Коронный дознатчик. Сыскарь

– Голубчик, – обратился князь Снежин к вышедшему встретить нас дворецкому, – прими у господ плащи и проводи в обеденную залу. А я отлучусь пока. И отправь сообщение в управление о приёме на службу господина Штольца в должности Помощника Коронного Дознатчика. Пусть подготовят соответствующую документацию. Отметь, что кандидат необходимыми навыками обладает, проверку прошёл успешно. Господин комиссар, господин Помощник Коронного Дознатчика, – князь повернулся к нам, – вынужден откланяться. А вы проходите, обедайте. Меня не дожидайтесь.

– Ваше Высокородие, – скорчил кислую мину комиссар, – я, пожалуй, не смогу принять ваше приглашение. Такие дела закрутились… Это ведь и к нашему ведомству касательство имеет. Так что я, наверное, в министерство поспешу, отчитаюсь, если вы не против, об увиденном. Без подробностей, разумеется, с полным пониманием соблюдения, так сказать. Вы уж, Ваше Высокородие, не сочтите за неуважение.

– Что вы, что вы, Валяй Силович, вполне вас понимаю, – кивнул князь. – Не смею препятствовать. Служба – прежде всего.

Пока они куртуазно расшаркивались друг перед другом, я уже начал пританцовывать на месте, судорожно сведя коленки. Это что ж такое с организмом моим? Никогда желание облегчиться не проявлялось столь нестерпимым образом. Не иначе, утренний Фимкин эликсир обладал сильным мочегонным эффектом.

Князь, распрощавшись с нами, отправился к своему пароходу, а комиссар, передав через дворецкого княжне глубочайшие извинения и самые душевные пожелания здоровья, решил на прощание поздравить меня с назначением на высокую и престижную должность. Я кисло улыбался, кивал, что-то бормоча в ответ, и думал лишь о том, чтобы не опозориться прилюдно. А потому был несказанно счастлив, когда толстяк перестал наконец-то радостно пожимать и с энтузиазмом трясти мою руку, отправившись восвояси.

Я бы молнией метнулся в дом, но не знал, куда. А потому вынужден был плестись за дворецким, милостиво, сука, благоволившего сопроводить меня до гостевой уборной.

С каменным выражением лица и гордо выпрямленной спиной старый поганец шагал настолько неспешно, что, когда в конце концов искомая дверь была мне предъявлена, я рванул к ней безо всякой учтивости, чуть не сбив зеленомордого истукана с ног. И лишь потом, выйдя из вполне, кстати, цивильного, оснащённого унитазом и раковиной туалета, облегчённо вздохнул и смог адекватно воспринимать окружающий мир. В том числе и дворецкого, по-прежнему стоявшего у дверей в туалет и с невозмутимо-унылой рожей поджидавшего меня.

– Сударь, извольте проследовать за мной, – проскрипел он гнусаво, – я покажу вам ваши апартаменты и затем провожу в столовую, где вы сможете дождаться обеда.

Апартаменты, любезно предоставленные мне гостеприимной княжеской четой находились на втором этаже. Заблудиться не получилось бы при всём желании. Поднимаешься по лестнице, что в самом центре дома, сворачиваешь налево и топаешь по широкому, но не слишком длинному коридору до самого конца. А там дверь справа – моя.

Самая обычная комната. Квадратов под двадцать. Разве что непривычные очень высокие потолки и небольшие арочные окна лучковой формы – прямые вертикальные боковые стороны и закруглённая верхняя часть. Два окна, оба на одну сторону.

Платяной шкаф, письменный стол со стулом да широкая кровать с тумбочкой возле неё – вот и вся меблировка. Правда выглядело всё изысканно-вычурным из-за красивых выгнутых ножек и множества резных декоративных элементов. Словно в музей зашёл. Не хватало только балдахина над кроватью и золотых канделябров.

Зато имелась, тронувшая меня своим минимализмом, люстра – на недлинной ножке три изогнутых рожка, заканчивавшихся трубчатыми лампочками накаливания. Похоже, в области электрического освещения местные умельцы не успели пока ещё наработать «фильдеперсовых» конструкций с разными украшательствами.

Впрочем, кому они нужны? Главное, свет есть. Жить можно, и ладно.

Имелись в моём распоряжении и свои собственные «удобства» – расположенные в смежном помещении совмещённые туалет и умывальня с душем. Как в хрущёвке, только раза в два больше по площади. Наличие такого санитарного узла меня несказанно радовало. А то я уж думал, что так и придётся по любой нужде на первый этаж бегать.

Кстати, княгиня, как выяснилось, совсем неподалёку от меня размещалась – в этом же крыле, но с противоположной стороны коридора. А вот апартаменты князя, видимо, предпочитавшего раздельное проживание, находились далековато, аж в другом крыле.

Задерживаться в своей комнате я не стал. Только куртку в шкаф засунул. С утра-то ещё прохладно было, а после распогодилось, потеплело. Назад ехали, я прямо взопрел весь. Даже в оставшихся на мне сером вязаном джемпере и плотных чёрных джинсах было несколько жарковато и неуютно. Да и зимние ботинки, заставляющие яростно потеть ноги, комфорта не добавляли. Хотелось надеяться, что от меня не слишком сильно «благоухало» и мне не грозило распугать своими «ароматами» всех окружающих. Нужно будет подальше держаться от княгини.

– Из управления сообщили, – решил поставить меня в известность старый эльф, когда мы спускались по лестнице, – скоро прибудет бригада похоронщиков за телом вашего погибшего механика. Возможно, имеет смысл открыть багажный отсек вашей колесницы и присмотреть за изъятием. А то людишки-то они все не ахти. Того и гляди, поломают что-нибудь или, не дай создатель, сопрут. Рожи, вон, бандитские какие. За такими без пригляду никак не обойтись.

Причём выдал это с таким видом, будто он один Д’Артаньян, а все остальные «людишки», и я в том числе, сплошные гондурасы.

Хотел было делегировать полномочия этому инициативному дятлу, раз он такой весь из себя умный и порядочный, но сообразил, что багажник при моём отсутствии местные вряд ли смогут открыть без взламывания.

– А где колесница? – ладно, схожу гляну, тем более до обеда ещё, как выяснилось, время есть.

– В гараже, – посмотрел на меня, как на полоумного, дворецкий. – Где ж ей ещё быть?

– Что ж, голубчик, – стараясь максимально подражать интонации князя, выдал я, – проводи-ка меня туда.

Быстро кинутый на меня взгляд эльфа едва не прожёг дыру в моей голове. Эк его пробрало. А нечего выставлять меня идиотом. Дорогу в гараж я бы, конечно, и сам нашёл, но пусть знает, что я не собираюсь перед ним прогибаться. Кто из нас двоих прислуга, он или я?

– Конечно, сударь, – сдержано, но всё так же высокомерно кивнул зелёный засранец, – следуйте за мной.

Он потопал впереди с совершенно невозмутимым видом, гордо демонстрируя мне свою плешивую макушку и прямую несгибаемую спину.

– Вот извольте, – распахнув передо мной дверь, чопорный дворецкий включил в гараже свет и удалился, не проронив больше ни слова. Словно его молчание могло меня как-то огорчить или оскорбить. Нужен он мне…

В глубине просторного, вытянутого в длину помещения стояла механическая колесница хозяев, видимо, с появлением новой техники, задвинутая подальше за ненадобностью. Перед ней поблёскивала краской в лучах электроламп моя малость помятая ласточка, и ещё оставалось немало места перед воротами для парохода князя.

– Отчего ж не изволить, – буркнул я себе под нос, подходя к своей машине, – обязательно изволю.

Имелись у меня сильные опасения, что труп в багажнике уже начал смердеть. Но нет. Лёд, хоть и подтаял изрядно, однако своё дело сделал, и окоченевшее тело не успело подпортиться. Подмокло всё, конечно, но не завоняло. Крови даже почти не натекло. Можно будет спокойно выгрести лёд и нормально потом отмыть багажник. Озадачить, может, этим старого зеленомордого пердуна? Что ж, мысль хорошая.

Кто же ты такой, товарищ «механик»?

Здоровый. Помельче орков, но куда крупнее меня. Наверняка, за сотню кило весом. Башка обрита на лысо. И вот уж где рожа бандитская, хрен засомневаешься. Ещё и пальцы в синих татухах, явно уголовного характера.

Немного скривившись брезгливо, залез бугаю за пазуху. Вот это да!

Содержание внутреннего кармана куртки удивило и порадовало. В потёртом кожаном портмоне обнаружились водительские права на имя Павла Сиплакова девяностого года рождения и ещё несколько пятитысячных купюр. Всё это, особенно деньги, можно было смело выбрасывать за ненадобностью. Гораздо интереснее оказалась иная находка – пистолетный магазин, до отказа набитый патронами.