 г. до н. э. из-за Eluhtum (совр. Мардин, Турция), которую город покойный покровитель Зимри-Лима и дедушка этого Ḫammurabi I Šumu-Epuh когда-то подарил Зимри-Лиму в качестве приданого его внучки, а Ḫammurabi I не хотел признавать эту прошлую сделку. Зимри-Лиму пришлось повторно приобрести эту землю за огромную цену[69]; (2) В блокировании поставки зерна через Ямхад в Мари из соседнего Эмара (совр. Телль-Мескене) в 1762 г. до н. э., когда в Мари бушевала засуха и голод; (3) И наконец, в нейтралитете при нападении Вавилона на Мари в 1761 г. до н. э.

Так косвенно описывает эти их разногласия Библия: “Моисей сказал Ховаву, сыну мадианитянина Рагуила, тестя Моисея: – Мы отправляемся в край, о котором Господь сказал: «Я отдам его вам». Пойдём с нами, и мы будем хорошо относиться к тебе, ведь Господь обещал Израилю доброе. Но он сказал ему: не пойду; я пойду в свою землю и на свою родину” (Чис. 10:29–30)

По иронии судьбы отношения Зимри-Лима были напряжёнными и со вторым шурином – новым королём Катны Amut-pî-El II, которому чуть раньше Зимри-Лим [по просьбе своего тестя Yarīm-Lîm I-а – врага Катны] отказал в военной помощи и арестовал его послов, идущих через Мари на миротворческие переговоры к враждебному ему Ešnu

51

Jack M. Sasson: A Mari King in Changing Perceptions // Journal of the American Oriental Society. Vol. 118, No. 4 (Oct. – Dec., 1998), pp. 453–470 (URL: cloud). P. 456

52

J. M. Sasson: The Posting of Letters with Divine Messages // dans D. Charpin & J.-M. Durand (éd.), Florilegium marianum II. Recueil d’études à la mémoire de Maurice Birot, Mémoires de NABU 3, Paris, 1994, p. 299–316

53

H. B. Huffmon (1968): "Prophec• in the Mari Letters", Biblical Archaeologist 31. 108.

54

Anbar, M.: "Mari and the Origin of Prophecy," in A.F. Rainey, ed. kinattūtu ša dārâti: Raphael Kutscher Memorial Volume. Tel Aviv: Tel Aviv University, 1993: 1–5.

55

Friedrich Ellermeier (1968): Prophetie in Mari und Israel / Herzberg: Verlag Erwin Jungfer

56

Jonathan Stökl (2012): (Intuitive) Divination, (Ethical) Demands and Diplomac• // Meditating Between Heaven and Earth: Communication with the Divine in the Ancient Near East (eds. C. L. Crouch et. al; New York: T & T Clark, 2012), pp. 84–89 (URL: cloud)

57

Wolfgang Heimpel (2003): Letters to the King of Mari. ISBN: 9781575060804. Стр. 30.

Цитата: «The• held “parleys” (rihßum), which were formal occasions when an individual Hana could be heard, and the• had diviners called “prophets”»… «Nabû, which is cognate with nabîª, the word for “prophet” in Hebrew and Arabic. So far, these prophets are onl• mentioned once, in 26 216. According to that text, the• practiced extispicy». А также

Раздел 2.4